Это год был бурным. Пик политического противостояния с коммунистами и национал-патриотами пришелся на сентябрь — октябрь

После кровавого побоища на митинге 1 мая 1993 года с организаторами массовых мероприятий пришлось общаться теснее. Перед очередным митингом «Фронта национального спасения» со Станиславом Тереховым (слева от меня в военной форме). На нем вина за первую кровь, пролитую в дни белодомовского мятежа сентября-октября 1993 года

Митинг Федерации независимых профсоюзов у здания Белого дома. Август 1993-го

Как заместитель главы администрации президента представляю Борису Ельцину управленцев будущего, прошедших заграничные стажировки по президентской программе

Представляю назначенных на должности военных руководителей. Николай Кормильцев, Виктор Черкесов, Владимир Путин, Юрий Крапивин, автор, Сергей Мацко, Анатолий Квашнин, Николай Патрушев, Николай Бордюжа, Борис Ельцин, Константин Тоцкий, Сергей Степашин

Ставрополь. Совещание по обеспечению безопасности региона и обустройству войск. 1997 г. Руководитель Административного департамента правительства РФ Сергей Степашин, губернатор Ставропольского края Александр Черногоров, автор, начальник Генерального штаба Анатолий Квашнин

Командировка во Владивосток. С губернатором Приморья Евгением Ноздратенко и первым вице-премьером Борисом Немцовым

Празднование 60-летия Академии внешней разведки (бывший Краснознаменный институт КГБ СССР). Октябрь 1998 года

Ростов-на-Дону. 124 судебно-медицинская лаборатория. С Владимиром Щербаковым, начальником лаборатории и Сергеем Осиповым, заместителем руководителя Комиссии по военнопленным, интернированным и пропавшим без вести в годы Чеченской войны

Обсуждаем с командующим войсками Северо-Кавказского военного округа Виктором Казанцевым, как идет идентификация тел погибших в Чечне. Ноябрь 1998 года

С министром обороны Игорем Сергеевым и первым заместителем Главнокомандующего ВМФ Виктором Кравченко в Севастополе. Готовимся поднять Андреевский флаг на Черноморском флоте России

Победитель передачи «О, Счастливчик» с известным телеведущим Дмитрием Дибровым

Теперь мне предстояло следить за событиями во всей стране. Но особую тревогу вызывала, конечно, ситуация в Чеченской Республике.

К тому, что там существует de facto независимое, а de jure вообще не пойми какое государство с открытыми границами — Чеченская Республика (Ичкерия), — в России за три года привыкли.

Криминальное давление с этой территории было очень сильным. Федеральные власти обоснованно критиковали за неспособность повлиять на ситуацию. Следует оговориться. Под террором понимается политически мотивированное насилие (пример — действия в Москве боевиков, сторонников Верховного Совета). Однако преступления, в которых основными являются иные, например корыстные, мотивы, в силу большого числа потерпевших, значительного общественного резонанса, регулярности могут существенно повлиять на политическую обстановку, на устойчивость власти — тоже нужно оценивать как террористические. Регулярные ограбления поездов с подрывами путей (или на это списывались состоявшиеся хищения) в Чечне[238] и прилегающих к ней регионах хоть и имели чисто криминальную окраску, стали проблемой политической. Это же относится к ставшим системными захватам заложников с требованием последующего выкупа. Особую гнусность определял выбор жертв — детей (захват детского сада в Омске, школьников в Ростове-на-Дону).

26 мая был захвачен рейсовый автобус Владикавказ — Ставрополь c 33 пассажирами. Школьники, их родители, учителя. Большую часть бандитов офицеры «Альфы», работавшие вместе с российским ОМОНом, задержали на территории Чеченской Республики, неподалеку от города Гудермес. Террористы с заложниками пытались скрыться на вертолете, их преследовали шесть вертолетов погони. Поймали бандитов не благодаря властям республики, а вопреки им. Обошлось без жертв. Подтвердилась типовая схема: схватить детей, получить деньги и скрыться в Чечне.

И еще одно стало ясно: политика долготерпения и бездействия ведет лишь к ухудшению оперативной обстановки. Нужно решать, что делать дальше.

Как всегда, в подобных случаях следовало начинать с истории возникновения нашего, зачастую мучительного, союза.

Вопреки географии Россия пришла на Северный Кавказ не до, а после присоединения закавказских территорий (нынешних Грузии, Армении, частично — Азербайджана). До конца наполеоновских войн южная граница Российской империи проходила, в основном, по левому берегу Терека, правому берегу Кубани, Прикаспию и Причерноморью, огибая практически независимые территории мусульманских горских племен. Лишь территория Осетии с Военно-Грузинской дорогой служила мостиком к закавказским владениям России.

Успешное завершение войны в Европе позволило использовать значительную часть опытной победоносной армии и, в частности, ее казачьих частей для ликвидации «дыры» в территории империи в виде северокавказских протогосударственных образований. Русские войска под руководством генерала Ермолова (он, кстати, именно чеченцев считал наиболее опасными противниками) начали планомерное завоевание этой территории, нередко носившее характер геноцида, с широким использованием тактики «выжженной земли». Очень быстро это привело к тому, что разрозненные очаги сопротивления слились в целостное военное выступление горских племен — восстание под последовательным руководством трех имамов: Гази-Мухаммеда, Гамзат-бека и наиболее известного из них — Шамиля[239]. Окончательно подавить восстание удалось только после Крымской войны[240], когда Кавказскую армию возглавил генерал от инфантерии Барятинский. Для последующего важно иметь в виду:

● успех был достигнут тогда, когда стратегия кинжальных ударов на захват основных центров восстания (Ахульго, Дарго, Гуниб, Ведено и др.) сменилась стратегией планомерного сужения подконтрольной восставшим территории;

● как в любой антипартизанской борьбе, ключ к успеху оказался в способности изолировать партизан от внешних ресурсов и национальной базы — вплоть до полного перекрытия границ и вывода гражданского населения из зоны боевых действий;

● трудности Кавказской войны для колониальных российских войск состояли в том, что создать условия для политической изоляции непримиримых и привлечения на свою сторону сколько-нибудь значимых частей северокавказских народов тогда не удалось[241].