«Да-Да-Нет-Да» или 4 «Да»
До референдума — меньше месяца. «Демократическая Россия» определила свою позицию по вопросам. Кстати, вопреки Ельцину. Он предложил ответить «Да» на все четыре вопроса. На совете представителей демороссы решили иначе: «Да-Да-Нет-Да!». Потому что если «доверяем президенту», то зачем тогда его «досрочные выборы». Но нужно признать, что не учитывался простой факт: в случае переизбрания депутатского корпуса уже он обладал бы большей легитимностью в сравнении с президентом, выбранным еще во «времена СССР». В конечном счете так и получилось. Две постсоветские Государственные думы, 93-го и 95-го годов, чувствовали себя вполне уверенно в спорах с президентом.
«Демократическая Россия» развернула широкомасштабную пиар-кампанию со слоганом «Да-Да-Нет-Да!». Пресса, бизнес, региональные руководители и директорский корпус были на нашей стороне. Против — тяжелая экономическая ситуация в стране. Но, как потом оказалось, Верховному Совету она не помогла. Народ рассудил: одно дело — на чем свет стоит ругать Ельцина и Гайдара за конкретные ошибки, совсем другое — подвергать страну риску возврата в прошлое или погружения в хаос.
Информационной атакой на позиции президента стало выступление (за 10 дней до референдума) Руцкого в Верховном Совете о коррупции в высших эшелонах президентской власти, широко известное тогда его заявление об имеющихся у него «11 чемоданах компромата»[206]. Это были наработки Главного контрольного управления, МБ, МВД, Прокуратуры. Многое из того, о чем шла речь, было известно, изучалось достаточно внимательно и многое не подтвердилось. Не знаю, понимал Руцкой или не понимал, насколько ошибочно простое применение вчерашних норм и правил в новой экономической системе. Особенно смешно было слышать разговоры о том, что «покидая гарнизон в Германии, продали объект Х за Y рублей, а можно было в пять раз дороже». (Найти бы того, кто эти «5Y рублей» заплатит.) Видел, как приходится идти на самые неординарные шаги для затыкания бюджетных дыр, обусловленных тяжелейшим кризисом перехода от формации к формации. Там, где к хозяйственной изворотливости добавлялся корыстный интерес, правоохранительным органам никто работать не мешал. Но работа в новых условиях по старым нормам или вовсе в отсутствии норм часто подводила чиновников к опасной грани, отделяющей риск от преступления. Хорошо рассуждать контролерам, надзирающим и проверяющим: с них не спросят, если город останется без тепла или без продовольствия. Через пару лет решение этих вопросов перешло в производственную рутину, новые нормы были приняты, и вот тогда стало не просто возможно, но и честно ловить за отступления от правил.
Доклад вице-президента содержал информацию и о настоящих преступлениях. Например, хищения средств через фальшивые или «чеченские авизо», чеки «Урожай-90»[207].
Были ситуации, явно наносившие вред стране (скажем, история фирмы NOGA[208]), но прямых признаков корыстных действий должностных лиц не содержавшие.
И, наконец, был и явный шлак вроде «красной ртути», наличие которого сразу придало выступлению Руцкого характер фарса.
Что в докладе Руцкого было новым, так это прямые обвинения многих членов президентской команды в коррупции и хищениях. Егор Гайдар, Геннадий Бурбулис, Владимир Шумейко, Анатолий Чубайс и вице-премьер Александр Шохин в «расстрельном списке» присутствовали ожидаемо — занимались экономикой страны. Но появление среди них Полторанина и Козырева не оставляло сомнений в том, кому принадлежит финальная редакция текста: к этим двоим именно Хасбулатов испытывал глубокую личную неприязнь.
Спустя несколько дней Гайдар встретился с Руцким в прямом эфире и со скрупулезностью патологоанатома препарировал эти обвинения, заставив вице-президента выкручиваться, оправдываться и извиняться.
Но стало ясно: политическая, идеологическая и экономическая дискуссия сменилась уголовными обвинениями. Оппозиционный истеблишмент встал в один ряд с негодяями, оравшими на митингах в адрес членов президентской команды: «Расстрелять, повесить».
(Ответ не заставил себя долго ждать. И заниматься им пришлось мне.)
За день до референдума президент опубликовал основные положения своего варианта Конституции: примат прав и свобод человека; федерализм; разделение властей, президентская республика, двухпалатный парламент, независимая судебная система; особая роль местного самоуправления, патриотизм как защита страны от внешних угроз, поддержание внутреннего мира, охрана интересов граждан.
Ход искушенного политика: в случае положительного исхода голосования по первому вопросу можно было бы сказать, что народ поддержал и конституционный проект.
25 апреля я поручил дежурному обзванивать коллег на Дальнем Востоке и в Сибири, так что, когда Ельцин появился на своем участке на Миусской площади, я уже мог ему сказать, что все идет хорошо, явка превосходит прогнозы.
В итоге за доверие президенту — 58,7 %, за доверие правительству и продолжение реформ — 53 %. 50,5 % проголосовали против досрочных выборов президента, зато две трети (67,2 %) — за досрочные выборы депутатов.
В тот день я написал в дневнике: «Удивительный у нас народ!»
Насколько же «удивительный народ» изменился за прошедшее время.
Тогда — тяга к свободе, к опоре на собственные силы, к избавлению от мелочной опеки государства, к дружбе с развитыми странами, к отказу от самовредительских зарубежных миссий. И это несмотря на невзгоды, связанные с потерей работы, привычных доходов и социального статуса, несмотря на рост преступности и неуверенность в завтрашнем дне, при цене нефти в 17 долларов за баррель (в январе 2022-го — за 80, а до того было и 140!), несмотря на уход войск из Европы и расставание с бывшими союзными республиками. Больше половины пришедших на референдум поддержали «Курс на Запад»: курс на построение капиталистической экономики, на сокращение государственного влияния, на дружбу со странами Запада при подчеркнуто уважительном отношении к СМИ, защите их от нападок Верховного Совета и региональных властей.
Отступление. Заметка по поводу сказанного выше из 2022 года
31 год спустя — склонность к государственному патронажу, государственничеству (подчинению чиновникам общественной, экономической и политической жизни — неограниченной власти бюрократа), презрение к свободе и демократии, равнодушие к заказному правосудию там, где это не затрагивает личных интересов, радость от разрушения партнерских отношений с Западом, восторг от военных операций за рубежом, от СВО, от показной брутальности, включая ссылки на ядерное оружие, от репрессий антивоенной оппозиции.
Откуда эта разительная перемена? Тема для долгого разговора, но выделю три:
● «дурная наследственность»;
● ошибки, грехи и преступления власти;
● отсутствие взаимопонимания с Западом.
Говоря о «дурной наследственности», имею в виду развал политической и хозяйственной жизни, оставшийся от коммунистической диктатуры, и сложившийся веками народный менталитет.
Деградация 1970–1999 годов к началу революции была далека от завершения. СССР со второго места в мире по ВВП опустился к 1990 году на седьмое, а по доле в глобальном продукте — с 13 % до 3 %. Быстро нарастало качественное отставание науки, промышленности, сельского хозяйства, строительства и сферы услуг от окружающего мира. Наша экономика достигла дна только 17 августа 1998 года, так что мы сидели за штурвалом пикировавшего бомбардировщика. (Ирония судьбы: то же падение цен на нефть, что подорвало власть КПСС, снесло и власть, наскоро сшитую по демократическим лекалам. А снимать «сливки бычьего тренда» повезло руководителям, связанным со спецслужбами: при Примакове, Степашине и особенно Путине, цены выросли с 9 долларов за баррель в декабре 1998 г. до почти 150 в июле 2008-го, а стоимость экспорта нефти и нефтепродуктов выросла с 15 миллиардов долларов в 1998 г. до 280 миллиардов в 2013 г.). Но, как я и предсказывал, народное мнение все беды 1992–1998 годов записало на наш, демократов, счет.
