Купленную по коммерческим ценам нефть по коммерческим же ценам нужно было продать. А МПКА («Московский производственный комбинат автообслуживания»), муниципальный монополист 220 АЗС, в ценообразовании был ограничен. Отсюда парадоксальная картина 1992 года: пустующие АЗС и активные продажи «с колес» (то есть с бензовозов) и из канистр.
Правительство Москвы сдало 162 АЗС в аренду частному бизнесу под условие самостоятельного обеспечения их топливом, прикрыв одновременно работу временных (и контейнерных) АЗС и торговлю с бензовозов и канистр. Дефицит сразу исчез, но началась борьба за рыночную долю.
Топливная инфраструктура Москвы включала Московский нефтеперерабатывающий завод (МНПЗ); нефтебазы Московской области (крупнейшие — Володарская к югу от Москвы, недалеко от а/п «Домодедово», Павельцовская к северо-западу от Москвы, недалеко от а/п «Шереметьево» и Московская, была построена «Товариществом Бр. Нобель» еще в 1895 г.[274]); и упомянутые бензоколонки МПКА.
Каждый из трех сегментов мог работать либо по «давальческой» схеме, либо по коммерческой схеме, либо в комбинации двух схем.
Суть «давальческой схемы» в том, что товар не становится собственностью предприятия, а поставляется туда для переработки (МНПЗ), хранения (нефтепродуктовые базы), продажи конечному потребителю (МПКА), оставаясь собственностью поставщика. Предприятие, соответственно, зарабатывает на тарифах за, соответственно, переработку, хранение, реализацию.
В «коммерческой схеме» предприятие за счет собственных или заемных средств закупает нефтепродукты и затем реализует их на рыночных условиях.
Понятно, что «давальческая» схема менее прибыльна, более надежна, оставляет менеджменту предприятия меньше возможностей для рисковых операций и хищений.
Жить скромненько, но безопасненько или кутить, но рисковать — перед таким выбором встали все руководители топливного комплекса Москвы. Некоторые, как директор МПКА Владимир Монахов, за неправильный выбор заплатили жизнью.
К тому моменту, когда я подключился к претензиям группы «МОСТ» к Павельцовской нефтебазе (ПНБ), ее положение было за гранью банкротства, на чем и настаивали финансисты группы во главе с Еленой Булычевой. Проблема осложнялась тем, что кредиторов у базы было много.
Инициировал их встречу письмом, начинавшимся с цитаты из М. Салтыкова-Щедрина: «На свете бывают всякие кредиторы: и разумные, и неразумные. Разумный кредитор помогает должнику выйти из стесненных обстоятельств и в вознаграждение за свою разумность получает свой долг. Неразумный кредитор сажает должника в острог или непрерывно сечет его и в вознаграждение не получает ничего»[275]. Предложил создать что-то вроде комитета кредиторов ПНБ для выработки справедливых и прозрачных правил общей работы по выводу базы из ступора, погашению ее долгов и обеспечению интересов «давальцев». Предложение приняли. Аналогичная работа развернулась и по МНПЗ под руководством первого вице-мэра Бориса Никольского[276]. Эти посиделки, где представители «давальцев» отчитывались: «Мы с “Сургутнефтегаза” поставим 20 тысяч тонн нефти после 10-го числа», «У нас 300 тонн 76-го бензина стоят под Переславлем, помогите протолкнуть!», «Нашу дизельку на Менделееве[277] задерживают, надавите!», оставляли несколько хаотичное, но в целом конструктивное впечатление.
Я предложил Гусинскому выйти на Лужкова с инициативой создания организации, в которую город внес бы АЗС МПКА и ПНБ, а «МОСТ» — погашение долгов обеих компаний и средства на модернизацию. Придумал для нее и подходящее название: Московская топливная компания (МТК). Гусинский развил идею дальше, заметив, что, если все сложится удачно, потом можно будет объединиться и с МНПЗ.
Подготовили соответствующее предложение и направили в Правительство Москвы. Тут же страсти начали накаляться. Дело в том, что оставшиеся в МПКА 58 АЗС были наиболее перспективными и вызывали интенсивное слюноотделение и у тех предпринимателей, кто уже «сел» на столичную розницу, и у тех, кто только собирался это сделать. К числу последних относился и нефтедобычной «крупняк», в первую очередь, «ЛУКОЙЛ» Вагита Алекперова.
Кроме того, на рынке сразу возникли опасения (и небезосновательные), что МТК не остановится на достигнутом и начнет расширять сбытовую сеть через строительство новых заправок и возврат из аренды заправок, отданных предпринимателям, многие из которых уже успели потратиться на приведение их в божеский вид. Пошли звонки и встречи с неласковым подтекстом — за многими арендаторами АЗС стояли преступные группировки, такие как «долгопрудненская», «ореховская» и «солнцевская». Страсти приходилось успокаивать. В результате стала выстраиваться достаточно стройная конфигурация.
Замысел этот в конце концов был реализован: менее чем через год была создана «Московская топливная компания».
Я, правда, к тому времени уже был далек от нефтяных проблем и вернулся к ним спустя четыре года.
Президентская кампания 1996 года
15 февраля 1996 года в екатеринбургском Дворце молодежи Борис Ельцин объявил, что выдвигается кандидатом в президенты.
Но… проведенные в те дни социологические опросы давали президенту рейтинг — от 2 до 8 %…
У председателя ЛДПР Владимира Жириновского — 8,1 %, у лидера партии «Яблоко» Григория Явлинского — 6,4 %.
А вот у главы Компартии Геннадия Зюганова рейтинг — 15,8 %.
Предвыборная кампания разворачивалась по законам жанра. Оппозиция наскакивала на Ельцина и тормозила его законопроекты, президент старался использовать власть, чтобы обезоружить оппонентов популистскими указами (дам землю, дам жилье, погасим долги по зарплате — последним власти стали заниматься всерьез, но получалось плохо).
С выдвижением Ельцина в президенты его рейтинг ожидаемо оторвался от уровня статистической погрешности, но продолжал сильно отставать от рейтинга Зюганова.
Положение резко поменялось в середине марта.
15 марта Государственная дума приняла внесенные коммунистами и их сателлитами-аграриями постановления «О юридической силе для Российской Федерации — России результатов референдума СССР 17 марта 1991 года по вопросу о сохранении Союза ССР» и «Об углублении интеграции народов, объединявшихся в СССР, и отмене Постановления ВС РСФСР от 12 декабря 1991 года».
Три пункта из этих постановлений могли быть с колоссальной силой использованы в сложившейся ситуации:
● признать утратившим силу Постановление ВС РСФСР от 12 декабря 1991 года «О денонсации Договора об образовании СССР»;
● подтвердить, что Соглашение о создании СНГ от 8 декабря 1991 года, подписанное президентом РСФСР Б. Н. Ельциным и госсекретарем РСФСР Г. Э. Бурбулисом и не утвержденное съездом народных депутатов РСФСР, не имело и не имеет юридической силы в части, относящейся к прекращению существования Союза ССР;
● принять необходимые меры для сохранения единого экономического, политического и информационного пространства государств, созданных на территории СССР[278].
Обсуждение возможной реакции на эти постановления Госдумы началось накануне. Был уверен, что не воспользоваться таким подарком судьбы нельзя. Нужно немедленно разогнать парламент, отрицающий право своего государства на самостоятельное существование, и дисквалифицировать партии, поддержавшие это постановление. Не меняя Конституцию, отложить выборы президента и парламента на пару лет.
Короче говоря, воспользоваться ситуацией и вернуться к идее революции, а не рЭволюции.
И уже на следующий день стала поступать информация, что силовики начали готовиться к каким-то серьезным мероприятиям в столице. Многих деталей не знал, но общий замысел понятен: роспуск Думы и блокирование деятельности партий-инициаторов этих постановлений.
