Высокий слуга на все расспросы отвечал просто: его мудрейшество покинул дворец еще вчера утром, и до сих пор не вернулся. Нет, куда изволил отбыть, не сказал.

Злой и взмыленный, как пришедший последним жеребец, начальник стражи Эвмела вернулся к своим товарищам: гоплитам Зену и Тоту, ожидавшим его рядом с золотой колесницей. Зная вспыльчивый нрав Фотиса, оба воина переглянулись и встали навытяжку. Зен украдкой выплюнул соломинку, которую жевал, пока Фотис выяснил отношения с прислугой Гадера. Тот моргнул - сильно чесалось ухо - но не осмелился шевельнуться.

- Поехали, - процедил сквозь зубы начальник. - Здесь нам делать больше нечего.

- Куда править? - осторожно поинтересовался Тот.

Фотис подумал. Возвращаться к правителю с пустыми руками не хотелось.

- Все архонты отплыли на войну с Афинами. Кроме владыки Тартеса... Пожалуй, можно навестить его: если уж и там не отыщем преступника, вернемся в Золотой дворец и отправим на розыск отряд.

Тот кивнул и ударил хлыстом запряженных в квадригу лошадей.

* * *

Тартес был в отчаянии. Узнав о преступлениях отца, Эврифея разрыдалась, словно маленькая девочка, и заперлась в отведенных ей покоях. Опасаясь, как бы их не подслушали, юноша вернулся к себе. Он подходил к закрытой двери еще несколько раз, но тщетно: в ответ на все мольбы девушка хранила молчание.

... Новый день не сулил ничего хорошего. Обычно ярко светившее осеннее солнце спряталось за серые тучи, обещая не то дождь, не то ветреную погоду. Церемония должна была состояться в полдень - авось к тому времени боги отметят их своей милостью и облака разойдутся.

Тарт был вне себя: слуги Эвмела не пустили повидать невесту, сославшись на обычай.

Слова Гадера отчетливо звучали в его голове.

В твоих силах спасти свою нареченную.

Если он не сможет поговорить с ней до полудня, все пропало. Не лучше ли прямо сейчас отправиться к правителю?

Юношу терзали сомнения. Он ходил из угла в угол, словно затравленный зверь, то намереваясь немедленно идти к хозяину Золотого дворца, то внезапно укореняясь в решении молчать до конца.

Спохватившись, архонт вспомнил, что Гадер все еще гостит в его дворце. Стоит предупредить брата о том, что Эвмел перенес церемонию.

Он торопливо начеркал несколько строк на папирусе и, кликнув слугу, великодушно предоставленного в его распоряжение, велел тому немедленно отправиться в путь. Гадер умен; не зря он заварил эту кашу; вся надежда на его помощь.

Время шло. Жениху принесли свадебный наряд. Облачившись в белое, расшитое жемчугом одеяние, Тарт занервничал еще больше. Он вновь попытал счастья, спустившись вниз, но девушки в бледно-голубых хитонах, хихикая между собой, вежливо отвели его обратно.

Одинокий солнечный луч блеснул с высоты: близился полдень. Ответа от Гадера так и не было; посланный с письмом как в воду канул.

Царь решился. Нужно идти к Эвмелу: другого случая может не быть. Но как только он дотронулся до двери, как та распахнулась, и сияющий правитель предстал перед ним.

- Ну как, брат? Ты уже в предвкушении первой лунной ночи? - Атлант похлопал Тарта по плечу. - Неплохо тебя вырядили! Красив, статен; будь я девушкой, сам бы за тебя пошел. - Эвмел расхохотался, довольный шуткой.

Младший смешался. Тщательно продуманные слова мгновенно вылетели из головы. Он порозовел и смог только что-то невнятно пробормотать в ответ.

- Да не красней ты так, а то невеста сбежит. Поспешим же.

Свадебная церемония в Атлантиде считалась значимым праздником: чем больше было гостей, вина, цветов, танцев, тем благополучнее считался заключенный брак. Однако для некоторых случаев делалось исключение. Например, если ритуал проводился в политических целях, обряд совершали тайно, в присутствии жреца Клейто или Афродиты. Жреца мог заменить и владыка - но только если одним из помолвленных был архонт или же представитель очень высокого дома.

Так было и на этот раз: всю свиту заменяла прислуга Золотого дворца, а в святилище никого, кроме Эвмела, Тарта и Эврифеи, не ожидалось.

Всю дорогу через дубовую рощу к алтарю Тартес страстно желал всё рассказать брату. Однако чем ближе был храм, тем быстрее угасал его пыл.

- Мудрейший...

- Сколько тебе говорить, Тарт, оставь все эти красивые слова для совета. Наедине называй меня по-человечески. Мудрейший, владыка, владетель - если б ты только знал, как тошнит от этого всего.

- Эвмел, послушай. Я хочу кое-что сказать, - архонт глубоко вздохнул, набираясь сил.

- Не нужно благодарностей, - посуровел старший брат. - Запомни, все, что я делаю, направлено на благо нашего великого государства.

Красно-серая дорожка, усыпанная почерневшими листьями вязов, неотвратимо приближалась к концу; уже показалась первая алебастровая статуя Матери. Тарт решился окончательно.

- Я узнал вчера важные новости.

Что-то тихо прошелестело в нескольких ладонях от него, и бронзовый наконечник вонзился в спину правителя. Эвмел пошатнулся. Архонт едва успел подхватить брата.

Белое древко, увенчанное серым утиным оперением, торчало прямо из светлого хитона чуть выше поясницы. Крови не было.

- Стража! - крикнул Тартес. - Сюда!

Сквозь пелену боли Эвмел почувствовал, как задрожали руки брата, укладывая его на мелкий галечник.

Недалеко от входа в святилище зашелестели можжевеловые кусты и тут же успокоились. Неудачливый стрелок, очевидно, бежал.

Удар колокола разрезал сгустившийся душный воздух. Один, другой - всего три раза прозвучал тяжелый медный звон, призывая жителей Атлантиды на свои улицы.