- Принесите мне поесть, - приказала она. - И побольше.

- Как прикажет кратия, - девушка, пятясь, осторожно прикрыла за собой дверь.

Эврифея вновь легла.

Солнце уже перевалило за полдень. Вечер близко. Чтобы рука была твердой, ей следует хорошенько подкрепиться и поспать. Она осторожно потрогала спрятанный клинок.

Колян устало потер виски.

Просто сплошная полоса везения с утра!

Сначала сгорел монитор. Проклиная перепады напряжения в местной электросети, Колян, давно привыкший к суровым реалиям безграничной родины, поехал в магазин, где, согласно рекламе, можно было приобрести всё что угодно, а если чего угодно не находилось, то бравые сотрудники в красных рубашках бежали на склад, звонили во все городские филиалы и клялись, что в течение часа найдут необходимое - даже если придется заказать в самой преисподней.

Затем, когда он расписался на сотой бумажке за приобретение и вынес его в недавно купленную дешевенькую тойоту, села батарейка на сигналке. Поматерившись добрых десять минут, Колян от души пнул колесо и с коробкой под мышкой отправился искать ларек. Тут, надо сказать, небеса проявили должное милосердие - ларек притулился прямо у подножия красного магазина, где он купил монитор, так что возвращаться обратно не пришлось.

Переставив батарейку, парень наконец забрался в автомобиль и завел двигатель. Машина тронулась с места по высушенному жарким солнцем асфальту, и невеселые мысли печально потекли по привычному руслу.

Надо было быть полным дураком, чтобы поверить тому человеку в белом. Тридцать с лишним лет прошло, а Колян все никак не мог пережить такую глупость со своей стороны. Место в Раю... Ну насмешил. Господи, какой же он идиот - добавил груз на свою душу за пустое обещание.

С другой стороны, Николай видел, на что способен этот юноша с пронзительным, цепким взглядом, выворачивающим наизнанку твое брюхо, словно помойный кофе в местной забегаловке. Трудно представить, что могло произойти с самим Коляном, откажись он подбросить серп. Уж лучше вовсе остаться без обещанной награды. Жалко, правда, того парня.

Со дня, как серп оказался в руках Никиты Скворцова, Николай тщательно отслеживал все новости. Он даже обзавелся ради этой цели барахлившим черно-белым телевизором. Интуиция не обманула: в один из осенних вечеров по рябившему экрану показали несколько домашних фотографий. Скворцов был объявлен во всесоюзный розыск. Как сообщалось, студент несколько дней не посещал университет, и одногруппники забеспокоились. Затем выяснилось, что Никиты нет дома. Приехавшие после звонка родители и подали заявление в милицию, и надавили на все подвластные им кнопки, но парень так и не объявился. Последний раз его видели в травмпункте, где врач диагностировал перелом, полученный несколькими часами ранее в спортзале.

После этого короткого телевизионного сообщения сон, и без того приходивший к Коляну с изрядными перебоями, покинул его надолго. Он засиживался тогда еще за переводами до трех-четырех утра, пока изнеможенный от усталости мозг не отключался сам по себе.

К кошмарам, в которых его посещали мать и сестра, присоединилось видение, где студент Скворцов умирает от сотен ран, покрывавших молодое сильное тело, или тычет серпом под нос самому сновидцу, качая презрительно головой. Однажды Николаю приснилось, что он убегает от владельца оружия по длинному, нескончаемому лабиринту, а тот кричит ему что-то вслед, что-то неразборчиво угрожающее, размахивая страшным лезвием. Колян вскочил с постели, как ошпаренный, и долго хватал воздух ртом, пытаясь успокоиться.

Тридцать лет прошло с тех пор. Вместо обещанного покоя - только ночная пыточная камера, клетка, из которой ему никогда не убежать самому.

Красная стрелка на шкале бензобака качнулась к нулю. Лампочка призывно загорелась. Блин, вот этого как раз не хватало. Придется все-таки вернуться - ближайшая заправка осталась далеко позади.

Еще издалека Колян почувствовал неладное. Площадка была пуста; он привычно подъехал к колонке, заглушил движок, поставив машину на ручник. Вышел, походя зацепившись рукавом за дверь, и, ругнувшись, взял в руки заправочный пистолет.

«Показалось, - подумал парень, фиксируя рычажок. - Ну какие еще неприятности могут сегодня со мной случиться?».

Небольшая колонна, состоявшая из четырех черных машин, повернула с основной дороги на заправку. Во главе - лексус, за ним - ауди и бмв последних моделей; шествие замыкал фолькс. Красные номера, латинские буквы. Тонированы по самое не могу - и не разглядеть, кто внутри сидит.

Колян обомлел.

Ощущение, что вся дипломатическая верхушка страны в полном сборе.

- Ну их, этих блатных, - он и не заметил, как произнес это вслух. - Валить надо отсюда! А то еще привяжется кто-нибудь. - Колян быстро направился к кассе.

Оплатив, он как можно скорее пошел к колонке. Машины только-только припарковались. Даст бог, можно и успеть.

Дверь лексуса распахнулась, и статный мужчина, одетый в черную итальянскую рубашку и черные же, как уголь, брюки, ступил на площадку. Следом открылись дверцы остальных автомобилей. Когда показался водитель фолькса, Колян едва не выронил пистолет из рук.

Это был он - потерявшийся тридцать лет тому назад - и несмотря на столь долгий срок, ничуть не прибавивший в возрасте.

Никита Скворцов.

Николай сглотнул. Потом еще. Девушка в ослепительно белом шелковом комбинезоне пристально посмотрела на него. А он, как дурак, пялился на Никиту, не отрывая глаз.

- Глад! - позвала девушка самого старшего из них. Тот обернулся.

Никите показалось, что его ноги вросли прямо в землю.

- Он нас видит, - недоуменно сказал рыжий, вылезший из BMW. - Точно вам говорю - он нас видит!

- А ну подойди сюда, - скомандовал мужчина, названный Гладом. - Тебе, тебе говорю!

«И какого черта я поехал за этим идиотским монитором? - казнил себя Колян, пока ноги послушно тащили его к навороченной тачке. - Блин, как знал! Ну пережил бы денек, потерял бы заказ - ничего страшного!».