Внезапно смертный почувствовал чужой взгляд и повернулся. За его спиной возле окна, задернутого занавеской, в темном углу, сидел юноша с льняными кудрями, одетый в алебастрового цвета брюки и дымчато-белую футболку.

На негнущихся ногах Николай прошествовал к накрытому столику, отодвинул стул и присел на его краешек. «Вот оно, - в панике думал он, чувствуя, как быстро бьется его сердце - как у глупого олененка, пойманного в очевидную ловушку, - пришло время платить долги».

- Вижу, ты меня не забыл, - проницательно улыбнулся молодой человек.

- Зачем ты... вы пришли? - казалось, кто-то чужой хлюпающими толчками выдавливает из его груди эти слова.

- Облегчить твою жизнь. Ну и, возможно, совесть - это как посмотреть, - юноша пододвинул ему стакан сока. - Ешь, пей, можно сказать, это за счет заведения.

Сок ни за что бы не полез ему сейчас в горло, но, повинуясь внимательным глазам, Николай отпил несколько глотков и поставил стакан на середину скатерти, стараясь, чтобы руки дрожали не так заметно.

- Да ты не бойся, - рассмеялся собеседник. - В любом случае, ты окажешься в выигрыше. Я думаю, ты не очень доволен своей судьбой, не так ли?

Мысли пьяной толпой колотились в голове Коляна. А ведь действительно, сколько раз он хотел покончить со всем этим, сколько раз мечтал не видеть наполненные тоскливой болью сны, сколько хотелось уснуть и не проснуться. Он внезапно приободрился и принял сухой, деловой вид.

- Слушаю, - отрывисто бросил вперед. Чего ему бояться? Вряд ли будет хуже, чем есть сейчас.

Парень напротив кивнул головой.

- Помнишь о твоей неожиданной находке? - и, не дожидаясь ответа, продолжил, - я хочу, чтобы ты забрал ее.

- Себе? - удивленно спросил Николай.

Юноша в белом захохотал.

- Нет, конечно же, ее надо будет отдать. Не совсем отдать - подложить одному человеку. Скажем, пусть это будет вроде как подарок. Взамен у меня для тебя есть награда - мучения твои закончатся, и весьма скоро.

Колян задумался.

- Я умру? - наконец произнес он. Слова давались с трудом.

- Ты попадешь в рай, - вновь заулыбался «клиент». - Я думаю, смертный вроде тебя, с таким-то багажом за плечами, вряд ли может надеяться на что-то лучшее.

- А разве рай существует? - чувствуя себя полным глупцом, сказал Николай.

- Конечно, существует, - усмехнулся несостоявшийся заказчик. - Я прямое тому доказательство.

Вконец обомлевший от объема свалившейся информации, Колян тупо разглядывал своего неожиданного знакомого.

- Посмотри сюда, - поманил его пальцем тот, отдергивая занавеску. По забрызганному осенней грязью тротуару шел, пританцовывая в такт музыке, звучавшей в наушниках, ничем не примечательный, если не считать дорогой одежды, темноволосый студент лет двадцати. Его серые глаза развязно взирали на окружающий мир.

- Вот ему и подбросишь, - сообщил Иерем, перегнувшись к Коляну прямо через стол. - Никита Скворцов - прошу любить и жаловать, учится вооон в том неказистом учебном заведении.

Сквозь заляпанное оконное стекло действительно виднелось малоэтажное, но зато многокрылое приземистое здание.

- А как я найду серп? - окончательно растерявшись, спросил Николай.

- Тшшш, - поднес палец к носу ангел. - Вернешься на то же место - он сам тебя и найдет. Запомнил человека?

Колян еще раз посмотрел на студента, стараясь внимательно разглядеть черты его лица, а когда повернулся к Иерему, того уже не было.

Когда она вернулась с пристани, на вечернем небе над виднеющимися вдали пиками гор мягким золотистым светом уже загорелся Мицар. После отплытия последней триеры Тартес пригласил девушку прогуляться по городу. Они обошли священные рощи, посетили водопады возле купальни, вкусили изысканных восточных сладостей, привезенных из-за моря. Царь был нежен и заботлив, так, что к обеду она уже не знала, куда девать себя, и отправил её домой в колеснице только ближе к закату - да и то потому, что близилось вечернее празднество по случаю начала похода.

Эврифея хотела подняться сразу наверх, в свои покои, но её окликнул Урун - помощник отца родом из северных племен. Высокий темноволосый юноша совсем не был похож на соотечественников Тарта, и потому пришелся очень кстати ко двору Халара. Наместник взял его еще мальчишкой, обучил письму и воспитал себе отличного и преданного подручного.

- Кратия, господин приказал передать, чтобы вы явились к нему немедленно, как только приедете, - почтительно, слегка картавя на северный манер, произнес Урун. Акцент его так никуда и не исчез, как ни старались нанятые за немалые деньги учителя, но Халар все равно был горд успехами воспитанника.

- Хорошо, - устало вздохнула Эврифея. - Переоденусь и тут же спущусь к ужину.

По правде говоря, после съеденного в больших количествах меда с орешками и засахаренных цукатов, ей и кусок в горло не лез, но она слишком хорошо знала своего отца, чтобы медлить.

- Простите, кратия, - вежливо возразил юноша, - но мне приказано проводить вас к нему в кабинет.

Чтобы это значило? Торопливо вспоминая, чем могла прогневить отца, Эврифея откинула волны волос за спину и пошла чуть впереди от Уруна. Иногда Халара было трудно понять - его замыслы простирались так далеко, что даже близкие не могли угадать, к чему они приведут.

Помощник отца распахнул тяжелые деревянные двери, пропустил дочь наместника вперед, и осторожно прикрыл дубовое полотно.

Широкоплечий белоголовый мужчина с небольшой бородкой восседал на высоком стуле с мягким матерчатым сиденьем и длинными подлокотниками, упирающимися в светлый широкий стол. Спинка предмета мебели была изукрашена фигурками быков, боковые царги изображали сцену смертельной схватки между человеком и тигром.