- Мне все время хотелось схватить ее, унести к себе в покои и там сполна насладиться её красотой. Мы искали брата больше недели, - почему-то резко перескочил Глад. - Искали, и когда не нашли, я решил, что Тарт потерян для нас навсегда.

- И что? - Брань с трудом выговорил обычные слова. - И что потом?

- Я подумал, что будет правильно взять Эврифею в жены - чтобы наконец продлить наш настоящий род. Но я знал, что к моему великому сожалению, она наверняка не согласится.

Тартесу очень хотелось ударить Эвмела. За каждое его слово. Усилием воли он сдерживал себя - с превеликим трудом, чтобы не встать и не наброситься на старшего брата. Глад пил и не обращал никакого внимания на всадника.

- Ты, наверное, думаешь, что я сволочь, - сказал он - скорее самому себе. - Но это не так. Мне нужен был наследник, нужно было все вернуть, чтоб, ну пойми, чтоб все как раньше, как прежде! И я любил её. Ненавидел - до безумия, за то, что сводила меня с ума, и любил - до безумия.

- Я позвал ее, чтобы разделить вечернюю трапезу. Эврифея согласилась - как потом выяснилось, чтобы вновь попытаться убить меня. Но она-то не знала, что я добавил в её чашу непенф, траву забвения. Возможно, все случилось бы, как я хотел, но в тот день Орес спутал все мои планы.

Брань в это время, сцепив зубы, представлял себе невероятные картины страшных мучений Эвмела.

Еще один бокал опустел. Теперь уже сам красный всадник следил за тем, чтобы чаша была полна. Ему очень хотелось услышать конец исповеди брата.

- Мне пришлось на время оставить её, чтобы войти в круг. А когда я вернулся, она стала другой. Стала нашей Чумой. Так решил Орес, решил за меня и за неё. И все бы ничего, но непенф подействовал не так, как хотелось. Видимо, из-за случившегося ритуала. И теперь то, что ты, наверное, и так уже заметил - постоянные провалы в памяти. Сегодня она помнит на четыреста лет назад, а завтра уже забывает, что было вчера.

- Я пойду, пройдусь, - тяжело сказал Брань. - Что-то душный нынче воздух.

- Я так и знал, что ты не поверишь, - тихо произнес Глад. - Иди, конечно. - И он снова углубился в распитие спиртного.

Брань вышел на задний двор гостиницы, в которой они остановились. Выхватил меч и в считанные секунды искрошил в мелкие щепки подросшее осиновое деревце.

Он мог бы убить его прямо сейчас. Убить своего брата - который был для него всем.

Но так неправильно.

Слишком просто.

Одна смерть - за страдания многих? Пожалуй, стоит придумать что-нибудь получше. Например, отдать Создателя на растерзание его собственным творениям.

Но это потом.

А пока надо выяснить, как Эвмел проводил ритуалы, о которых он рассказал. Ничего, еще пара таких попоек, и братец сам все выложит. Нужно узнать, есть ли возможность вернуть память любимой.

Главное, чтобы он не догадался, кто такой красный всадник. В прямой схватке у него против Эвмела, владеющего неизвестной силой, шансов намного меньше.

***

Тартес в очередной раз потянул руки.

Проклятье.

Надо было убить брата сразу. Но он не смог. Не смог удержаться от мысли о мести.

Каждый раз, видя светловолосую Эврифею рядом с собой, Брань гадал, а помнит ли она что-нибудь? Хоть что-то, что дало бы ему возможность вытащить её из омута беспамятства. Частицу своего прошлого.

И только это одно гнало его вперед, точно зверя, чтобы затравить, разорвать, почувствовать сладкий вкус боли врага.

Коляну было скучно.

Уже больше недели он жил в великодушно предоставленном прилизанным парнем месте. Дворец ему понравился. Огромные залы, богато инкрустированные личные покои тех, кто раньше здесь жил, прогретые подземными источниками бассейны. В еде и питье он нужды не испытывал.

Спустя несколько дней после заселения Колян, излазив строение сверху донизу, понял, что ему надоело. Искупаться не удавалось, испробовать золотые плоды с деревьев в саду - тоже. Плюнув на предосторожность, он с местной флоры и фауны переключился на обитателей земли обетованной.

Первых он заметил, преодолев лишь несколько километров. Странные создания были похожи на людей, но все как под копирку - светлые волосы, светлые глаза. За спиной у многих были крылья, у некоторых вместо этого - зачаточные рудименты, жалко торчащие из спины.

«Видимо, это их тот парень называл Крылатыми, - подумал Колян. - Буду обходить стороной».

Каждый день он забирался все дальше и дальше от дворца. Изумленный вначале удивительными лугами, высокими мостами и водопадами, узкими башнями, постепенно дух начал привыкать к местным пейзажам. И, наконец, настал день, когда Колян выбрался туда, куда ему строго было запрещено - к серебряной лестнице. Длинная, витая, она теряла свои блестящие ступени далеко в белых облаках.

Колян завороженно наблюдал за ней уже второй час. Человеческое любопытство сильно даже после смерти - и он сидел высоко на дереве, размышляя, как пройти по гладкой сверкающей дороге, будучи незамеченным.

«И чем же она может быть так опасна для меня?».

Крылатые сновали вверх и вниз, и для них, похоже той самой незримой опасности и не существовало. Колян прикидывал все свои риски так и сяк, и по всему выходило, что прогулки по лестнице ему не миновать.

Целая толпа Крылатых шумно прошествовала мимо него. Среди них был странный экземпляр с шестью длинными, волочащимися по земле крылами. Колян заинтересованно наблюдал за процессией - таких он еще не видел. Лестница тут же вылетела у него из головы. Он сорвался с дерева на землю и осторожно последовал за Светлыми.

Те направлялись к огромным, хрустальным Вратам. Две статуи склонились перед ними в немом поклоне, по-прежнему держа в своих ладонях две чаши с льющейся через край водой.