Один?

Всего один охранник для всадника? Что же они с ними сделали, если не боятся оставлять на одного Крылатого?

Ярость вскипает во мне, волнами ненависти поднимая со дна старую злобу. Часовой доходит до края площадки и поворачивает за угол.

Ага!

Я принимаюсь считать. На шестидесяти Светлый появляется с другой стороны.

Около минуты. Что ж, вполне достаточно.

Дождавшись, пока он сгинет с моих глаз, я быстро преодолеваю открытое пространство, ныряяпод сень одной из важных колонн, изображающих чей-то, по всей видимости, очень важный лик. В темноте черт не разобрать, единственное, что заметно, это - мужчина. Видимо, Создатель.

Крылатый идет на следующий круг. Тихо вынув меч, я встаю к стене, держа клинок наготове.

Он даже не понимает, что происходит, когда лезвие погружается в его скрытый складками одежды живот. Враг оседает в траву, и мне остается только довершить начатое.

Дверь не заперта. Аккуратно толкаю её, вхожу внутрь. Никого. Они даже не озаботились выставить стражу внутри. Впереди тяжелая створка.

Сердце в смятении гулко мечется. Нажимаю. Петли скрипят. Вхожу.

Он висит над матовым облачком, объедающим его ступни. Руки высоко, в белых кандалах, прикованы к стене.

- Глад, - тихо зову я.

Он поднимает голову; смертельно уставшие глаза безразлично утыкаются в меня. Затуманенный взор еще некоторое время блуждает, пока до всадника, наконец, не доходит.

- Чума! - шепчет старший. - Это ты! - И в глазах вспыхивает старый добрый дьявольский огонь.

***

Плащ, вывернутый черной стороной наизнанку, скрывал его как нельзя лучше. Он наблюдал.

Трава, прошуршавшая под ногами всадницы, считавшей себя незамеченной, пригнулась и со вздохом расправилась в свете сверкающих молний. Он видел, как девушка вонзила меч в стражника, как вынула и растоптала шар, как листья впитали в себя вспыхнувшие брызги.

Чума вошла внутрь. Человек не двинулся. Ему было сказано ждать; а сколько, это не имело никакого значения.

Рассвет только занимался. Солнце еще стыдливо пряталось за острыми скалами, точно не желая выходить в ранний, призрачный, как нить шелкопряда, туман. Снежные вершины далеких гор едва начали нежно розоветь под лучами разгорающейся зари.

В распахнутое настежь окно влетел маленький белый мотылек. Покружился, присел, взмахнул крыльями и приземлился окончательно на плечо владетеля.

Эвмел несколько мгновений смотрел на насекомое, затем резко ударил ладонью, вымещая скопившееся раздражение. Тельце утренней бабочки, поджавшей лапки к тщедушному брюшку, нелепо кувыркнулось и крохотным комочком упало на белый мрамор.

Всё шло не так.

Он снова допустил ошибку. Заразу надо было уничтожить без промедления, сразу после того, как Эвмел обнаружил её. Теперь она пустила глубокие корни всюду - и избавиться от неё не представлялось возможным.

Тартар - вот чем было это место, не иначе.

Ограждение, которое смог создать атлант, действительно сдержало растущую тьму. Но ненадолго.

Как только образовавшийся котел Воронки достиг размеров купола Рая, и буквально уткнулся в его основание, рост преисподней остановился. Зато внутри неё начали происходить странные вещи. Когда изнемогшая от родов земля не смогла больше производить на свет червей, быков и собак, из её изнуренного лона стали выползать иные твари. Полулюди-полузвери, день ото дня они становились всё разумнее. Наконец, пришло время, когда среди них появилось первое создание, похожее на человека.

С этих пор всё пошло совсем по-другому. Эвмел даже не хотел думать об этом.

По собственной глупости он решил, что с этим местом покончено, и не обращал свой взор туда, пока не переселился на Девятый круг - как подобает Создателю - в белый, лебединый дворец.

А потом уже было поздно.

Ему оставалось только наблюдать, как растет и множится мрак. Как первые Падшие, без труда разрушив оболочку своей тюрьмы, выбираются наружу, чтобы утолить свой голод. Как Темные то и дело отбирают у его собственного народа тен психей, без которой им не выжить.

Что он мог сделать?

Орес запретил Создателю уничтожать. Гибель Темной стороны грозила нарушением Равновесия, которое непременно отразится на самих Крылатых.

Проклятый ларец! Как будто и без того всё не летит в бездну!

Эвмел заскрипел зубами и раздавил подвернувшееся под ногу крохотное тельце, обратив помрачневшее лицо в распахнутое окно.

Тартес, так не вовремя исчезнувший Тартес, на которого правитель возлагал единственную надежду! После того, как брат пропал, атлант перевернул все Девять кругов вверх дном. Крылатые почти семь лунных дней отыскивали следы архонта. А тот как сквозь землю провалился!

И никто не был способен объяснить ему, куда исчез наследник Создателя. Орес молчал, как он его не упрашивал отозваться. Потайная комната в библиотеке Мусейона исчезла - словно её никогда и не было. Правителю только и оставалось, что признать своё бессилие.

Была еще одна причина, вызвавшая столь сильное раздражение атланта в это прохладное, туманное утро. Три дня назад до него дошел слух, что некоторые Крылатые во всеуслышание отказываются от своего Создателя.

***

Эврифея лежала и смотрела на первые солнечные лучи, скользившие по светлому деревянному полу. Такой пол был только здесь, да еще в нескольких комнатах Эвмела. Остальные помещения Золотого дворца могли похвастаться лишь мраморными плитами - пусть и из самого лучшего красного и белого камня.