Северус бежал сквозь тьму в странно знакомом кошмаре: его снова ждала встреча с волком, с Ремусом, и на этот раз… Что толку отрицать очевидное? Его поступками управляли не логика или долг, а жажда отмщения, воздаяние и судьба… Он и на этот раз сможет устоять перед искушением броситься волку навстречу не больше, чем в своих снах. Лишь вой и прыжок атакующего зверя разрушат наваждение, вот только Джеймсу теперь не появиться…

Страшнее всего было думать: а что, если Дамблдор не успеет прийти на помощь? Ведь если Ремус убьет его, Снейпа, то Гарри лишится их обоих. Он пытался думать об этом, как о торжестве справедливости, но в глубине души твердо знал, что это трагедия, покрытая – как и любая трагедия – флером безнадежности. Но может, боль от потери выкует из Гарри то оружие, которым мальчик должен стать?

Теперь темное пятно леса было совсем близко. Где-то рядом взвыл волк, и Северус, замедлив шаг, выхватил палочку, но зверь так и не напал. Перейдя на скользящий шаг, чтобы успеть почувствовать любое препятствие на пути, Северус вошел прямо в чащу. В голове вертелась шальная мысль: если вой оборотней поднимет кентавров, возможно, те перебьют большую часть чудовищ… Он бросил взгляд на карту. Две точки – Ремус Люпин и еще кто-то, незнакомый Северусу, – практически слившиеся в одну; рядом – третья, помеченная как «Колин Криви», и все трое стоят на месте. Прочие оборотни, судя по всему, бродили чуть поодаль, но двое уже направлялись к нему самому. Северус наложил на себя чары ночного зрения и припустился бегом.

На траве валялись клочья светлой шерсти, и он замедлил шаг. Два волка катались по земле, сцепившись в яростной схватке. Подойдя ближе, Северус заметил, что у дерева, растущего на краю поляны, стоит какой-то человек – не иначе, тот самый мальчишка, – попытался по краю поляны подобраться поближе к дереву… и тут его буквально ослепила вспышка яркого света. Голубые пятна мигнули и погасли; Северуса вновь окутала тьма. Ну конечно! Этот гриффиндорский идиот принес фотоаппарат и щелкал кадр за кадром, снимая дерущихся волков; синеватый свет вспышки озарял поляну, точно блеск молнии.

– На дерево, живо! – крикнул Северус. Волки, прекратив драку, повернулись к нему. «… всем другим своим жертвам оборотень предпочитает человека, нападая на него, где только возможно…» – Северус, как наяву увидел строчку из конспектов по защите, даже с витиеватыми хвостиками «р». Один из волков бросился к нему, второй, чуть поотстав, рванулся следом.

– Stupefy!

От попавшего в цель заклятья передний оборотень лишь слегка пошатнулся. Через секунду он уже твердо стоял на ногах, но короткого промедления хватило, чтобы бегущий сзади настиг его и вцепился в глотку.

Северус, с палочкой наизготовку, замер, глядя на хлынувшую кровь. Победивший волк отряхнулся, потом упал и перекатился на спину. О привычках животных Снейпу было известно не так уж и много, но с действиями, символизирующими подчинение, он был знаком хорошо. Осторожно развернув карту, он одним глазком глянул в нее, потом быстро перевел глаза на волка.

Ремус Люпин .

Оборотень медленно поднялся и присел на задние лапы, наблюдая за зельеваром столь же пристально, как и тот за ним. Сейчас он ничем не напоминал хищного зверя, некогда бросившегося на Северуса в Визжащей Хижине, – разве только тем, что с клыков его, как и тогда, капала кровь. «А ведь тогда он был выпачкан в собственной крови», – неожиданно сообразил Снейп, глядя, как зверюга вполне миролюбиво облизывается, трясет головой, стряхивая кровь, снова облизывается. Северус перевел взгляд с Ремуса на мертвого волка, лежавшего между ними.

– Ты его знал?

Не успев договорить, он тут же мысленно обругал себя. Оборотни во время трансформации – даже под влиянием Волчьего зелья – практически не понимали человеческую речь – так, по крайней мере, утверждали все учебники. И действительно, волк не обратил на слова Северуса никакого внимания. Вместо этого он выразительно мотнул головой в сторону Криви, и Северус, проклиная себя за задержку, бросился к тому – благо, путь был освобожден.

Схватив мальчишку за руку, он рявкнул:

– Пошли. Быстрее!

– Профессор, вот это да! Как вы думаете, это профессор Люпин? Вы…

– Если это Люпин, то он только что по твоей милости убил кого-то – впервые за всю свою жизнь, насколько мне известно.

– Ой! – недоумок заткнулся, но только на секунду. – Но все-таки это было круто, правда? И я могу продать снимки в «Ежедневный Пророк» и…

– Только посмей вообще их проявить! – Северуса охватил настоящий ужас. Ведь на снимках может быть и он… и Темный Лорд, увидев их, обманчиво негромко спросит: «Что ж ты не помог моим сторонникам, Северус? Неужели ты начал сомневаться?..»

– Но…

– Пошли! – Северус попытался утащить мальчишку, но в этот момент до него донесся шум – шорох листьев, хруст веток, свидетельствующий о том, что в их сторону несется крупный зверь. Поздно! Схватив мальчишку поперек спины, Северус подсадил его на нижнюю ветку: – Лезь наверх!

Ремус вскочил на ноги и бросился вперед, заслонив собой Северуса от нападающего волка. Зельевар увидел, как Люпин пригнул голову и предупреждающе рыкнул. Напавший, с более темной, буро-серой шкурой, оборотень попятился, явно пытаясь обойти Ремуса, но тот, грозно рыча, снова заступил ему дорогу. Они бросались туда и сюда, причем Ремусу постоянно удавалось оказаться между чужим волком и Северусом.

Из тени выскочил еще один волк – серо-белый, настолько похожий на Ремуса, что зельевар даже перепутал их сначала, – и вмешался в танец-бой, заставив Ремуса закрутиться волчком. Сзади что-то пыхнуло, поляну на секунду озарило голубоватым светом. Ну конечно: этот тупоголовый гриффиндорец прекратил подъем – идиот точно считает, что колдографии куда важнее его жизни. Ослепленный светом волк взвизгнул от боли.

– Забирайся выше!

Оборотень, подбежавший последним, бросился на мальчика; Ремус рванулся за ним. Северус отчаянно пытался вспомнить хоть одно заклятье, действенное против оборотней – он же читал о них, совсем недавно! В голову ничего не лезло, и он решил, что пока можно попробовать оглушающее, но промахнулся. Волк стремительно прыгнул вверх, вцепился зубами в подол мантии Колина и, падая, стащил мальчишку за собой. Тот удивленно вскрикнул, изогнулся, стараясь уберечь фотоаппарат, и снова заорал – теперь уже от боли. Укусить его, к счастью, не успели – помешал Ремус, вцепившийся напавшему оборотню в заднюю лапу. Тот изогнулся, стремясь разорвать наглеца, и в это время в памяти Северуса всплыло заклятье, которое он так отчаянно пытался вспомнить.

– Rumperio!

Выхватив засапожный нож – лезвие было невелико, но на худой конец сгодится! – зельевар левой рукой ударил тварь в глаз. Волк рухнул на землю, забившись, точно вытащенная из воды рыба; во все стороны брызнули слюна и зараженная кровь. Северус торопливо отступил назад, прижался к стволу. «Со мной ничего не случилось. И не должно случиться, наверно. Ликантропом становятся, если это попадет в рану, рот или глаза…»

Подбирать окровавленный нож он, разумеется, не стал.

Мальчишка у его ног все еще стонал и извивался от боли. Вглядевшись пристальней, Северус понял, что подняться тот не сможет: судя по тому, как неестественно изогнулась голень, ушибом дело не обошлось. Занятый этим, он проглядел появление еще двух волков, заметив их, только когда они оказались совсем рядом. Буквально на расстоянии вытянутой руки промелькнула светло-серая тень; зельевар уже был готов напасть и тут понял, что волк попросту закрыл его своим телом от напавшего оборотня, почему-то снежно-белого. Зверюги бросились друг на друга, потом отскочили, тяжело дыша. За спиной белого появился еще один оборотень, к счастью, сплошь серый, так что Северусу было несложно отличить его от Ремуса с его серо-белым окрасом.

Ведь есть же чары, делающие оборотней уязвимыми для заклятий! Точно есть – он читал о них всего несколько дней назад, когда просматривал заметки Ремуса…