– У меня нет лишней комнаты…

– К твоим комнатам примыкает пустое помещение. Вход сделаем не из коридора, а из кухни. Туда, надеюсь, твои гости не заходят?

– У Вас есть кухня? – заморгал Гарри.

Снейп фыркнул.

– Был бы ты чуть внимательнее, По… мальчик, заметил бы ее. Ты же несколько раз смотрел в ту сторону.

– Да мне не до того было!

– Это тебя не извиняет.

– Да зачем мне знать расположение ваших комнат?! – возмутился Гарри.

– Затем, что ты должен научиться обращать внимание на все окружающее! Или ты надеешься, что Темный Лорд будет считаться с твоим дурным настроением?

– Мы же не про Волдеморта говорим, а про…

– Не произноси его имя! – проревел Снейп, вскакивая и угрожающе нависая над Гарри.

– Ну-ну, Северус, – вмешался Дамблдор. – Вещи всегда стоит называть своими…

– А я утверждаю, – голосом Снейпа можно было заморозить что угодно, – что пока мальчишка не овладеет окклюменцией в совершенстве, он не должен называть Темного Лорда по имени!

Дамблдор задумался. Гарри очень надеялся, что директор не согласится – он всегда восхищался тем, что Дамблдор не боится произносить имя Волдеморта.

– Тут ты прав, – заключил Дамблдор. Сердце Гарри екнуло. – Но только на время обучения. Он слишком связан с Волдемортом. Тот сам спровоцировал эту связь, хоть и не желая того.

– А Томом я его могу звать? – спросил Гарри.

Дамблдор расхохотался. Снейп издал непонятный звук – то ли смех, то ли стон – который быстро перешел в кашель.

– Поздравляю, Северус – ты обзавелся нахальным подростком, не приложив никаких усилий, – объявил директор и подмигнул Гарри.

– И к тому же циничным, – весело согласился Гарри. – И еще угрюмым и недоверчивым… – он вдруг запнулся и понуро добавил: – Но последнее я попытаюсь исправить. Уже пытаюсь.

– Правда? – спросил Дамблдор.

Гарри еле заметно пожал плечами.

– Я подумал, что должен научиться доверять вам хотя бы из чувства долга перед Сириусом.

– Мне? – опешил Снейп.

– Нет, профессору Дамблдору, – твердо ответил Гарри.

Снейп взглянул на него, как на умалишенного; Дамблдор заметно погрустнел.

– А почему ты мне не доверяешь, Гарри? – спросил он.

– Я никому не доверяю, – дерзко ответил Гарри и тут же спохватился: нельзя поддаваться чувству вины или гневу, он должен отвечать взвешенно и обдуманно, как взрослый. В конце концов, им рано или поздно придется об этом заговорить. – Вы, в частности, – спокойно продолжил он, – весьма могущественны, но на вас нельзя положиться. То вы позволяете мне что угодно, то слишком опекаете меня, даже когда это опасно или неправильно; то относитесь ко мне, как к любимому внуку, то вовсе не обращаете на меня внимания. И я всегда понимал, что у вас есть какие-то планы, о которых вы не собираетесь мне сообщать, – еще до того, как вы мне открыто об этом сказали. – Он пожал плечами, а потом развел руками, признавая свое поражение.– Были ситуации, когда я должен был посвятить вас в свои планы и не сделал этого. В любом случае, глупо ожидать, что вы сами захотите поговорить со мной, а потом обижаться, что этого не произошло. – Гарри впился в Дамблдора глазами. – Теперь, если я разозлюсь на вас, я непременно скажу вам это лично. Может быть, тогда до вас что-нибудь дойдет.

Последнее замечание было явно лишним, Гарри не собирался заходить так далеко. Он стоял, ожидая укора, но не собираясь выказывать страх. Лицо Дамблдора было печально, директор смотрел сквозь Гарри, будто стараясь прочесть что-то в его душе.

– Почему вы так на меня смотрите? – не выдержал Гарри. – Кого вы видите во мне?

– Многих людей.

– Обоих моих отцов?

– И их в том числе.

– Тома? – предположил Гарри.

Снейп со свистом втянул воздух, а Дамблдор слегка кивнул.

– Врожденным очарованием Тома ты не обладаешь, а вот злость у тебя такая же, – голубые глаза уставились на Гарри из-под очков. – Надеюсь, что ты научишься справляться с нею прежде, чем найдешь объект для ее применения.

Устыдившись, Гарри опустил взгляд.

– Я не говорю, что вижу в тебе только дурное, – продолжил Дамблдор. – В тебе немало силы, энергии и мужества. Мне стоит помнить, что эти качества лучше поощрять, а не подавлять. – Он перевел взгляд на Снейпа. – Тебя это тоже касается.

– А я-то тут при чем? – с отвращением спросил Снейп.

– Ты отец мальчика – тебе его и воспитывать. Пока мы не можем оформить это официально, но я предоставляю тебе те же права, что были у Сириуса, и надеюсь, учитывая вашу географическую близость, что ты будешь влиять на него.

Гарри и Снейп нерешительно посмотрели друг на друга, и Гарри подумал, что на лице Снейпа отображаются его собственные чувства.

– Вы с ума сошли? – прошипел Снейп (а Гарри подумал, что готов согласиться с этим предположением). – Да мне крысенка нельзя доверить, не то что ребенка!

– Северус, ему шестнадцать лет. Он практически самостоятелен.

– Кроме того, – добавил Гарри, – вы не можете быть хуже моих прежних опекунов.

– Не могу? – угрожающе спросил Снейп.

– Не сможете, – не дрогнул Гарри. – Здесь мне есть, к кому обратиться. И если вы будете меня кормить и прилично одевать и не заставите делать что-нибудь опасное, то уже будете лучше Дурслей. Я же не жду привязанности, понимания или чего-то в этом роде.

И это была горькая правда. Чем старше он становился, тем яснее понимал, что вообще-то должен был ее ожидать, но увы…

– Ну естественно, я обеспечу тебе нормальное питание и крышу над головой – как мог бы любой другой в Хогвартсе. И не жди от меня общения – тут ты прав. Уверяю тебя, у меня нет ни возможности, ни желания разыгрывать из себя твоего отца или приятеля.

Гарри неохотно кивнул, и явно довольный Снейп отвернулся.

В глубине души Снейп признал, что было довольно любопытно наблюдать, как Гарри и Дамблдор обустраивали комнату мальчика. В пыльное пустующее помещение они вошли из коридора. Дамблдор, взмахнув палочкой, прошептал чистящее заклинание, затем, когда в комнате стало чисто, закрыл дверь и переместил ее на противоположную стенку. Теперь выход был в кухню Северуса.

Потом старый волшебник спросил у Гарри, какую мебель тот предпочитает. Северус был уверен, что мальчик выберет гриффиндорские цвета, но, после недолгого раздумья Гарри остановился на сочетании зеленого, синего и золотого и попросил мебель из светлого дерева. Дамблдор удивился не меньше Северуса, но не стал спорить. Из рэйвенкловской спальни директор вызвал кровать светлого дуба с синим пологом, поверх легло слизерински-зеленое покрывало. Полы закрыл светло-зеленый турецкий ковер с голубыми, темно-зелеными и синими узорами. На стенах появились гобелены. Теперь с одной стены на Гарри смотрели Нарцисс и Эхо, а на противоположной была сцена неудавшегося насилия над Дионисом. Тонущие пираты, превращенные милосердием юного бога в дельфинов, казались скорее довольными, чем испуганными, а тот благосклонно взирал на них с борта великолепного корабля, четыре мачты которого оплетали виноградные лозы.

Снейп тихонько фыркнул, доставая летучий порох.

– Альбус, у ребенка комплекс будет, – пробормотал он.

На комоде и тумбочке красовались зеленые свечи в золотых подсвечниках, а в углу, под золотым же настенным канделябром, стояло обитое зеленым бархатом кресло. Из магического окна открывался такой же вид, как из гриффиндорской башни (правда, сейчас было темно, и только окошки хижины Хагрида светились в ночи). Окно обрамляли светлые шторы цвета ясного осеннего неба, а на кушетке под ним лежали подушки того же цвета. В получившейся комнате не было почти ничего гриффиндорского, и Гарри заявил, что он в восторге.

Северус убедился, что мальчик получил обещанную ему вареную курицу, вышел в гостиную и направился к камину.

Когда Снейп вышел из огромного камина в прихожей Эйвери, перед ним возник перепуганный домовой эльф.