– С ума сойти, – вздохнула Гермиона. – Послушай, Гарри… я знаю, что ты не хочешь, но нам необходимо поговорить. Не хочешь прогуляться со мной?

– А я смогу во время прогулки затащить тебя в кусты у озера? – Гарри почти поморщился, когда эти слова слетели с его губ, но постарался сохранить спокойное выражение лица.

Лицо Гермионы потемнело:

– Нет.

– Тогда я пас. Ступай Рона поищи.

– Я хочу поговорить с тобой, не с Роном!

– Знаешь, вчера вечером я долго разговаривал с Ремусом…

– Меня это не касается!

– …и рассказал ему куда больше, чем мог бы сказать тебе. Почему бы тебе не поговорить с ним – он просил прислать тебя к нему, и не оставить меня в покое?

– Ты хоть понимаешь, что творишь?

От необходимости отвечать Гарри, который и так чувствовал себя виноватым после своего замечания о кустах, избавило прибытие почтовых сов. Хедвиг с гордостью подлетела к столу и бросила возле тарелки Гарри письмо, потом уселась рядом и сложила крылья. Гарри дал ей кусочек бекона и погладил встопорщенные перья на шее, а потом распечатал письмо.

Наше почтение многоуважаемому мистеру Г. Поттеру!

С бизнесом все тьфу-тьфу. Особое спасибо за «Веселые крылышки» – пожалуй, стоит прислать еще. А с нашим братцем… попробуем научить его уму-разуму, когда приедем в Хогвартс. А пока передай ему от нашего имени, чтобы прекращал быть придурком.

Пятого октября приехать сможем, но прямо на следующее утро нам придется уехать, потому что у нас на руках билеты на игру Стрелы/Осы, которая состоится шестого. Ты, наверное, слышал о новом загонщикеСомерсетскихСтрел, Тренте Дюране, не мог не слышать – его фотографии появлялись не только во всех спортивных журналах Европы, но и на обложке «Ведьминского еженедельника» для услаждения женских взоров. Оливер, который встречался с ним, говорит, что Дюран не просто манекен, хоть и симпатичный парень, что снобизмом он не страдает и запросто общается с менее известными игроками.

Любой матч Стрелы/Осы – это удовольствие, но игра Дюрана – удовольствие двойное. А мы еще постараемся распространить среди его почитателей кое-какие наши товары. Мы собираемся захватить на игру что-нибудь безвредное, чтобы птичек выпускать, к примеру.

Нам хочется, чтобы ты выглядел на балу как ангел, Гарри, детка, и мы будем рады купить все, что тебе понравится. Кроме рубашки ты ничего не хочешь?

Нам всем было дико, что в команде появился первокурсник, но ты был чудным, тихим ребенком. Мы – взрослые, умудренные жизнью третьекурсники – считали, что это действительно подарок судьбы. Так странно сейчас воспринимать тебя практически как ровесника, если ты понимаешь, о чем мы. А после того, как ты закончишь школу, разница в возрасте вообще не будет ощущаться.

Бывай.

ФредиДжордж

– Ты улыбаешься, – мягко заметила Гермиона. – По настоящему.

– Это от Фреда и Джорджа, – улыбнулся ей Гарри. – Они приедут на матч Гриффиндор – Рэйвенкло.

– Будет здорово снова увидеть их, – покладисто отозвалась Гермиона.

– Знаешь, прости меня, что я был такой сволочью. Ты не против, если мы заключим перемирие?

– И о каком перемирии идет речь?

– Ты прекращаешь все допросы и обвинения, а я не буду доставать тебя тем, что ты говорила или делала до сих пор.

После долгого раздумья Гермиона предложила: – Давай так: я не стану спрашивать тебя о том, что ты уже сделал. Если ты прекратишь исчезать, обещаю, что с обвинениями будет покончено. Но если снова начнешь, то все обещания побоку.

– То есть мы оба будем вести себя так, будто последних трех недель просто не было?

– Да.

Гарри глубоко вздохнул – перемирие, похоже, обещало быть достаточно краткосрочным. – Что ж, это лучше, чем ничего, – заметил он. – Но ты все же поговори с профессором Люпином.

После завтрака Гарри отправился в библиотеку. Он достал было книги, но все же решил до начала работы написать ответ Фреду и Джорджу.

Привет, близнецы!

Дюран просто чудо! Повезло вам, что вы сможете видеть его игру. Дождаться не могу, когда уже закончу школу и смогу ходить всюду, куда хочу и когда хочу.

Насчет разницы в возрасте вы правы. Я сейчас уже воспринимаю Джинни почти как ровесницу.

Если сможете, привезите мне маггловских сигарет. Правда, проблема в том, что если некоторые люди поймают меня с сигаретой, то отберут всю пачку, поэтому было бы неплохо иметь заначку. Если сможете, привезите четыре-пять пачек, а еще лучше – целый блок. И не отдавайте мне сигареты при всех.

Всего вам,

Гарри

Чувство, что кто-то заглядывает в написанное через плечо, заставило Гарри приподнять голову. Рядом с ним стоял Драко.

– Что? – спросил Гарри, торопливо складывая письмо.

– Я видел, как ты вчера выбежал из холла перед главным входом, – внятно проговорил Драко.

– Ты и еще полсотни людей, – вздохнул Гарри.

– Я весь день тебя найти не мог, – Драко произнес это таким тоном, точно Гарри нужно было извиниться за то, что блондин не смог его отыскать. Гарри отогнал от себя возникшее желание это сделать. – Не хочешь рассказать мне, что означал этот спектакль?

– Нет, – просто ответил Гарри.

– Ну, значит, нет, – пожал плечами Драко. – Допрашивать тебя я не буду. А ты не хочешь прийти на поле после того, как слизеринская команда закончит тренироваться, и полетать со мной? Просто так? Тебе бы не помешала небольшая разрядка.

– Было бы здорово.

– Тогда увидимся позже, – Драко с важным видом удалился. «Да он же гордится тем, что я принял его предложение», – с удивлением понял Гарри. Эта мысль почему-то обрадовала его.

Гермиона и Рон пытались поудобнее устроиться на диванчике в комнате Люпина. Тот сделал вид, что не замечает их смущения. Он предложил на выбор тыквенный сок, сливочное пиво или чай и не сказал ни слова, пока все не было выпито.

– Не думаю, что мне нужно напоминать вам о том, – начал Люпин после того, как с напитками было покончено, – что у вашего друга было очень непростое лето, – не было необходимости уточнять, о каком именно «друге» шла речь – они пришли сюда поговорить о Гарри.

– К концу августа, – продолжил Люпин, – он несколько пришел в себя. Я надеялся, что ваше присутствие поможет ему справиться со всем этим, а не ухудшить дело, – разочарование, написанное на лице Люпина, было хуже любого выговора. Гермиона поймала себя на том, что хочет просить прощения, не поняв толком, что она сделала не так.

– Мы очень старались удержать все в тайне, сэр, – тихо проговорил Рон.

– Что «все»? Вы не понимаете, что он делает, чем занимается, и могу вас уверить, что у него есть достаточно веские причины не посвящать вас в это. Я пристально слежу за тем, что он делает, и мне помогают еще как минимум два человека, так что в дополнительном наблюдении Гарри не нуждается.

– Но… – возразила Гермиона.

– Защита Гарри не входит в вашу обязанность, – спокойно, но твердо сказал Люпин. – Это моя обязанность и обязанность Дамблдора – одна из его обязанностей, которой он сегодня уделяет достаточно много времени. Но не ваша. Вы должны быть ему друзьями, добрыми и надежными, и помогать ему, когда он попросит о помощи.

– Так ведь не просит же! – взорвался Рон.

– Я понимаю ваше разочарование, – вздохнул Люпин. – Но я не могу быть единственной его отдушиной, – светлые брови слегка приподнялись, и лицо обрело умоляющее выражение. – Для этого мне нужны вы. Если мы все будем пытаться лишь руководить им, то у Гарри не останется никого, с кем можно просто отвести душу, а эта возможность ему сейчас важнее руководства.

Гермиона неловко заерзала на месте, припомнив о карте, лежащей в сумке. Вчера вечером, после того как Гарри ушел, они с Роном рискнули спуститься в подземелья и зарисовать комнаты, находящиеся в первом коридоре, причем лабораторию Снейпа, из-под двери которой выбивался лучик света, они обошли кругом.