^cУдо, архиепископ Трирский, муж довольно милосердный, даже слишком мягкий, не противившийся насилию, слушался Генриха в этом походе больше, чем следовало, подливая своим согласием масла в огонь его ярости, и разрешил ему грабить церкви; но уже утром на следующий день его нашли мертвым⁸ и всем стало ясно, что он умер такой смертью потому, что не побоялся дать согласие на разграбление церквей.

В это же время Эппо, епископ Цейца, переходил, сидя верхом, через какую-то реку в Вюрцбургском епископстве - он и пешком мог перейти ее без всякой опасности - как вдруг конь его, неизвестно чего испугавшись, упал и [Эппо захлебнулся] и умер⁹. Он был непримиримым врагом саксов и ушел из этой жизни, не примирившись также и с Богом, ибо св. Килиан установил, чтобы тот, кто силой вошел в его город и незаконно пил его вино, по справедливости напился бы также его воды и не искал более вина.^c

^dB названном выше году умер Хильдольф, архиепископ Кёльнский; ему наследовал Сигевин¹⁰.^d

1079 г. Разделение, скорее раскол, Тевтонского королевства, честолюбивая борьба двух королей за обладание им, и среди этого - разрушение, неслыханное рабство и угнетение церкви Божьей продолжалось так же, как и началось. Но вот схватки между ними прекратились, и борьба стала вестись в основном дипломатическими методами. Поскольку оба короля искали поддержки у господина папы, податели писем активно сновали от одной стороны к другой. Однако тем, кто был на стороне короля Рудольфа, очень сложно было отправлять послов, ибо прежде доступный для всех путь туда был закрыт старанием Генриха и его сторонников.

^aИ вот папа Григорий отправил различные, отличные от прежнего приговора, письма и разослал их в феврале месяце. В письме к Бернгарду, дьякону римской церкви, и Бернгарду, аббату Марселя, он вслед за предпосланным приветствием добавляет следующее: «Мы не сомневаемся, что вам, братья, известно, почему мы, полагаясь на милосердие Божье, ушли из Города, а именно потому, что намерены прийти в Тевтонские земли и установить между [обоими королями] мир к чести Божьей и ради пользы церковной. Но так как те, которые должны были служить нам проводниками в этом намерении, отсутствовали, мы, задержанные приходом короля в Италию, с великой опасностью для себя остались в Ломбардии среди врагов христианской религии¹ и до сих пор не смогли, как желали, перебраться через горы. Поэтому мы призываем вас и повелеваем вам именем блаженного Петра, чтобы вы, опираясь на его власть и снабженные нашими указаниями и нашей должностью, доставшейся нам от этого князя апостолов, убедили обоих королей, Генриха и Рудольфа, предоставить нам возможность безопасного прохода и оказать помощь и сопровождение в лице таких людей, в которых вы вполне уверены, чтобы мы под покровительством Христовым все же совершили этот путь. Ибо мы желаем, следуя совету духовенства и мирян этого королевства, которые боятся Бога и любят Его, рассмотреть с помощью Божьей их дело и указать, на чьей стороне правда и кто более достоин управлять королевством». И далее следующее: «Поэтому, если кто-либо из названных королей откажется повиноваться нашему приговору и внимать вашим увещеваниям, но распалив свое высокомерие и факел алчности, будет стремиться к опустошению Римской империи, противодействуйте ему всеми силами и любым способом, вплоть до смерти, если будет нужно, с помощью нашей должности». И через несколько строк: «Другому же, который окажет смиренное повиновение нашему приговору и послушание вселенской матери [-церкви], как подобает христианскому королю, окажите, созвав совещание клириков и мирян, всяческую помощь и содействие, утвердите его властью апостолов Петра и Павла, а также нашей волей в королевском достоинстве, и прикажите всем епископам, аббатам, клирикам и мирянам преданно повиноваться ему, как королю».

Он отправил также другие, содержавшие то же поручение письма всем архиепископам, епископам, герцогам, графам и всем верующим во Христа, живущим в Тевтонском королевстве.

Кардинал Бернгард исполнил то, что ему было предписано. И вот сторонники Рудольфа, получив эти послания, лишились больших надежд, которые они возлагали на апостольскую скалу. В результате, они отправили папе укоризненные письма, в которых вслед за предпосланным [приветствием] говорилось:

«Ваше великолепие и ваши письма, которыми мы располагаем в качестве доказательства, - свидетели того, что вы лишили нашего короля королевского достоинства, под строжайшим запретом воспретили нам служить ему, как королю, освободили всех христиан от уз присяги, которую те давали или еще дадут ему, и связали его узами анафемы не по нашему совету и не ради нашего дела, но ради нанесенных апостольскому престолу оскорблений. Во всем этом мы с великой для себя опасностью, как стало ясно теперь, оказали вашему святейшеству послушание и, поскольку мы отказались вместе с прочими согласиться с ним, низложенным, относительно вашего низложения, он проявил по отношению к нам такую суровость, что многие из нас, потеряв все свое имущество, положили души свои в этой войне, оставив сыновей без наследства и из богатых нищими. Те же, кто остался, живут, ежедневно опасаясь за свою жизнь, и лишились почти всех средств жизни. Но вот, не сумев одолеть нас никакими гонениями, он сам был побежден, когда, хоть и против воли, явился к вам, которого оскорблял, и оказал вам честь своим бесчестьем. Однако за все наши труды мы получили в награду то, что тот, который с опасностью для наших душ был вынужден кланяться следу от ваших ног, без нашего согласия и без исправления был освобожден и во вред нам получил свободу». И через несколько строк: «И вот, когда уже больше года мы пребывали без правителя, в месте, в котором он был посрамлен, был избран другой [король] из наших князей. Однако когда все надежды на укрепление империи были связаны нами с избранным нами королем, а не с королями, ваши письма вдруг сообщают о каких-то двух королях в одном королевстве, имеют поручения к ним обоим. За удвоением королевского титула и расколом королевства последовали также раскол народа и предпочтения отдельных областей. Мы находим также, что в ваших письмах всегда отдается предпочтение личности этого лжеца, ибо вы требуете от него, как от располагающего властью, предоставить вам сопровождение в эти края для рассмотрения этого дела». И далее: «Нашу слабость возмущает, что в то время, как нас призывают упорно продолжать начатое дело, сами словами и делами подают надежду противной стороне. Ибо друзья названного Генриха, всему королевству известные своей дурной славой, открыто проявив непослушание соборным повелениям и служа ему, как королю, вместе с ним были отлучены от церкви апостольским легатом; но, придя к [апостольскому] престолу, они были там радушно приняты и не только безнаказанно возвратились, но, сверх того, были увенчаны славой и честью, с гордостью вернулись к прежнему непослушанию и издеваются над нашим несчастьем. Нам кажется смешным до безумия, что мы вынуждены избегать общества тех, которые самим нашим главой были приняты в общение столь любовно.

В усугубление нашего несчастья нас, кроме наших собственных грехов, поражает также наглость наших противников, ибо только нашей небрежности следует приписать то, что мы [своевременно] не отправляли к вам подходящие и частые посольства. Ибо совершенно очевидно, что именно те мешают нам это делать, которые клятвенно обещали вам не препятствовать этому. А теперь о насильственном закрытии священного пути и об их явном вероломстве молчат, а нам вменяют в вину то, что мы не прислали послов. Мы знаем, возлюбленный господин, и надеемся, исходя из вашего благочестия, что вы все это делаете из благих намерений и какого-то основательного соображения; но мы, простые люди, не в состоянии постичь эту тайную цель, а потому расскажем вам о том, что, как мы ясно видели и слышали, возросло и ежедневно возрастает от этого поощрения [вами] обеих сторон и непонятного затягивания совершенно ясных дел, а именно: о внутренних войнах, которые страшнее войн гражданских, о бесчисленных убийствах, опустошениях, поджогах без различия домов и церквей, беспримерном угнетении бедняков, разграблении церковного имущества, о каком мы прежде никогда не слышали, об исчезновении духовных и светских законов без всякой надежды на восстановление. И, наконец, о таком расточении королевского имущества в результате борьбы двух королей, каждый из которых получил от вас надежду на обретение королевства, что в последующем короли наших земель будут вынуждены жить за счет грабежей, а не за счет королевского добра. Эти несчастья или уже прекратились бы, или были гораздо меньшими, если бы ваша милость не уклонялась ни вправо, ни влево»². И через несколько строк: «Ибо, если о том, что было решено на римском соборе и позднее подтверждено легатом апостольского престола, следует хранить молчание, то чему нам тогда следует верить и что признавать за истину?».