Итак, Рудольф, уроженец Швабии, будучи избран королем указанным выше образом, правил неполных 4 года, да и то только в тех частях королевства, которые отложились от отлученного уже Генриха. За этим разделением королевства последовали внутренние войны и убийства, неслыханное разорение церквей и церковных средств. Ведь Генрих, вступив во вторично запрещенное ему королевство, удержал оставшиеся его части. Умножая старые дерзости новыми, он захватил для своих нужд, а также для нужд своих людей церковные, вернее, епархиальные запасы, ибо королевские доходы в результате войны двух королей иссякли. Он также сражался с Рудольфом в очень суровых битвах, о которых будет сказано в соответствующем месте.

^cИтак, когда Рудольф принял в городе Майнце королевское помазание, в самый день посвящения⁵, после пира, устроенного новым королем, молодые люди из его свиты приняли участие в общей игре как по причине его коронации, так и ради древнего обычая, ибо в этот день во вступлении к мессе вся церковь верующих под именем Иерусалима призывалась к духовной радости и среди верующих обычно происходили игры - обычай, не осуждаемый даже благочестивыми людьми. Горожане же, более сочувствовавшие Генриху, отправили кое-кого из своих юношей, чтобы помешать играм придворных и накалить обстановку каким угодно способом. И вот один из них, словно вор, срезал у одного из знатных придворных часть украшенной мехом мантии и удалился, будто желая спрятать украденное. Тот, чья одежда пострадала, погнался за ним, дал тумака и вернул часть своей одежды. Тогда горожане, бросившись ему на помощь, с оружием в руках напали на безоружных и тяжело ранили очень многих, а кое-кого и убили. Ибо придворные, сопровождая короля, сами сложили свое оружие. Король, видя все это, хотел броситься на выручку своих людей; но его окружение, зная, что смута была затеяна именно из-за него, не позволило ему покинуть дворец. Итак, все войско вместе с придворными собралось в соборной церкви св. Мартина и, укрепившись советами и оружием, бросилось на горожан; одни из них были убиты, а другие - взяты в плен, кроме тех, которые спаслись, положившись на бегство. На следующий день все знатные люди города смиренно явились к королю, дали за содеянное ими угодное королю возмещение и поклялись ему в вечной верности.

Однако король, не доверяя им, ушел в Швабию; пробыв там короткое время, он отпраздновал Воскресение Господне⁶ в городе Аугсбурге. На Троицу⁷ он прибыл в Эрфурт⁸; уйдя оттуда по-королевски, с немалым отрядом саксов, он отпраздновал в Мерзебурге праздник князей апостолов⁹. Когда там собрались большие и малые из всех частей Саксонии и единодушно утвердили его, избранного князьями, королем, он призвал их, вооружившись, напасть на врагов за пределами [Саксонии], сбросить с себя пятно праздности, которым они отмечены, и положить конец высокомерию врага, который слишком возгордился своей победой. Что они с радостью и исполнили.

Итак, в августе король Рудольф осадил жителей Вюрцбурга,^{c b}которые сохраняли верность Генриху, презрев как его самого, так и собственного епископа Адальберона,^b и ^cприказал готовить различного рода осадные машины. Однако, полагая, что если город будет взят, то он не сможет сразу отозвать народ от разрушения церквей и разорения церковного имущества, Рудольф стал искать различные поводы, чтобы не брать город штурмом, и, таким образом, напрасно простоял там почти целый месяц.

Генрих же,^{c b}вернувшись из Италии уже в начале июля^b и ^cопять собрав войско, - и не большое, и не храброе, ибо большую часть его составляли наемники, -готовился выступить навстречу Рудольфу; продвигаясь понемногу вперед, он ожидал прибытия помощи со стороны баварцев и чехов. Услышав об этом, Рудольф, сняв осаду, поспешил навстречу врагу. И вот оба войска встретились на реке Неккар и стали лагерем на ее противоположных берегах, имея различные намерения относительно сражения. Так, воины Рудольфа, желая сразиться, предлагали врагам дать им возможность переправиться на другой берег или самим перейти на этот. Те же, хоть многие бранные слова и побуждали их выбрать тот или иной вариант, не хотели ни того, ни другого. Простояв там много дней, они заключили друг с другом перемирие, которое, если бы то было возможно, вполне могло путем переговоров перерасти в прочный мир. Итак, те, которые были на стороне Генриха, обещали прийти к ним, получив гарантии безопасности, и, если окажется, что правда на их стороне, - оставить своего господина и соединиться с ними, но при условии, что сторонники Рудольфа согласны в свою очередь присоединиться к ним, если будет доказано, что более правым является их дело. Когда те согласились с этим и король Рудольф обещал отказаться от [королевского достоинства] ради прочного мира, был назначен день, когда они должны съехаться в отсутствие обоих королей и решить это дело; а пока оба войска разъехались. Но вдруг [сторонники Генриха] узнали о прибытии долгожданного войска баварцев и чехов. Генрих, тут же забыв о заключенном мире, решил напасть на врагов с тыла, но ему помешали князья, бывшие посредниками и инициаторами заключения мира и боявшиеся запятнать свою честь. Итак, саксы вернулись домой, ничем в течение целого года не повредив врагу, но и сами не понеся ущерба.^c

^bГенрих вторгся с войском в Аламаннию, где не без великого ущерба для этой провинции разбил Гуго, одного из местных вельмож, и прочих, оказавших ему сопротивление. Из них Бертольд, герцог Каринтии, засевший в Лимбурге¹⁰, своем, укрепленном самой природой городе, окончил земную жизнь¹¹.

Анно, архиепископ Кёльнский, исполненный святых заслуг, скончался¹² и счастливо упокоился в Зигбургском монастыре, который сам же и построил; в том же году ему наследовал Хильдольф¹³, приор из Гослара.^b

В этом году в городе Магдебурге архиепископом Вернером был освящен верхний алтарь соборной церкви в честь нашего Спасителя, св. Марии, св. апостола Петра, святых мучеников Маврикия, Иннокентия и их спутников, а также мучеников Тимофея и Аполлинария.

Умерла¹⁴ Агнеса, благочестивой памяти императрица.

1078 г. Папа Григорий провел в Риме, в церкви Спасителя, что зовется Константиана, собор, в котором приняли участие 100 архиепископов и епископов, и бесчисленное множество клириков и мирян различного ранга; укрепив на нем статус папы, он многое, что следовало исправить, исправил, а многое, что следовало укрепить, укрепил. Среди прочего он прибавил в конце соборного акта и велел записать для вечной памяти потомков следующее: «Поскольку мы видим, что многие, по вине грехов наших, страдают из-за отлучения, частью по незнанию, частью по простоте, то ли от страха, то ли по необходимости, мы, склонные к милосердию, своевременно и насколько можем, смягчаем приговор анафемы. Так, в силу апостольской власти мы освобождаем от уз анафемы женщин, детей, сервов, служанок, крепостных, крестьян, служащих и всех, кто не настолько близок ко двору, чтобы по их совету могли совершаться преступления, а также тех, кто, не ведая, общается с отлученными, и тех, кто общается с теми, кто общается с отлученными. Если какой-либо посол, чужеземец или путник войдет в страну отлученных и не может ничего купить или не имеет на что купить, мы даем [ему] разрешение принимать это от отлученных. И если кто-нибудь пожелает дать что-либо отлученным не в поддержку гордыни, но ради человечности, мы этого также не запрещаем».