Так прошел весь этот год, и не случилось ничего достойного упоминания, кроме частых визитов папских послов, которые, обещая помощь папы то тем, то этим, [брали] по римскому обыкновению столько денег у обеих сторон, сколько могли и увозили с собой.^a

Король Рудольф поставил архиепископом в Магдебурге Гартвига¹⁵ в тот самый день, когда год назад был убит его предшественник. Во главе Цейцской церкви он поставил Гунтера¹⁶, брата графа Вильгельма фон Камбурга, хотя Магдебургская церковь, чьим сыном он был, именно его страстно желала видеть своим главой.

^bХецело, епископ Хильдесхайма,^b утонченный в ... трех своих монастырях, ^bбудучи изнурен болезнью, внял уговорам Букко, епископа Хальберштадта, и, покаявшись, вернул своей братии дворы Вангерда, Эмбрике, Поппенбург и десятины, которые у них забрал, и не упустил ни одной конгрегации в Саксонии, которые долгое время собирал, которую не почтил бы каким-нибудь даром любви. Раскаиваясь в изменении устава, он, умоляя, советуя и повелевая, увещевал присутствовавшую братию восстановить [прежний устав]. Затем он вместе с прочими епископами из страха перед смертью подписал отречение от папы Григория VII; но позднее осудил то, что подписал. Он был прощен апостольской властью благодаря епископам Адальберону Вюрцбургскому и Энгельберту¹⁷ Минденскому и позднее вступал в общение с отлученными лишь телесно, но не духовно. Он был погребен в монастыре св. Маврикия;^b ему наследовал Удо¹⁸, знатный тамошний каноник.

Король Рудольф предпринял поход против вестфалов, которые, откупившись дарами, заключили с ним мир. Таким же был и его поход в Гессен, когда был сожжен Фрицлар вместе с монастырем, который построил св. Бонифаций. Подобным был поход Генриха в Швабию против сторонников Рудольфа.

1080 г. ^aВ январе месяце Генрих, собрав большое войско, опять хотел вторгнуться в Саксонию, полагая, что [саксы], любившие в мирное время покой, не выйдут против него в большом числе в зимнюю пору. Однако те приобрели уже опыт в результате многих трудов и постарались выйти ему навстречу всеми силами вместе со своим королем Рудольфом. Все же [Генрих] с обычной для него хитростью посредством многих обещаний разобщил саксов, так что незадолго до битвы на сторону врага перешли Видукинд, Випрехт¹, Дитрих², сын графа Геро, вместе со многими другими саксами, а маркграф Экберт со своим отрядом не примкнул ни к той, ни к другой стороне, но стоял неподалеку от сражавшихся, чтобы с поздравлениями примкнуть к той партии, на чьей стороне будет победа. И вот войска расположились в месте под названием Фларххейм³; их разделяла не широкая, но очень глубокая река. Сторонники Рудольфа, выстроившись для защиты своего берега, ожидали врагов у склона горы и поручили герцогу Отто первым начать сражение. Но [сторонники Генриха], намереваясь, как всегда, сражаться с помощью хитрости, внезапно окружили наших. Тогда король Рудольф отправил к герцогу Отто скорохода, чтобы он, полагаясь на Бога и помня о старинной доблести, и в этом случае первым вступил в сражение, как было решено. Но тот ответил, что если [враги], как они и полагали, сначала нападут на него, то он не устрашится их ярости; но менять расположение своего отряда в данную минуту он не может. И просил, чтобы те, против кого [враги] обратятся в первую очередь, встретили их со всей доблестью; он же, как только сможет, придет им на помощь. Затем все совершилось совсем не так, как было намечено. Ибо последние ряды оказались первыми, а первые ряды - последними⁴. Обе стороны яростно сражались, но закончилось сражение очень быстро. Ибо саксы, очень быстро повернувшись к врагам, напавшим на них с тыла, обратили к ним страшные лица и не успокоились до тех пор, пока не вынудили их обратиться в бегство; вернувшись с победой, они воздали хвалу Богу, щедрому подателю всех благ. Со стороны саксов в этом сражении погиб Мейнфрид, бургграф Магдебурга, а со стороны врага - Фолькмар и бургграф Пражский, а вместе с ними - немалое число прочих чехов. Генриха же, который обратился в бегство уже в самом начале сражения, Людвиг увел через лес тайными тропами. Войско его, также вынужденное искать спасения в бегстве, спустя малое время расположилось возле замка Вартберг⁵ и восстанавливало там силы пищей и отдыхом. Саксы же, в чьих руках был этот замок, совершили на них нападение и, обратив в бегство, захватили почти все, чем они владели, а именно коней, оружие, золотые и серебряные вазы, перец и прочие специи, а также облачения и драгоценные одежды. Ибо в числе сторонников Генриха были патриарх Аквилейский⁶ и прочие князья, которые носили с собой огромные богатства. Произошла эта 3-я битва с саксами в понедельник, 27 января.

В этом году⁷ господин папа отправил в Тевтонские земли подсказанное ему собором⁸ письмо:

«Григорий, раб рабов Божьих, всем архиепископам и епископам, пребывающим в Тевтонском и Саксонском королевствах, всем князьям и прочим большим и малым, которые не отлучены и желают повиноваться, [шлет] привет и апостольское благословение. Ибо мы знаем, что из-за спора и несогласия, которые столь долго царят среди вас, святая церковь подвергается величайшей опасности, а вы ежедневно несете огромные убытки; поэтому нам, а также нашим братьям, собравшимся на соборное совещание, кажется необходимым с величайшим усердием, согласно нашим силам, постараться, чтобы со стороны апостольского престола в ваши края были отправлены подходящие послы, славящиеся как благочестием, так и мудростью, которые бы собрали пребывающих в ваших краях благочестивых епископов, а также мирян, любящих мир и справедливость и пригодных для этого дела; как эти, так и те, кого нам следует еще к ним присоединить, в установленный легатами день и в условленном месте, под руководством Божьей милости или установят мир, или, заранее узнав правду о тех, кто является причиной всего этого разлада, поступили с ними согласно церковным канонам. Но так как от нас не укрылось, что некоторые, пораженные дьявольским соблазном, горящие огнем собственного нечестия, снедаемые алчностью, желают видеть не мир, но раздор, то мы постановили на этом соборе, как и на предыдущем, чтобы ни один человек любого положения и состояния, малый или великий, вельможа или подданный, не дерзал чинить помехи нашим легатам и противиться заключению мира, когда они к вам придут, а позднее не дерзал восставать вопреки их запрету один на другого, но чтобы все сохраняли крепкий мир без всякой хитрости и коварства вплоть до установленного ими дня. Тех же, которые в своей дерзости попытаются нарушить эти наши установления, мы связываем узами анафемы, и не только духовно, но и телесно, и во всех успехах его жизни вяжем апостольской властью, отнимаем победу в оружии, чтобы они, по крайней мере, были смущены и подверглись двойному стеснению».