^bУмер Адальбранд⁴, архиепископ Бременский; ему наследовал Адальберт⁵, приор Хальберштадта, и был рукоположен в Ахене в присутствии короля, знати и 12 епископов, стоявших рядом с ним и возложивших на него руки.^b Отцом его был граф Фридрих⁶, который взял в жены⁷ дочь маркграфа Деди, сестру Деди Младшего, а по матери и Отто, маркграфа Орламюнде, и она родила от него будущего архиепископа Адальберта, а также пфальцграфов Деди⁸ и Фридриха⁹. ^cВо время его архиепископства богатство Бременской епископии было столь велико, что архиепископ имел 50 господских дворов, из которых самый крупный исполнял барщину в течение месяца, а самый малый - в течение 14 дней.^c Он основал два приорства в Бремене: одно - святого Виллехада, второе - святого Стефана, чьим слугой он неоднократно с гордостью себя называл. Их он построил за средства, которые приобрёл сам, а третье [приорство] - святого Петра - за средства, которые принадлежали госпиталю. Аббатство под названием Гозек¹⁰, основанное его родителями, он тоже пожертвовал Бременской церкви. ^cОн начал также множество других построек в разных местах, но большая часть их разрушилась ещё при его жизни.^c

^dB этом году в Чехии был такой голод, что от него погибла третья часть народа.^d

1044 г. ^aРождество Господне король Генрих праздновал в Трире.^{a b}Вступив в этом году в Паннонию, он разрушил два очень многолюдных города¹ и очень многие заставил сдаться. Когда жители не захотели принять короля Петра, которого он привел с собой, он дал им другого князя, какого они хотели; после ухода [короля] Аба прогнал его в Чехию.

14 февраля скончалась императрица Гизела, мать короля Генриха, и была погребена близ Шпейера.^b

^cТитмар, епископ Хильдесхайма, был застигнут внезапной смертью; ему наследовал Ацелин², королевский капеллан; путем различных приобретений он доставил своей церкви многочисленные выгоды. Все же он виновен перед Богом в том, что необдуманно разрушил сгоревший в результате пожара монастырь. Он подарил церкви епископский перстень, а также dorsale и колокол, названный «Кантабоном»^c за прекрасное звучание. До сих пор хильдесхаймское духовенство со столь строгим благочестием отдавалось служению Богу, что даже [лица] в звании каноников радовались монашеской строгости. Ведь, даже умолчав о том, как строго наказывался тот, кто отважился бы в хоре, за столом или в спальне, не говорю отсутствовать, но прийти позже, не будучи удержан тяжкой нуждой или не имея на то разрешения, достаточно сказать, что даже те, кто был свободен от тяготы школьных занятий, укрощались в монастыре столь искусной уздой, будучи вынуждены ежедневно представлять декану писание, евангелие с чтением, пение, а также учить псалмы, что казалось, будто рука розги в монастыре гуляет страшнее, чем в школе. Они также столь мало заботились об изящной одежде, что о мантиях, которые ныне так жаждет духовенство, ничего не знали, и рукава с меховыми отворотами украшали не шелком, но черным лоскутом; отвороты же монастырской верхней одежды они скрепляли не менее, чем туники всадников. Так, грубую справедливость они предпочитали придворной учтивости, так, ни во что не ставя фортуну, не стремились они ни к чему более высокому, чем управляться из монастыря; закрытые как извне, так и изнутри благодаря монастырской строгости, они не знали мира, хоть еще и не отказались от него. Говорят, что статус этого монастыря так понравился императору Генриху II - то есть основателю Бамбергской церкви, который здесь родился и был обещан родителями в каноники этой церкви, а потому часто здесь пребывал - что, заключив по своему опыту из внешнего упорядоченного облика этих людей об их внутреннем благочестии, он вместе с ученостью Льежа пожелал своей Бамбергской церкви также строгость Хильдесхаймского монастыря. Такой уклад жизни монастыря продолжался при 16 епископах, вплоть до названного Ацелина. Когда же он стал епископом, вползли честолюбие и придворная [учтивость], пища стала нежнее, одежда роскошнее, во всем образе жизни стало больше изящества; предпочитая скорее любить, чем бояться, он, смягчив строгую дисциплину, ослабил монастырский устав. Дошло до того, что когда в бане знатнейших братьев вспыхнул пожар, в огне сгорели и главный монастырь, и второй, построенный св. Годехардом к югу от первого, оба со своими церквями. Епископ Ацелин, разрушив и сровняв с землей их стены, кроме одного лишь святилища главной церкви, начал строить более масштабное, чем материнская церковь, святилище которой было обращено на запад, сооружение; когда уже почти все, что касалось внешних стен, было завершено, оказалось, что восточная стена [нового строения] заняла то место, где стояла западная [стена] прежнего; а тут еще стены его кое-где упали, кое-где грозили рухнуть, колонны отклонились от своего вертикального положения; употребленные на работу усилия расточались впустую, и работа все не кончалась, ибо падение не прекращалось. Еще до окончания работы инициатор строительства умер.

^aУмер Гоцело, герцог Лотарингии; его сын Готфрид³, талантливый и весьма искушенный в военном деле юноша, не сумев получить герцогство отца, поднял оружие против государства, победил в битве и убил герцога Адальберта, которого король назначил на место его отца и, перебив множество людей, страшно разорил поля; все места вплоть до Рейна, кроме тех, которые избежали вражеского нападения или благодаря защите стен, или откупившись деньгами, он обратил в пепел.^a

1045 г. ^aКороль Генрих во второй раз вступил в Паннонию; получив удовлетворение, заложников и дары, он заключил клятвенный мир и удалился. Вернувшись оттуда, он присутствовал на Констанцском соборе, где простил всем их вины и, удалив всякую вражду, утвердил королевской волей и эдиктом неслыханный до сих пор мир как во всей Швабии, так и в других провинциях своего королевства. Затем, велев помазать в Майнце в королевы Агнесу¹, дочь Вильгельма, князя Пуатье, он сыграл с ней королевскую свадьбу в Ингельхайме; оттуда он велел удалиться огромной толпе гистрионов и актеров, оставив их без пищи и подарков, чем весьма огорчил.^a