^aВ этом году умерли граф Зигфрид⁹ и граф Танкмар¹⁰.^a

Одо, тиран Бургундии, не найдя себе достойного конца в прежней затее, стал искать другой путь к гибели, ибо Божья воля явно гнала его к ней. Ведь, поскольку перед падением сердце [человека] возносится, он, решив напасть на дворец в Ахене, хвалился, что проведет там Рождество Христово. Всего за месяц до этого праздника он осадил город императора, который зовется Вера¹¹ и расположен близ марки герцога Гоцело¹² и его сына Готфрида¹³; свирепствуя и опустошая все вокруг, ^aон был настигнут здесь названными герцогами, после чего, вступив в бой, бесславно пал одним из первых. Не узнанный этими победителями, он только на следующий день был найден голым среди груды [мертвых тел], потеряв и жизнь, и королевство, которого добивался.^a Этот Гоцело был сыном Матильды, дочери Германа фон Люнебурга, герцога Саксонии, и сестры герцога Бенно, или Бернгарда, и графа Лиутгера. Сначала она вышла замуж за Балдуина, графа Фландрии, сына Арнульфа Великого, который молодым умер от тяжкой болезни и был погребен у св. Бертина, и родила ему Арнульфа¹⁴. После смерти Балдуина она вышла замуж за герцога Готфрида фон Хейха, от которого родила троих сыновей: герцога Гоцело, названного выше, Готфрида¹⁵ и Хецело¹⁶.

1038 г. ^aРождество Христово император со знатнейшими из своих приближенных отпраздновал в Парме; здесь вечером, в святой день Рождества Господня, горожане из-за ничтожной причины начали битву, в которой из войска погибли очень многие и, особенно, трое вассалов короля - Коно, Магнус и Свитгер. За эту безрассудную дерзость они вместе с городом и всем своим добром были преданы на рассвете следующего дня грабежу, огню и мечу. Пасху¹ император без всякой помехи мирно провел в замке Спелло².^a

Названный Миланский епископ, до сих пор пребывавший в начатом мятеже, ни угрозами не был напуган, ни милосердными обещаниями, которые сочувствия ради давались ему как господином папой, так и прочими епископами, подвигнут к раскаянию и даче удовлетворения. И вот, согласно решению всех владык, господин папа поразил его проклятием анафемы, а его епископство волей императора унаследовал Амвросий, благородный муж, бывший королевским капелланом и уроженцем этой земли; в то время как тот отсиживался внутри [городских] стен, этот управлял своей [епархией] снаружи.

^bСвятой памяти Годехард, епископ Хильдесхайма, чувствуя приближение своего конца, с величайшим волнением ожидал святейших дней 40-дневного поста; чудесным образом проведя их телесно, будто вне тела, он, с трудом собравшись с силами, дотянул до священной Пасхи. Но и Вербное воскресенье³, вечерю Господню и праздник Воскресения Христова он, прилагая крайние усилия, провел, исполняя обычные обязанности епископа; так, всю Пасхальную неделю он согласно обычному благочестию посещал верующих по окрестным селениям с наставлениями, а также всенародно объявлял, что ликует вместе с ними, сопричастный общей радости, и пирует на Вознесение Господне⁴, как велел Бог. После белых дней он вместе со своим племянником, аббатом Ратмундом, пришел в Аденштедт⁵ и, не имея более сил сопротивляться болезни, слег. Узнав об этом, приор и декан вместе со старшими [братьями] пришли его навестить. Тот вверил себя их молитвам, предсказал им день и час своей смерти, а также порядок похорон и место погребения, как и случилось в действительности, и отпустил их, удивленных и смущенных [его словами]. Затем, когда лихорадка усилилась, его перенесли в Хольтхаузен, где было изобилие жилых строений, достаточное для стекавшихся отовсюду толп. Там среди множества духовенства и народа к нему пришла госпожа Софья, аббатиса Гандерсхайма; удалив толпу народа, она в присутствии духовенства сначала призналась в своем пустом упрямстве против блаженного мужа, а затем хотела обещать должное удовлетворение, но тот сказал: «Госпожа, - говорит, - во имя Бога, помолчите еще немного, пока не соберемся мы на праздник св. Марии; тогда и пообещаете». Она же, как казалось всем, считала, что конец его наступит гораздо раньше, а потому, в сильном страхе от его слов, сказала: «О, если бы, дорогой отец, ваша жизнь продлилась столь долго, до этого времени». Тогда он, собравшись с силами и долго оглядывая всех, сказал: «Во власти Бога и жизнь наша, и смерть; но во имя истины, которая есть Бог, говорю, что на празднике св. Марии мы точно будем вместе там, где захочет Бог, и побеседуем перед справедливым судьей о наших разногласиях». Сказав это, он закрыл глаза и замолчал. По прошествии недели, когда силы уже совсем оставили его тело, аббат и прочие братья помазали его святым елеем и, как он и предсказывал, отнесли в канун Вознесения Господня на гору св. Маврикия. Там посреди ночи, когда утренняя служба подходила к концу и дошли уже до псалма: «Благословил Господь Бог Израиль», святой муж, пребывая в агонии, с трудом открыл глаза и, когда духовенство пело: «Освети тех, кто в темноте и мраке ночи сидят», сказал: « Чтобы направить ноги наши на дорогу мира». Когда хор пропел: «Восхожу к отцу моему»⁶, стоявшие рядом подняли его с постели и блаженная душа его отлетела от будто уснувшего тела. Тело его, как он и предсказывал, было доставлено в монастырь св. Михаила, затем - в [монастырь] св. Андрея и, наконец, -в соборную церковь, где с должным почетом погребено.^{b c}Он в своей вотчине Хильдесхайме, когда старая церковь, которую там соорудил епископ Отвин, рухнула, построил прекрасный монастырь в честь Вознесения Христова. В нем он собрал очень многих клириков, весьма сведущих в тонкостях писания и в живописи, и предоставил им из своих доходов в достаточном количестве необходимую пищу и одежду. По вине грешников этот монастырь сгорел в результате пожара, община распалась, а собранные там полезные вещи были растащены.^{c a}Его место занял господин Титмар⁷, королевский капеллан, муж деятельный во всех - и духовных, и светских - делах; 20 августа Бардо, митрополит Майнцский, рукоположил его в Лорше.^{a c}Он решил намного увеличить доходы своей церкви и обильную усладу братии, но, отягощенный грехами, не смог это исполнить. Все же он увеличил ежедневную пребенду братии, а также подарил ей поместье в селении под названием Вангерда, которое приобрел священник Вальберт;^c он подарил также сияющую золотом и серебром корону, висящую перед главным алтарем.