920 г. ^aГенрих, узнав, что среди князей королевства, послушных его воле, только Арнульф оказывает ему сопротивление, вступил с огромным войском в Баварию и, согласно некоторым [авторам], осадил его в городе Регенсбурге; тот, поняв, что не в состоянии сопротивляться королю, сдался ему вместе со своим королевством, был с честью им принят и провозглашен другом короля. Однако другие утверждают, что Арнульф не стал дожидаться в Баварии прихода короля, но вышел ему навстречу, чтобы сразиться. Когда оба войска встретились и уже должны были вступить в сражение, король Генрих, муж мудрый и богобоязненный, понимая, что обе стороны могут понести непоправимый ущерб, предложил Арнульфу переговорить с ним с глазу на глаз. Тот, полагая, что вызван на поединок, один пришел в указанное место. Генрих, будучи умным и красноречивым мужем, обратился к нему с проникновенной речью, упрекая в том, что он противится воле Божьей, зная, что он, [Генрих], избран всем народом, что не могло бы произойти без Божьего соизволения; и утверждая, что если бы народ избрал его, [Арнульфа], то он был бы первым, кто поддержал этот выбор; смягчив такого рода речами его душу, он вернулся к своим. Арнульф, также возвратясь к своим, рассказал им о речах Генриха. А те сказали, что услышанное им - правда; ведь мудрость устами Соломона говорит: «Мною царствуют цари, а мудрые вершат правосудие»¹; ведь никогда бы не был весь народ столь единодушен при избрании Генриха, если бы не был он избран самим Богом. Поэтому им кажется добрым и справедливым, чтобы он, не отставая от прочих, избрал его королем с тем, однако, условием, чтобы [Генрих] уступил ему то, чего не имели его предшественники, а именно, чтобы епископы всей Баварии подчинялись его власти и чтобы после смерти одного из них он имел право назначать на его место другого. Итак, последовав этому совету своих людей, [Арнульф] стал вассалом Генриха², а тот, как сказано, почтил его, уступив власть над владыками всей Баварии.^a

921 г. В то время, как Генрих с высшим усердием заботился о границах королевства в Германии, соседнюю Францию из-за интриг Гизельберта, стремившегося низложить Карла, сотрясали тяжкие внутренние смуты. ^aМежду Генрихом и Карлом возникло несогласие из-за королевства Лотаря, расположенного между Маасом и Рейном, ибо Карл и Одо, его предшественник, получили его от Арнульфа,^a а Генрих, овладев королевством Арнульфа, вознамерился отобрать его у Карла по праву наследования. ^bОн между тем постоянными успехами умножал величие своего достоинства во всяком добром деле, нравах и жизни как благодаря милости Божьей, так и содействием королевы Матильды. К людям она выходила, украшенная драгоценными камнями и шелком, хотя гораздо более ценное украшение имела в себе самой, а именно материнское сердце в своей груди; она оставалась столь скромной и застенчивой в браке, что всем внушала одновременно любовь и уважение. Ночной порой она, оставив короля и покинув спальню, предавалась молитве, будто король этого не знал; однако тому все это было известно, но он делал вид, будто ничего не знает. И так как он достоверно знал, что все ее старания направлены во благо, он легко давал согласие на все, что она хотела. К богатствам она была равнодушна, бедности не страшилась, рука ее была щедра к бедным и редко когда в ней не было милостыни. Если же она видела, что кто-то утеснен насилием или посажен в тюрьму за какое-то преступление, или толпой народа приговорен к смерти, то не имела покоя, пока не усмиряла раздражение короля. Если же она уходила, не будучи выслушанной, ибо того требовал народный приговор, король молча сокрушался, что обидел просившую, и, часто покидая здание суда, будто для того, чтобы ее утешить, оставлял судьям тех, кого по закону следовало наказать; сам же отправлялся в церковь или посвящал себя иному доброму делу.^b

^cНо, так как всякий человек более склонен к греху, нежели природой своей удерживаем в праведности, кое-где к ужасу прочих об этом Генрихе написано, что он, слишком много выпив в день вечери Господней, ночью неподобающим образом совокуплялся с женой, несмотря на ее сопротивление; ловец человеческих душ, сатана, открыл этот [факт] одной доброй женщине¹ в таких [словах]: «Королева Матильда недавно, искушаемая мною, уступила страсти [своего] супруга и зачала сына, безо всякого сомнения моего; смотри же, скрой это деяние как можно лучше». Та, опечаленная, по секрету сообщила об этом королеве, умоляя, чтобы та постоянно имела при себе епископов и священников и при рождении мальчика крещением смыла то, чем хвалился в нем демон. Демон же - что значит «всезнающий»², - увидев, что остался в дураках, выбранил женщину, прибавив следующее: «Хоть мое намерение и сорвалось из-за твоего обмана, тем не менее всех, кто выйдет из его чресел, никогда не покинет [моя] спутница - вражда, и никогда не будет им прочного мира».^{c b}Этого младшего сына, Генриха³ - ведь до него [Матильда] родила достойного царствовать Оттона⁴ - мать любила больше других и желала, чтобы правил именно он;^{b c}потому и возникла в последующем вражда между братьями, и во времена Генриха и его сына часты были смуты и мало было покоя из-за войн, пока в дни Генриха III, уже короля, не засох этот куст вражды и не расцвел, воссияв, цветок доброго мира.^c

^dУмер Стефан, епископ Льежский.^d

922 г. ^aКороль Генрих ревностно заботился об укреплении мира и обуздании дерзости славян.^{a b}Будучи достаточно строг к иноземцам, он был снисходителен к согражданам во всех делах. Поэтому, когда он видел, что вор или разбойник [обладает] крепкой рукой или пригоден к войне, он освобождал его от положенного наказания и поселял в пригороде Мерзебурга; дав ему оружие и землю, он приказывал ему щадить сограждан, а по отношению к варварам, насколько хватит отваги, совершать разбой.^b