Стремясь нейтрализовать принятые императором обязательства, Людовик XIV прибегает к «обходным» союзам. Он поддерживает «недовольных» в Венгрии, направляет их вождю Текели денежную помощь и людей^{206}, содействует избранию королем в Польше Яна Собеского (1674) и тайно посылает ему деньги, чтобы он боролся с Бранденбургом и в то же время оказывал помощь венграм. В Средиземном море Франция открыто поддерживает сицилийцев Мессины, восставших против испанского владычества. Все это, разумеется, не способствует скорейшему завершению войны. Заключенные Францией союзы оказываются порой обременительными для нее. Шведы отвлекают от Рейна Великого курфюрста, но восстанавливают против нас датчан. Их король уже не Густав-Адольф, но еще не Карл XII; что же касается короля Карла XI, то он далеко не стратег. Шведы будут разбиты на суше под Фербеллином (1675) пруссаками и на море — Тромпом, союзником датчан (1676), Великий курфюрст отнимет у них Штеттин (1677).

Но если наши северные союзы были часто тактически неудачными, то стратегически они оказывались весьма результативными, и это позволяет утверждать, что Арно де Помпонн был отличным министром иностранных дел. Был ли Лувуа таким же хорошим организатором войны? Вопрос остается открытым. Постараемся освободиться от предрассудков. Не будем больше говорить с раздражением о его «кабинетной стратегии». Будем считать ее своего рода современным генеральным штабом. Факт, что период «обкатки» этого института соответствует периоду (1675–1676) переменных успехов. Смерть избавила, если можно так выразиться, маркиза де Лувуа от виконта де Тюренна. Уход принца Конде осенью следующего года освободил его от еще одного великого полководца. Но маршал де Рошфор, фаворит министра, их не заменит: в сентябре 1676 года он сдаст Филипсбург молодому герцогу Лотарингскому. Даже многоопытные и заслуженные полководцы, как Шомберг, Креки и герцог Люксембургский, не всегда добиваются успеха. 11 августа 1675 года Креки терпит поражение при Концсаарбрюккене от того же герцога Лотарингского; в сентябре Креки попадает в плен в Трире; ему удастся взять реванш лишь в октябре 1676 года, когда он овладеет Буйоном, и в 1677 году, когда он успешно проведет молниеносную операцию, которая увенчается взятием Фрейбурга в Брейсгау.

В Испанских Нидерландах король всегда хочет сам провести осаду. Так было с городами Динан, Юи и Лимбург (1675), Конде (1676), Валансьенн и Камбре (1677). Маршал д'Юмьер берет Эр; Месье заставляет капитулировать Бушен (1676). Со своей стороны, Шомберг вынуждает 26 августа 1676 года Вильгельма Оранского снять осаду с Маастрихта. Статхаудеру пришлось ретироваться так поспешно, что «он не успел вывезти раненых и больных из своего лагеря. Он бросил часть своих пушек и снаряжения, потерял более двенадцати тысяч солдат и зря истратил пятьдесят один день на осаду крепости, которую король взял за тринадцать дней»^{71}. Военный талант принца Оранского, как мы лишний раз увидели, не дотягивал до уровня его упрямства. Мы снова в этом убедились 11 апреля 1677 года, когда, теснимый Месье и герцогом Люксембургским у Касселя, он бросит на поле боя 5000 солдат, 3000 пленных, 13 пушек, весь обоз, 60 штандартов и флагов.

Но не эти военные подвиги на суше явились сюрпризом последнего акта войны. Ведь когда герцог Люксембургский побеждает при Касселе или когда Креки берет Фрейбург, они всего лишь подтверждают военную репутацию Франции, уже признанную в Европе. Нельзя, однако, то же сказать об успехах кораблей Его Величества. После двух поражений (в битвах при Солебее и Текселе) французский военный флот, приученный наконец к морю и хорошо закаленный, начнет выполнять обещания, данные Его Величеству его министром Кольбером.

В 1674 году, сразу после заключения мира с Англией, голландцы попытались нанести нам сокрушительные удары на море. Они разделили на две большие эскадры свои морские силы, насчитывающие в то время 150 кораблей. Одна из них, под командованием вице-адмирала Тромпа, делает попытку высадиться во Франции, но ему удается это сделать только в Бель-Иле и продержаться там всего лишь несколько дней (июль 1674 г.). Другая эскадра, под командованием Рюйтера, также терпит неудачу при попытке овладеть Мартиникой. Но самые бесспорные успехи одерживают корабли Людовика XIV в Средиземном море. 11 февраля 1675 года генерал-лейтенант Дюкен при поддержке маркиза де Прейи обращает в бегство испанский флот у острова Стромболи: эта победа позволяет Франции осуществлять снабжение своих союзников в Мессине. Но вскоре голландские корабли приходят на помощь испанскому флоту. Рюйтер ведет свой флот к Мессине. Предупрежденный об этом Дюкен преграждает ему путь около Липарских островов (в январе 1676 г.). Разражается жестокий бой при Аликуди, с неопределенным исходом, но который французы считают своей победой. Немного спустя голландцы и испанцы соединяются в намерении навязать французам фронтальное сражение. Дюкен не пытается уклониться и решительно принимает бой при Агосте.

К счастью для королевского флота, Рюйтер занимает второе место в командовании объединенными силами. Флот противника подчиняется приказам испанского адмирала дона Франсиско де Ласерда. Надо сказать, что если голландские корабли экипированы и вооружены как подобает, то испанским судам не хватает ни пороха, ни ядер. Однако они занимают позицию в центре вражеской цепи и от них будет зависеть выбор момента вступления в бой. Битва, которая завязывается в этих условиях (22 апреля) вблизи Агосты, почти сразу кончится после столкновения авангардов. Наш авангард, руководимый Дюкеном, подчиняется шевалье де Вальбеллю, командиру ударной эскадры, находящемуся на флагманском корабле «Ле Глорье». Он сильно потрепал голландцев. Их пять кораблей потеряли управление. Рюйтер был смертельно ранен. Соединенные Провинции потеряли человека, которого Европа считала самым выдающимся моряком своего времени.

В июне того же года Дюкен разгромил испанский флот, стоящий на рейде в Палермо. Прошли времена битв, не дающих решительного результата. Поэтому следует считать грешащим против истины безответственно высказанное суждение морского историка Дженкинса, согласно которому «замечательная работа, выполненная французским средиземноморским флотом, помогла Людовику XIV всего-навсего отвлечь на время одного из своих противников»^{204}. На самом же деле наши морские силы выдвинулись в 1676 году на первое место в мире. Их блестящие успехи обеспечили уполномоченным короля в Нимвегене сильнейшую позицию, которую не подточил даже отказ от продолжения сицилийской авантюры. Наша позиция будет укреплена в начале 1678 года блестящей кампанией, проведенной Людовиком XIV лично.

«Что вы скажете о взятии Гента? — писала мадам де Севинье (18 марта 1678 года) Бюсси-Рабютену. — Давно уже, мой дорогой кузен, там не видели короля Франции. А ведь наш король поистине восхитителен и заслуживает того, чтобы его сопровождали настоящие историографы, а не эти два поэта». С иголочки одетые, диссонирующие на фоне военных, как какие-нибудь два новичка на псовой охоте среди хорошо натренированной команды, эти исгорики-поэты следуют за двором «пешком, верхом, по уши в грязи, ночуя при свете луны, прекрасной любовницы Эндимиона»^{96}. Король назначил их на эту должность в октябре 1677 года, через шесть месяцев после Кассельской битвы, опасаясь, как бы талант и удачи Месье не затмили бы славу монарха, славу старшего брата. Буало, почувствовавший себя уставшим, еще не успев отправиться в путь, оказался во время этой кампании 1678 года самым ленивым из всех историографов. Расин же, отличавшийся большим усердием, использовал свои воспоминания в «Кратком историческом опусе о кампаниях Людовика XIV с 1672 по 1678 год»^{90}. В нашем распоряжении имеются также записи, сделанные им до и во время осады Гента. Хотя заметки Расина и выглядят несколько банальными, они вдвойне ценны тем, что написаны великим писателем и повествуют о проведении «блицкрига», сильно контрастирующего с затяжными кампаниями, с многочисленными осадами, к которым мы привыкли во время Голландской войны; о «нокаутирующей операции», которую позже применял Фридрих II и теоретиком которой стал Клаузевиц.