«Строительство армии»{164} занимает исключительно важное место. Если со смертью Мазарини государственные финансы кажутся расстроенными, то вина за это ложится не на одного Фуке и не на бытовавшую при нем бухгалтерскую неразбериху, а на военные издержки, связанные с войной против Испании, которая длилась до 1659 года. Эта война вызвала трехкратное увеличение налогов и народное возмущение, не говоря уже о тех жертвах, слезах, разорении, которые связаны с борьбой против Габсбургов. Но если в 1661 году административная революция Людовика XIV и Кольбера произошла безо всяких беспорядков и кризисов, причину этого надо искать в постоянном усовершенствовании французских государственных институтов, которое стимулируется непрерывным поиском главного двигателя войны. Следовательно, можно утверждать, что война, причинившая стране большой ущерб во второй трети XVII века, в то же самое время способствовала формированию современного государства, даже созданию современной Франции.
В 1635 году королевская армия насчитывала всего лишь 25 000 человек; после смерти Ришелье в ней уже было 100 000 человек. Кардинал показал на примере Людовику XIV, что надо проводить политику, опираясь на крупные военные силы.
В момент заключения Пиренейского мира, в 1659 году, французская армия насчитывала теоретически около 250 000 человек. Мишель Летелье воспользовался перемирием, чтобы «произвести реформу» в армии (мы сказали бы сегодня «чистку»): военные силы королевского дома были ограничены численностью в 10 000 человек, для регулярной пехоты набирали 35 000, для кавалерии — 10 000, в целом конкретная общая цифра войск доходила до 55 000 офицеров, младших офицеров и солдат. Государственный военный секретарь обучал своего короля искусству селективного очищения, без которого армия теряет постепенно свою настоящую силу и возможность будущего обновления.
Людовику не было пяти лет, когда Летелье, назначенному 13 апреля 1643 года, было поручено управлять военными силами, которые затем перейдут в ведение Лувуа (умер в 1691 году), а потом к Барбезье (умер в 1701 году). Это министерское наследие продолжительностью в пятьдесят восемь лет, выпавшее на долю трех поколений, в результате свяжет воедино высший административный аппарат и талантливую и стойкую династию. Но когда не стало Мазарини, в распоряжении молодого короля оказалось не только 55 000 военных, тщательно отобранных, но и славный административный и технический аппарат, которому по тем временам не было равного. Мишель Летелье не прекращал его совершенствовать в течение восемнадцати лет, наблюдая за «обычным и необычным в ведении войны, внутри и за пределами королевства»{165}. Летелье тщательно проверял счета генеральных казначеев, внимательно следил за армейскими интендантами (должность, которую сам занимал до 1643 года), поощрял комиссаров и военных контролеров, улучшал режим переброски войск и квартирования. Это был «настоящий сизифов труд»{165} — приходилось преодолевать очень много препятствий и трудностей в этой области. Высшие военные начальники не имели привычки подчиняться гражданской власти, приносить в жертву «перу» гордость «шпаги». Командиры рот считали менее разорительным подкупать военных комиссаров и ответственных за парады, чем вербовать положенное количество солдат. Каждый из них тормозил набор изо всех сил, и это делалось с легкостью потому, что «в середине XVII века армия была лишь частично королевским постоянным институтом»{165}.
Армия находится на пути преобразований, за которыми следит Мишель Летелье, компетенцией которого король восхищается и действия которого поощряет. Особенно с момента заключения Пиренейского мира, а именно в период между 1661 и 1663 годами и 1665 и 1666 годами (когда готовится война, названная Деволюционной), понадобилось огромное количество приказов, подписанных именами Людовика и — чуть ниже — Летелье, чтобы завершить процесс национализации армии и установить в ней настоящую дисциплину. Уже в 1662 году само министерство имеет четкую структуру, и королевским актом от 24 февраля 1662 года Лувуа официально назначается сотрудником своего отца.
Летелье не довел свои реформы до логического конца (Лувуа тоже, хотя был хозяином положения в период с 1677 по 1691 год, обладал огромным авторитетом и огромной властью). Генералы, особенно те из них, которые, как де Тюренн, имеют высокое происхождение и большой авторитет, продолжают не подчиняться директивам высокопоставленных чиновников, даже приказам министра. Покупка военного звания и принудительный набор в войско — вот два традиционных порока, мешающих вербовке. Но позитивные элементы все-таки преобладают. Король отныне располагает в верхнем административном эшелоне департаментом с хорошо налаженной структурой. В 1665 году военные дела распределяются между пятью отделами. Один занимается уставной частью, другой контролирует персонал, третий рассылает депеши и конфиденциональные инструкции министра, четвертый наблюдает за переброской войск, пятому поручены вопросы продовольствия и жалованья. Каждый отдел подчиняется старшему чиновнику (Жан-Батист Кольбер сам получил такую же подготовку с 1648 по 1651 год). И этот старший чиновник — отныне высшее должностное лицо, возведенное без особых затруднений в ранг дворянства и удостоенное королевских почестей.
Военные комиссары, которых приструнили надлежащим образом, увеличивают число общих и частных войсковых смотров, охотятся за «фигурантами», этими лжерекрутами, которых подкупают начальники, не набравшие должного количества солдат и вводящие в заблуждение на смотрах свое начальство. Лувуа будет лишь следовать проторенным путем, чтобы дисциплинировать этих чиновников, которым вменяют сегодня в обязанность подготовить и осуществить модернизацию армии.
Сам Лувуа является, возможно, лучшей находкой своего отца. Ему удается очень быстро завоевать доверие короля. Он пользуется поддержкой Людовика XIV, его влияние стремительно растет в период с 1663 по 1667 год, когда он начинает активно участвовать в составлении всех предписаний и даже в принятии решений. С 1667 по 1677 год — в то время, когда Летелье, назначенный на пост канцлера Франции, уходит с поста государственного секретаря, — Лувуа появляется в роли соправителя министерства. В течение десяти лет отец и сын распределяют между собой все обязанности. Мишель Летелье, человек малоподвижный, весь поглощен администрированием и дисциплиной. Лувуа же, министр по особым поручениям, предпочитает заниматься вопросами техническими и тактическими{114}. Летелье, по происхождению, по образованию и по манерам человек судейского сословия, является одним из самых ловких придворных своего времени{97}. Молодой маркиз де Лувуа, сформированный министерской бюрократией, человек судейский по образованию и по занимаемой должности, навязывает генералам короля гражданскую опеку лишь потому, что он таким парадоксальным образом стремится реализовать свое военное призвание, от которого ему пришлось отказаться.
Благодаря сотрудничеству Летелье, отца и сына, уже в 1666 году родилась сухопутная армия, выгодно отличающаяся от разнородных банд Тридцатилетней войны. Это уже королевская армия. С 1656 года король назначает пехотных офицеров. В 1661 году, как мы видим, он не решается сохранить должность генерал-полковника, которая стала свободной после смерти герцога д'Эпернона. Людовик оставляет такую же должность в кавалерии, но ограничивает власть ее носителя. Отныне монарх назначает не только маршалов Франции, не только генералов (генерал-лейтенантов армий и бригадных генералов), но и полковников (звание полковника отныне чаще встречается, чем старое название «командир полка»).
Король и его министры почти на всех уровнях постепенно установили больше порядка и ввели какую-то логику. С 1661 года полковник — это лицо, назначение которого определяется его компетентностью, — стал главным человеком в каждом полку{165}. Мало-помалу увеличивается также административная власть майора, но функции этого офицера будут точно определены только в XVIII веке. А основы военной иерархии были четко заложены теоретически уже в 1653 году, но практически она проявляется четко, совершенствуется с каждым днем. Итак, желая обеспечить быстрое увеличение численности войск, король решил, что тем из офицеров, которые ушли в отставку после 1659 года и хотели бы оставить за собой минимум военных обязанностей в надежде вернуть в какой-то момент полностью свой чин, можно будет в дальнейшем назначить содержание, равное половине оклада за выполнение службы сроком в полгода. Также замышляется общий план отмены практики продажи чинов (Лувуа ограничит ее позже чинами полковников и капитанов, Шуазель распространит ее лишь на полковников, Сен-Жермен попытается искоренить продажу абсолютно) и предпринимаются первые меры, призванные положить начало его осуществления: в 1664 году продажа запрещена в четырех ротах лейб-гвардейцев Его Величества, в самой престижной, самой элитарной кавалерии, представляющей королевский дом.
