Известно, что в России первым на «RR» сел император Николай Второй, вторым – миллионер-промышленник Рябушинский, а третьим – вождь мирового пролетариата.

«Роллс-Ройсов» у Ленина к концу его жизни было два, второй эксклюзивный – с лыжами вместо передних колес и с гусеницами вместо задних. Переделанный на Путиловском заводе, он служил Ильичу для прогулок в Горках и использовался как средство передвижения оттуда в столицу и обратно.

Спустя полвека, в семидесятых годах, американский коллекционер Джон Харрис давал за эту машину, цитирую самого Харриса: «...столько „Бьюиков“, сколько их поместится бампер в бампер от гаража и вон до того здания». Не отдали ленинский уникальный «RR», но после все-таки не поленились, померили: «от гаража и вон до того здания» – оказалось 860 метров! При длине «Бьюика» примерно пять метров, это получается – 172 «Бьюика»! Все Политбюро, ЦК и Верховный совет можно было на новенькие «Бьюики» пересадить!

Может быть, кто-нибудь помнит фильм «Ленин в Польше»? Там Владимир Ильич передвигается на велосипеде. И не в одной Польше – в Швейцарии он тоже ездил на велосипеде, поскольку не только «Роллс-Ройс», но и любая машина была тогда для него, эмигранта, непозволительной роскошью.

Однако для истинной роскоши Владимир Ульянов, даже став вождем, созрел не сразу – первым его служебным автомобилем стала французская и весьма недешевая «Тюрка-Мери» из гаража Николая Второго, вторым автомобилем вождя был «Делоне-Бельвиль», тоже из гаража царя. И только третьим автомобилем стал лучший и самый дорогой автомобиль мира – «Роллс-Ройс», экспроприированный у Рябушинского.

Кто-нибудь когда-нибудь описывал ощущения человека, едущего в «Роллс-Ройсе»? Просто едущего. А ощущения человека, которого «Роллс-Ройс» ждет в любое время суток у подъезда, как собачонка? Нет, никто не описывал. А я попробую, потому что однажды проехал на нем по московским улицам.

Как бы это сказать поточнее и понеобиднее... В глазах всех, кто на тебя смотрит, даже не зависть – с завистью смотрят на владельцев «Феррари», «Ламборджини». А на владельца «Роллс-Ройса», хоть его и не видно за хрустальным притененным стеклом, смотрят как... на хозяина. Собачьи взгляды. Иногда, правда, с ненавистью. Ощущения человека, которого «Роллс-Ройс» ждет у подъезда днем и ночью, как собачонка, мне неизвестны – меня не ждал. А вот то, что из «Роллс-Ройса» выходит совсем не тот человек, который в него садился, – это точно.

И потому в 1921 году Ленин с Троцким пересели на новенькие «Роллс-Ройсы», закупленные Красиным в Лондоне с условием к продавцам: все фирменные опознавательные знаки, типа букв «RR», а также летящую фигурку «Леди экстаза» на капоте, убрать! Дабы не давать злым языкам повода для осуждения вождя мирового пролетариата за роскошь.

В противовес буржуям и аристократам вождь ездил не на кожаном просторном заднем диване, а всегда рядом с водителем. Хотя современники утверждают, что вовсе не из-за скромности и демократичности сидел вождь рядом с водителем, а только потому, что водителем его был Степан Казимирович Гиль, который славился как прекрасный собеседник. А поскольку Ленин до разговоров был большой охотник, а на ходу с заднего сиденья особо не накричишься, то и садился вождь всегда рядом с шофером.

Ездил Ленин на своих машинах много. По тем временам и расстояниям – очень много. Например, за июль – август 1918 года – по две тысячи километров в месяц! Зимние же путевые листы начала двадцатых свидетельствуют, что в день на гусеницах и лыжах второго «RR» преодолевалось по 60 – 70 верст.

Особых ДТП у Ленина с его шофером Гилем не было. История зафиксировала ДТП, в которое попал пешеход Ленин в Швейцарии – его то ли сбила, то ли чуть не сбила машина. Никаких особых травм у вождя не было, но в суд на владельца экипажа он подал, и суд этот выиграл, получив материальную компенсацию. Второе приключение случилось в 1918 году в Питере – «Тюрка-Мери» была обстреляна неизвестными, из-за чего пришла в негодность, но никто не пострадал.

Царский «Делоне-Бельвиль» угоняли у Ленина дважды, первый раз прямо от подъезда Смольного – контрабандисты, – машину нашли на границе с Финляндией. Во второй раз ее у вождя экспроприировал бандит Яков Кошельков, когда Ленин с сестрой Марией и всего лишь с одним охранником ехал в подмосковный детдом с бидоном наидефицитнейшего тогда молока – в дар детям.

Яков сотоварищи, вооруженные до зубов, закосили под революционный патруль, остановили машину в Сокольниках. Прочитав в путевом листе фамилию «Ленин» как «Лепин», Кошельков машину отобрал, а Лепина послал. О молоке ничего не известно.

Говорят, поначалу вождь сокрушался, что его фамилию человек с ружьем не разобрал. А то бы враз отпустил, да еще и пионерам на пенсии рассказывал, как он Ленина видел. Ленин вернулся в Смольный пешком (вряд ли он бидон с собой тащил).

Вернулся – вломил Дзержинскому, Дзержинский вломил своим чекистам: «Найти машину из-под земли!» Историки свидетельствуют – Яков Кошельков тоже сокрушался, что ту фамилию тогда не разобрал. Разобрал бы – пристрелил. И изменил бы ход Истории.

Особенно Яков сокрушался, когда чекисты обложили его за ту машину, «на хазе», и пришлось ему пустить в висок пулю – очень сокрушался Кошельков.

«Роллс-Ройсы» Ленина угонять уже никто не посмел. У того «Роллс-Ройса», что стоит сейчас в музее Ленина на Красной площади, знаменитая летящая фигурка «Леди экстаза» на капоте – вторая. Первую закрепили там после смерти вождя, при организации музея его имени, уже роскоши не стесняясь.

Фигурка «Леди экстаза» просуществовала на капоте ленинского «Роллс-Ройса» много десятилетий. До экскурсии, на которой экскурсовод с особым вдохновением рассказывала, что каждая фигурка уникальна, каждую леди делают пятнадцать художников по металлу из чистого серебра, полируют только порошком из измельченных косточек черешни и стоит она пять тысяч долларов. Не учла экскурсовод только того, что экскурсантами были пэтэушники – сперли фигурку за полторы секунды.

А пэтэушники не учли, что экскурсовод то ли не знала, то ли соврала – не из серебра, а из сплава меди, цинка и никеля изготовлена «Леди экстаза».

– Слушай, душа моя... – говорит режиссер Виталий Игнатьевич, взяв меня за рукав.

Он всех, кому что-то говорит, берет за рукав и называет «душа моя» – может, просто имен не запоминает? Но сердце у меня замирает: вот он, мой звездный час! Сейчас Виталий Игнатьевич скажет: «Попробуй-ка сыграть этот эпизод за Сашу, что-то у него не получается».

И я войду в свет юпитеров... Нет, сначала гримеры меня загримируют, костюмеры оденут, потом я войду в свет юпитеров, застрекочут камеры, и... все ахнут: «Какой замечательный, оказывается, артист скрывался в этом инженеришке с автозавода!»

– Душа моя, – тянет Виталий Игнатьевич, – займись, пожалуйста, на досуге Мариной Дюжевой, научи ее ездить, хоть немного, а то, понимаешь, не всегда за рулем может сидеть ее дублерша. Ладно?

Я киваю, расстроенный до слез: не случилось звездного часа.

Мало того – роль отбирают. Дело в том, что «дублерша» актрисы Дюжевой – это я. На меня напяливают противную, тесную, пахнущую чужим потом женскую одежду, такую же, как у нее, только на несколько размеров больше, парик и широкополую шляпу и снимают за рулем на мелких планах, проездах, когда мелькаешь на экране не больше секунды.

Что ж, мы люди подневольные, маленькие, сегодня же начну учить эту фифу за руль держаться. С этой минуты я начинаю к Дюжевой приглядываться повнимательнее: стройная, невысокая, светловолосая. Мне хорошо знакомо ее лицо по фильмам, но помню я из них только «Мимино», «По семейным обстоятельствам», «Трактир на Пятницкой»... ах да, еще «Горожане», она там дочку Николая Крючкова, таксиста, играла.

Ну, вообще-то она, конечно, искренняя, детская какая-то, глаза такие сияющие... А здесь, в «Похищении века», в этой элегантной широкополой шляпе, в этих плотно облегающих бедра джинсах, она просто очаровательна; к такому выводу прихожу я не без внутреннего сопротивления.