– Старший сержант Головко? – услышал я голос незабвенного моего шефа по АЗЛК Диамара Александровича Острина – академика «контактных наук», человека умеющего нестандартно мыслить и поступать.

Дырокол замер в руках блюстителя.

– Откуда вы знаете мою фамилию?

– Знаю, знаю, потому что перед поездкой я звонил генералу (следовали имя и фамилия тогдашнего начальника ГАИ СССР). Вот еду, говорю, Толя, на юг, на испытания, а он мне отвечает: «Там на посту ГАИ в пункте Ненашево служит хороший сержант... Головко, кажется, его фамилия, имей в виду...»

Выражение на простодушном лице сержанта во время монолога Острина раза три сменилось с восторженного на недоверчивое и обратно: «Солидный, седой человек, одет по-столичному: врет, не врет? Машина из Москвы, номер „проба“, причем с двумя нулями, простым такие не дают... А вдруг не врет?!»

Дырокол под ликование моей души исчез, и через пять минут мы поехали дальше.

– Откуда вы его знаете? – завопил я тут же.

– А я его вовсе не знаю. Просто в коляске мотоцикла фуражка лежала околышем кверху, а на нем написано химическим карандашом: «Головко».

– А пост Ненашево?

– Так мы же его незадолго до сержанта проезжали, откуда же он еще может быть?

Но настоящее потрясение ждало меня на обратном пути, когда на том же месте я, уверенный, что «снаряд дважды в одну воронку не попадает», нарушил так же нагло, но был остановлен уже другим сержантом. И дырокол так же дрожал в его руке. И я так же безнадежно молчал. И так же подошел мой шеф – великий шеф.

– Как Миша Рогов поживает? – вежливо осведомился он.

– Старший лейтенант Рогов в настоящее время болен, – отрапортовал сержант, и дырокол так же замер в его руке.

– Я тут обещал ему кое-что, – с облегчением при известии о болезни лейтенанта сказал мой шеф, по-хозяйски вытащив мои многострадальные права из рук сержанта, и кивнул мне в сторону машины: – Принеси «комплект номер один».

Я рванул за «джентльменским набором», который каждый испытатель держит в бардачке: ремень вентилятора, свеча, лампа фары, бегунок. Подал его шефу.

– Передай это Мише Рогову, он просил. Жаль, что он болен, а то бы заехали. Будь здоров, сержант, и еще привет твоему другу Головко.

– Ну а откуда вы знаете какого-то Рогова?! – заорал я в полном восторге, лишь только захлопнулись дверцы.

Шеф вытянулся на сиденье с удовольствием и, улыбаясь, выдержал паузу.

– Ты вот, когда права свои от Головко получил, обос...ся от радости и в машину побежал, верно? А я еще с человеком поговорил, порасспросил его, кто начальник поста, как его зовут, всегда же пригодится...

Это то, что касается общения, так сказать, каждодневного. Но вы должны знать и о другом общении.

К великому сожалению, коммерциализация не обошла и органы МВД, в том числе и ГИБДД. Не буду утверждать, что продаются все, но если очень захотеть, то права, сделанные по всей форме, можно сегодня купить за 1000 – 2000 долларов. Если же вы решили сдавать правила и вождение даже после прохождения обучения на курсах, то для гарантии сдачи с первого раза вам придется выложить по 100 долларов за то и другое.

А недавно меня потряс откровениями один следователь. В теплой дружеской компании он обмолвился информацией: если вы совершили аварию, в которой погибли один-два «простых» человека, то откупиться от закона и остаться на свободе вам будет стоить 20 – 30 тысяч долларов. Но это уже не ГИБДД, это следственные органы.

Вот такие грустные дела.

Для разминки – случай самый простой: инспектор утверждает, что вы нарушили правила, в то время как вы абсолютно уверены, что их не нарушали. Например, он утверждает, что вы не включили «мигалку» при повороте. А вы ее включали, но теперь, при остановке, она, естественно, у вас выключена, и доказать обратное невозможно. Что делать?

Два варианта.

Первый – спокойный: ничего не подписывайте, делайте все, что требует инспектор, кроме того, чтобы отдавать ему ключи от машины или техпаспорт на нее – это ваша собственность. Объясните ему спокойно, что вы с ним категорически не согласны, что поедете сейчас в ГИБДД, напишете на него телегу-заявление, обратитесь в суд, что не пожалеете на это времени и сил. Можете намекнуть, что у вас есть опытный адвокат, и так далее, в том же духе. Скорее всего, этого достаточно в крупных городах, где хоть какой-то порядок есть, – он не станет с вами связываться. Ему гораздо проще настричь шерсти с других баранов.

Второй – жесткий: вы подлетаете к своей машине, включаете «мигалку» и тотчас хватаете за лацканы ближайших прохожих: «Вы видели? Мигает? Видели? Дайте мне ваш телефон, вы сможете подтвердить?»

Теперь уже гаишнику придется доказывать, что все это вы сфальсифицировали, а подтвердить это он сможет вряд ли. Скорее всего, обалдев от вашей наглости и поняв, что имеет в вашем лице головную боль, он вас отпустит.

Случай посложнее – произвол. Тут тоже лучше привести примеры.

Еду я как-то, весело, с музыкой, по Садовому кольцу. Естественно, наружные звуки до меня не долетают, и поэтому требование следующего за мной гаишника остановиться «номеру такому-то» я не слышу. Слышу только третий его заход: «Номер... остановись, е... твою мать!»

Останавливаюсь, отдаю в милицейские руки все имеющиеся у меня документы и опрашиваю проходящих мимо меня людей:

– Вы слышали, как из этой «канарейки» только что на пол-Москвы ругались матом?

Слышали, конечно, все, и пара человек дают мне свои координаты. Когда с ними я возвращаюсь к гаишнику, на него жалко смотреть. «Не губи!» – говорит весь его облик. Впору мне взять с него штраф.

Поверьте: инспекторы ГИБДД, да и вообще люди в милицейских погонах, такие всемогущие и неуязвимые на дорогах, на самом деле очень зависимые, потому что прилично зарабатывают на «баранах» и за свое место очень и очень держатся.

А поскольку «верхи» имитируют перед населением борьбу со злоупотреблениями в своих рядах, то регулярно своим «низам» вламывают, если есть повод. Этот-то повод вы и можете дать. Не надо только жалеть времени и сил для наказания хама. Это цепная реакция: наказав одного, другого, каждый из нас расчищает путь и другим, и себе в конечном счете, потому что через какое-то время вы опять с тем же хамом встретитесь. И если он напичкан вашими, моими, еще чьими-то деньгами, то вам в другой раз придется заплатить за свое же бездействие гораздо больше. Оплачивая его хамство, вы стимулируете свое бессилие. И наоборот.

Точно замечено, привычка – вторая натура: как только наступает ноябрь, в голове помутнение, а душа рвется к чему-то несусветному. Это русские революционные гены бурлят. Ну что ж, вспомним тогда вождя мирового пролетариата, но вспомним его автомобильную жизнь, его пристрастия и слабости.

У англичан есть поговорка: «Роскошь ездить на „Роллс-Ройсе“ могут себе позволить миллионеры и покойники». Если бы не английская многовековая демократия, англичане добавили бы к миллионерам и покойникам слово «вожди» – вождь мирового пролетариата мог себе позволить и позволял ездить на «Роллс-Ройсе».

Поговорка эта английская родилась где-то в двадцатых годах прошлого века, когда «Роллс-Ройс» стоил три тысячи фунтов стерлингов – гигантские по тем временам деньги, на которые можно было купить особняк в центре Москвы.

Именно тогда нарком внешней торговли Красин по поручению Ленина закупил в Лондоне четыре «Роллс-Ройса» для высшего руководства революционной России. Ни миллионеров, ни покойников среди них тогда еще не наблюдалось, а слово «вождь» было демократической Англии неведомо. И потому поговорка прижилась.