Нет, ребята, я не трус, бывал и в крутых разборках, но везти 7000 долларов в кармане – это нечто! Если у нас и за 200 рублей убивают. Первое – поезд: ни попутчики, ни проводник, который всегда является главным осведомителем бандитов и властей, не должны даже заподозрить, что ты напичкан деньгами и едешь за машиной. Для этого я вручаю проводнику визитку и говорю о командировке по поводу открытия представительства «Комсомолки» в Вильнюсе, с легкостью уступаю свою нижнюю полку какому-то ханурику для того, чтобы никто не видел, что сплю я в джинсах.

Ночь проходит нормально – утром я при деньгах и паспорте. Но вот граница... Белорусский таможенник, глядя в мою декларацию, где все честно отражено, спрашивает:

– Точно – семь тысяч? Не больше?

– Считать будете? – засовываю я руку в карман, а мои попутчики с ужасом на меня смотрят: бандит. К тому же я коротко острижен.

Через полчаса, на литовской границе, я неправильно заполнил декларацию. Таможенник, дав мне новые бланки, бросил через плечо:

– Догоните меня.

Догнать его довелось в соседнем вагоне – плацкартном, когда вокруг сплотилось с десяток мужиков с мощным «народным» перегаром.

– Так, – сказал литовский таможенник, тыча пальцем в мою исповедь. – Это что написано? Семь тысяч долларов?..

Я заледенел, мужики напружинились. Обошлось.

В третий раз я вздрогнул, сходя с поезда в Каунасе, – толпа мужиков безошибочно меня вычислила по русской морде и легкой сумке:

– Поехали в Мариамполь!

Это значило, что я с наличными, немалыми деньгами, приехал за машиной, а здесь их берут только в Мариамполе, в 50 километрах. Я сделал морду лопатой:

– Нет, мне не туда.

Однако они пошли за мной гурьбой, я чувствовал их кожей спины. Обошлось – я взял проезжавшее такси.

В четвертый раз мне вздрогнуть пришлось не по-детски. Машина, которая мне подходила, должна была ждать меня у въездной таблички «Паневежис». (Туда я добрался на такси. Стемнело. Таксист не уставал рассказывать, что Паневежис – это Чикаго тридцатых годов, что безработица некогда процветающего города толкает отморозков на все тяжкие – «будьте крайне осторожны!».) Каково же было мое удивление, когда из гнилого «Фольксвагена», стоящего у этой таблички, вылез двухметровый стриженый детина (Роман), cклонился ко мне и объявил, что интересующая меня машина в пяти километрах отсюда, в гараже. Ничего не оставалось делать, как ехать за ним и думать: вот прекрасная преступная схема – по объявлению заманить такого «лоха», как я, и обчистить его там, где тебе удобно. А труп закопать. Забетонировать.

Раз десять мы поворачивали направо и раз десять налево, ехали через лес, какие-то заводы, пустыри, и я уже раз пять попрощался с деньгами и пару раз – с жизнью. Наконец, проехав не пять километров, а все десять, мы тормознули у неслабого дома с гаражом. Я прошел туда – моя мечта действительно стояла там: «Ситроен-Ксара купе», темно-зеленый металлик, четырехлетка, с пробегом якобы 77 000, с ABS, кондеем, гидроусилителем руля, полным электрофаршем и целыми четырьмя подушками безопасности! Я нашел его через Интернет еще в Москве, еще в Москве поторговался, сбросив цену до 5000 баксов. Ниже – ни в какую. Я забыл про деньги, про двухметрового юношу, набросился на «Ксюшу», поднял капот, залез в яму и обнаружил, что машина оставляет ощущение полного новья. И тут бесшумно открылись двери гаража, и в них вошел... стриженый амбал! Ночь. Я черт-те где. Их двое, я – с деньгами. Финиш, Гейко, сливай воду...

Как же тепло я прощался с этими ребятами солнечным утром! Уезжая уже на собственной машине.

Не посмотреть знаменитый мариампольский, крупнейший в Европе, рынок я не мог. Два огромных асфальтовых поля, на которых сверкают-переливаются машины, их более 3600 штук! И трейлеры, прибывающие со всей Европы, трейлеры с машинами. Битых много, но покупатели расхватывают их прямо с фур, когда продавцы и цену-то толком назвать не могут. Чего тут только нет! Практически все машины, даже десятилетние, с иголочки. Под капотом все блестит, ни ржавчинки. А какие смешные цены!! За девятилетний пятый «БМВ» просят 3500 баксов. Элегантнейшая «Мазда-626» 96-го года с пробегом 110 000 км уходит за 4600 зеленых, «Рено-Меган-сценик» 98-го года с пробегом 65 000 км, вишневый металлик, – 5900 долларов. Брожу по рынку, пью кофе и прикидываю, что, даже с нынешними таможенными накрутками, машины здесь стоят тысячи на три-четрые меньше, чем такие же в Москве. А ведь скоро, по весне, цены поползут, самый жор в апреле... Как славно ощущать себя с пустыми карманами! Оставшиеся две штуки опасными не кажутся, тем более что за 160 баксов покупаю комплект зимней шипованной французской резины, плюс аптечку, огнетушитель, аварийные знаки, кое-какие запчасти и кое-что из мелочей. Здесь есть все к автомобилю любой марки, и стоит в два раза дешевле, чем в Москве.

На окраине Вильнюса, в темноте, на пустынной дороге, я понял, что поехал не туда, и решил развернуться. В тот момент, когда я вывернул налево и остановился, чтобы включить заднюю, ехавшая за мной машина пошла мне в лоб и остановилась капот в капот. Из нее выскочили четверо крепких ребят с железными прутами. Амбал в кожанке, постукивая прутом по лобовому стеклу моей сверкающей «Ксюши», с литовским акцентом потребовал 100 долларов. Второй постукивал по правому стеклу. Двое стояли позади. У меня в бумажнике было 75 баксов мелкими купюрами, а в кармане джинсов – 1800 сотенными. Я достал бумажник, отдал амбалу 75 баксов:

– Это все, что осталось.

– Еще двадцать пять, быстро! – потребовал он.

– Ну нет, ей-богу!

– Еще двадцать пять!! – еще более угрожающе.

Ничего не оставалось: сунул руку в джинсы и вытащил одну бумажку:

– Отдай семьдесят пять.

Амбал выхватил ее из моих рук:

– Уе...й, пока цел.

Я рванул. Через пять минут продавец на заправке вызвал полицию, а еще через десять подлетели две полицейских машины:

– Где это произошо? Да у нас с девяносто пятого года таких случаев не было!

Полночи я провел с полицейскими – ездили на место, потом – на опознание группы, задержанной по моим описаниям.

– Не они. Сто процентов. Эти – мальцы, а те были солидные ребята.

Затем следователь снял показания, и все пожелали мне счастливой дороги.

Два часа на границе я расставался с Литвой – три доллара ускорили расставание. А вот белорусы в погранпункте Шальчининкай взяток не брали: за девять часов прошло всего пятнадцать машин!! Я проклял наше единое таможенное пространство!

Всю следующую ночь я ехал – Минск обогнул не справа, по скоростной, а слева, по местным дорогам, и ни разу в Белоруссии не остановился – бог миловал.

На следующий день позвонил директор рынка Юозас Бразис, с которым мы в Мариамполе познакомились и сдружились: «Юрий, ты прости за литовских бандитов, у нас такое очень редко. Но ты в Литве стал знаменитым – на другой день и газеты, и радио передавали, что ограблен корреспондент „Комсомольской правды“...»

Это, конечно, приятно, но еще приятнее, что жив остался и малой кровью отделался. Два дня – таможня в Москве (50 долларов – взятка за очередь и 2000 рублей – официально, неизвестно за что), 1500 рублей – экспертиза, полдня – ГИБДД, страховка, – и вот она, красавица «Ксюша», стоит у подъезда. Те полторы тысячи кэмэ, что я на ней проехал, были километрами восторга. Одного сплошного восторга. Она, конечно, чудо – российский автопром отдыхает, но... поживем – увидим.

Итак, свершилось: обозрев прожитые годы и подведя промежуточные итоги, я решил, что заслужил остаток жизни проездить комфортно – купить импортное транспортное средство. Но что приличное можно купить, имея в кармане 12 000 долларов? Я провел мониторинг и консалтинг, позиционирование себя и своих амбиций в социуме и пригнал из Литвы круто заряженную «Ауди А-3». Давайте посчитаем и прикинем: 2000 год, пробег 90 000 километров, машина из Швейцарии, в идеальном состоянии. Капот поднимаешь, и такое ощущение, что она только что сошла с конвейера – муха, что называется, не сидела. Движок 1,8, с турбонаддувом и пятью клапанами на цилиндр выдает 150 лошадок. «Фарш» полный – ABS, ESP и все остальное, что полагается для комфортной жизни. Обошлась она мне с растаможкой в 12 500 долларов, залез на сайт www.auto.ru – в Москве такая стоит от 15 000 до 18 000 долларов – выгодно? Выгодно.