Выпивку мы купили на свои кровные в соседнем с институтом магазинчике – четвертинку «Гжелки», бутылку пива «Пит» и бутылку десертного муската. Закуска не планировалась. При предварительных переговорах по телефону г-н Зеренин сказал:

– Эксперимент надо проводить натощак, иначе ничего не получится.

На что я ему ответил:

– Александр Георгиевич, давайте будем ближе к жизни. А в ней как – выпивают и закусывают, а потом через какое-то время (а то и сразу) садятся за руль.

У Зеренина возражений не нашлось. Но когда эксперимент начался, Александр Георгиевич не преминул вставить нашей бригаде шпильку:

– Первый раз за мою практику на подобный эксперимент приходят с четвертинкой – до этого только с «ноль пять»!

Мы этот выпад проглотили.

Все очень волновались – ваш покорный слуга накануне вечером обмывал приобретение автомобиля, и потому 50 граммов водки были ему в кайф. Однако ученый Зеренин настоял на 60 граммах, поскольку это есть западный «дабл дрынк», который больше всего популярен у русских за границей, – я не сильно возражал. Но, чувствуя похмельный синдром и ратуя за чистоту эксперимента, настоял на проверке «до того». Каково же было мое удивление, когда все приборы дружно показали: «Трезв». После чего я стал мучительно вспоминать: сколько же я вчера выпил?

Затем мы нашли мерную, с делениями, мензурку, моя дрожащая рука с маху отлила в нее именно 60 граммов, на что окружающие дружно заметили:

– Профи есть профи.

Подняв рюмку, я сказал этим окружающим:

– За ваше здоровье! – Запил колой.

Через пару минут г-н Зеренин как бы невзначай заметил:

– Ну вот, на человека стал похож. А то ведь приехал совсем плохой.

Проблема с пивом была одна: худенький Олег не мог выпить всю бутылку залпом, пришлось на него прикрикнуть. Штопор для вина в Институте наркологии конечно же нашелся, иначе что это за Институт наркологии? Стройная и очаровательная Юлия первый раз в жизни махнула ради науки бокал вина залпом – мы мысленно ей аплодировали.

Через пять минут после принятия доз пошел первый замер, после двадцати минут – второй, после сорока – третий, после часа – четвертый и после часа двадцати – пятый. Все тестируемые перед «принятием» проверились – трезвы абсолютно. Да и неудивительно – утро рабочего дня.

Нас ожидало потрясение – канадский прибор, улавливающий у мужиков несчастные 0,01 промилле, на красивую девушку реагировать отказался начисто – истинный джентльмен. Александр Георгиевич объяснил это тем, что «ALERT» очень четко реагирует в диапазоне 0,5 – 0,8 промилле (разрешенное содержание алкоголя по канадскому законодательству), а вот ниже 0,5 промилле у него могут быть сбои. К тому же молодой, здоровый девичий организм...

Но украинские приборы на молодой, здоровый девичий организм плевать хотели.

Для худенького Олега бутылка пива оказалась страшнее моих 60 граммов водки. «Да и несет изо рта от пива больше, чем от водки, – заметил ученый Зеренин, весящий, как вы помните, 140 килограммов. – Я вот стакан водки могу принять, потом сесть за руль, и четко знаю, что ни один прибор не покажет. – А затем он добавил: – Зря вы, Юрий и Олег, курите в перерывах между замерами – из-за никотина во рту и легких показания приборов повышаются».

Олег не «протрезвел» от пива и через полтора часа: 0,4 промилле показали приборы.

Юлия уже через час могла сесть за руль: 0,2 промилле.

Через полтора часа я сел за руль трезвый как стекло и повез моих товарищей по домам.

Несмотря на ошибочное решение президента отменить 0,3 промилле как «разрешение выпить за рулем», я ничего не меняю в этой главе, потому что уверен – все вернется на круги своя. Президенты приходят и уходят, а правда все равно торжествует – его просто дезинформировали.

Главные телеканалы страны президентскую инициативу угодливо подхватили и стали показывать в новостях: как ужасно, когда за рулем пьяный! Кто бы спорил? Но все же стоило бы тележурналистам сказать президенту о том, что его опасения – русскому человеку нельзя разрешать нисколько промилле – беспочвенны, потому что, несмотря на введение этой планки, количество ДТП по вине пьяных водителей ежегодно уменьшается в среднем на 10 процентов, а это очень серьезная цифра.

Я уже устал повторять, что 0,3 промилле – это не разрешение выпить, а планка трезвости, определение трезвости, введенное по требованию Женевской конвенции, одна из самых жестких норм в мире, но журналюги – иного слова не подберу – ради дутой сенсации и заголовков типа «За рулем теперь разрешено выпивать» заморочили голову всем, вплоть до президентского окружения. Обидно, но ладно – что сделано, то сделано. Главное – что теперь изменится и как будем жить дальше?

А ничего, я думаю, особо не изменится. Разве что инспекторы больше бабла по карманам будут распихивать, да больным сахарным диабетом и тем, у кого в крови присутствует эндогенный алкоголь, кто принимает спиртосодержащие лекарства, от вождения придется отказаться.

А всем остальным – хороший совет: я, например, если сегодня выпиваю, неважно что, на следующий день за руль не сажусь. Чего и вам всем желаю.

Так случилось, что месяц недавнего лета я провел в больнице. С позвоночником. Навидался!.. Но главное – мне есть что вам сказать, читатели. Предупредить. Помочь. Ведь водитель и его позвоночник – очень большая и очень коварная, незаметная поначалу проблема.

Господь, создавая Адама и Еву, имел право не волноваться за их будущее – куда они от ока всевидящего и оберегающего денутся? Но вот когда они нарушили первый же Его запрет и вкусили плод, когда Господь, осознав, кого создал и что натворил, изрек: «Плодитесь и размножайтесь!», тем самым запустив человека в массовое производство, тогда Он обязан был приложить к нему инструкции по эксплуатации, где жирным шрифтом было бы выделено, что делать нельзя ни в коем случае, какие нагрузки для человека, для каждого из его органов, максимальные. О гарантийном сроке, о сервисной книжке обязан был позаботиться Создатель, расписав подробно, где, как и что в человеке обслуживать.

Но... Яблоко от яблони недалеко падает, и потому, подобно своим прародителям, мы нарушаем все, что только можно нарушить. Потому-то и получается такая «разнокачественная» жизнь у людей: один до глубокой старости ей радуется, а другой во цвете лет от нее плачет, так как становится инвалидом.

Я просыпаюсь от истошных воплей кота Кузи – шесть утра! Вот мерзавец, что он себе позволяет! – резко вскакиваю, дотягиваюсь в прыжке ногой до его задницы, и тут же дикая, острейшая боль пронизывает меня, пока я еще в воздухе, невыносимая боль пронзает меня в полете, как стрела арбалета, – и я опускаюсь на пол, гремя костями. Все! Встать я больше не смогу – приехали. Это мой позвоночник. И я ползу к мобильнику, звоню в «Скорую».

Кузе восемнадцать с половиной лет, это по человеческим меркам больше ста двадцати, он кот беспородный, помойно-полосатый, кастрированный. «Мудрость наступает одновременно с импотенцией» – это не мой, к счастью, опыт, это Лев Толстой в дневниках написал. И потому Кузя умнее иного человека: чтобы пискнуть, шевельнуться, пока я не проснулся и не открыл глаза, – да никогда! А тут – такой истошный ор в шесть утра...

Вот почему я так возмутился. И так резко вскочил. И – такая боль!!!

Сначала я позвонил не в «Скорую», а знакомому врачу «Скорой». Он организовал мне место в нейрохирургическом отделении патологии позвоночника 67-й городской столичной больницы – туда меня и отвезла «скорая» за небольшое вознаграждение.