К концу 1920-х годов большевики были готовы к новому скачку в создании коммунистического общества. Под руководством Сталина они перешли от «временного отступления» — нэпа — к насильственным переменам в социально-экономической и политической жизни общества, настолько широким и радикальным, что их часто называют «второй революцией». Однако коренные преобразования 1930-х годов сопровождались возвратом к некоторым традиционным аспектам российской политической жизни, прежде всего к жесткому централизму и режиму единоличной власти. Для украинцев этот катастрофический откат в прошлое означал конец поисков их «особого пути» к коммунизму. Вновь, как во времена царизма, Украина превратилась всего лишь в меньшую часть чего-то большего. Однако на этот раз украинцам пришлось заплатить ужасающе высокую цену за достижение целей, которых они перед собой не ставили.

В 1927 г. Сталин вышел победителем в беспощадной борьбе за власть, продолжавшейся в верхушке партии с момента смерти Ленина. Сталин (Джугашвили) родился в 1879 г. в бедной семье и довольно рано попал под влияние большевизма. До революции его роль в партии была незаметной. Его задачей, как представителя немногочисленных националов в партии, были теоретические изыскания в области национальных проблем — занятие, считавшееся большинством партийцев второразрядным. Тем не менее осведомленность Сталина в этих материях позднее сослужила ему хорошую службу. Личность малоприметная (в памяти некоторых соратников он оставался «серым пятном»), Сталин не отличался литературными или ораторскими талантами, присущими многим большевистским лидерам. Из-за этого во время революции ему досталась чисто аппаратная внутрипартийная работа; кроме того, как генеральному секретарю, ему был поручен контроль за отбором и продвижением партийных кадров. Власть над партийным аппаратом в сочетании с изощренной хитростью позволила ему избавиться от соперников и превратиться в бесспорного лидера партии — «вождя», окруженного беспрекословными исполнителями.

Подобно тому как Сталин установил режим тиранического единовластия в партии, она, в свою очередь, систематически расширяла контроль над всеми сферами общества. Открытая критика Сталина стала невозможной (о сопротивлении даже не шло речи), поскольку мощный репрессивный аппарат ГПУ (бывшая ЧК), постоянно разраставшийся, методично преследовал, а впоследствии уничтожал любую оппозицию — реальную, кажущуюся или потенциальную. Некоторые исследователи трактуют эту российско-марксистскую комбинацию личной диктатуры и монолитной организации как тоталитаризм. Другие дают ей название сталинизма. Советские исследователи долгое время рассматривали это явление как необходимый этап в социалистическом строительстве и превозносили Сталина за его мудрое руководство, железную волю и реализм. Критики, наоборот, подчеркивали такие черты его натуры, как жестокость, исключительное равнодушие к людским страданиям, склонность к паранойе, заставлявшая его всюду искать врагов, заговоры и предательство. По словам Николаса Рязанова, безумие Сталина (как и Ивана Грозного, которым он восхищался) имело свои законы и метод.

Среди большевиков Сталин, судя по всему, отличался наиболее неприязненным отношением к крестьянству, считая его неисправимо консервативным и видя в нем одну из главных помех на пути революционных преобразований. По словам его преемника, Никиты Хрущева, «крестьяне для Сталина были отбросами». Не будучи русским по происхождению, Сталин тем не менее стал апологетом русского шовинизма, считая его средством укрепления советской империи. Украинцы были крестьянской нацией, переживавшей подъем национального самосознания,— именно поэтому они должны были представлять для Сталина двойную мишень в его планах.

Человек, попавший в советскую Украину в середине 1920-х, был бы потрясен колоссальными переменами, осуществленными советской властью. Нововведения касались всего: идеологии, структуры власти, экономической системы, правопорядка, просвещения и культуры. Однако не менее разительным было бы и осознание того, как много старого оставалось в жизни общества. Украина, как и раньше, была краем несчетных сел и деревень, крестьянства, работающего по старинке, духовной жизни, где доминировали церковь и традиционные ценности. Фактически это было общество, где существовали и с трудом уживались два типа культуры. Город шел по пути, проложенному Советами; в деревне, где сосредоточивалось большинство населения, изменения были менее заметными. В позициях крестьянства наиболее нестерпимым для большевистских революционеров было то, что оно явно не выказывало особого желания разделять их мечты о коммунистическом рае. Создавалась угроза, что, несмотря на революцию, Советский Союз может остаться отсталой, преимущественно аграрной страной. В результате партии пришлось бы взвалить на себя весьма неблагодарную миссию — устанавливать диктатуру пролетариата в крестьянском обществе.

Сталин рассматривал эту ситуацию не только как тяжелую, но и как просто угрожающую. Злейший враг нового режима — кулак — в условиях нэпа усилился экономически. Еще более зловещей была угроза интервенции, которую, по мнению Сталина, готовили капиталистические страны против молодого социалистического государства. Подобные соображения укрепляли среди членов партии растущее осознание необходимости активных действий, потребных для защиты завоеваний революции и осуществления ее стратегических целей.

Не будучи сильным теоретиком, Сталин тем не менее сумел в этот критический момент предложить привлекательную и обнадеживающую программу. Отбросив как нереальную идею своего противника Льва Троцкого о перманентной революции (т. е. об ее экспорте в мировом масштабе), Сталин призвал партию сосредоточиться на строительстве социализма «в одной отдельно взятой стране». Иными словами, речь шла о том, чтобы, невзирая на цену, как можно быстрее превратить СССР в современное индустриальное истинно социалистическое общество. Осуществив быстрые и радикальные преобразования, Советский Союз не только смог бы противостоять враждебному капиталистическому окружению, но и представить наглядные доказательства того, что коммунизм — это наиболее верный путь к прогрессу. Поскольку маловероятным было рассчитывать на поддержку этой программы большинством населения крестьянской страны (только один из каждых 125 крестьян был коммунистом), Сталин призвал к осуществлению «революции сверху», т. е. преобразований, навязанных народу партией и правительством.

Первый пятилетний план. Начальный вариант огромных преобразований, получивший название первого пятилетнего плана, был принят партией в 1928 г. Его главной задачей было «догнать и перегнать» капитализм экономически. Основной упор делался на развитие тяжелой промышленности. Здесь перед страной выдвигались ошеломляющие по своим масштабам задачи: обеспечить рост промышленного производства в 250 %, причем только объем производства тяжелой индустрии предполагалось увеличить на 330 %. Другим важным компонентом плана был курс на коллективизацию — создание на селе крупных коллективных хозяйств. Первоначально предполагалось коллективизировать 20 % единоличных крестьянских хозяйств. Рост сельскохозяйственной продукции планировался в 150 %. Позднее была выдвинута задача почти полной коллективизации — с тем чтобы ликвидировать «вредное буржуазное» влияние частной собственности.

По сути план подразумевал превращение подавляющего большинства сельского и городского трудоспособного населения в рабочую силу государственных предприятий. Подобная система не только давала государству полную экономическую власть над гражданами, но и утверждала его политическое господство над ранее частично независимым крестьянством. Сталин предвидел возникновение определенного недовольства и даже сопротивления этим планам, особенно со стороны крестьянства, которое должно было лишиться земли. На предупреждение о возможных социальных «издержках» он цинично отвечал пословицей: «Не разбив яиц, яичницу не приготовишь».