Радикальные перемены в этническом составе населения Украины практически свели на нет значение таких народов, как поляки, евреи или крымские татары, долгое время игравших важную роль в ее жизни и немало обогащавших ее культурную мозаику. Их место в основном заняли русские. Более того, присоединение западных территорий почти не увеличило удельного веса украинцев в целом, поскольку главным образом компенсировало людские потери, понесенные в результате войны. Все эти процессы привели к тому, что Украина из многонационального сообщества превратилась в основном в двухнациональное, в котором демографически почти не возраставшее украинское большинство сосуществовало с постоянно растущим русским меньшинством.

В результате четырех лет самой разрушительной в истории войны Советский Союз столкнулся с колоссальной задачей восстановления экономики. К примеру, объем промышленной продукции Украины в 1945 г. составлял всего 26 % уровня 1940 г. Как и следовало ожидать, советская власть приступила к восстановлению вконец расстроенной экономики с составления четвертого пятилетнего плана (1946—1950). В нем вновь отразилась характерная особенность тоталитарной системы: ее способность концентрировать ресурсы и распоряжаться ими, невзирая на желания и нужды людей. Отсюда и ошеломляющие требования: восстановить разоренные районы, поднять промышленность и сельское хозяйство до довоенного уровня и даже превысить его — и все это за пять лет. Сталин также предлагал ряд грандиозных «преобразований» природы в Украине, предусматривавших сооружение огромной плотины на Днепре и создание обширных лесных зон в степях для предупреждения засух и выветривания почв. Несмотря на военные жертвы и истощение, советским рабочим предстоял тяжелый, как никогда, труд, поскольку план требовал повышения производительности на 36 %.

Восстановление экономики. Как и в 1930-е годы, результаты четвертого пятилетнего плана были неоднозначными. В тяжелой промышленности, получившей 85 % капиталовложений, процесс восстановления достиг заметных успехов. К 1950 г. общий объем промышленной продукции Украины превышал уровень 1940 г. на 15 %. В Западной Украине, где до войны тяжелая промышленность практически отсутствовала, прогресс был особенно впечатляющим: к 1950 г. объем промышленной продукции региона увеличился на 230 %. В 1950-е годы Украина вновь превратилась в одно из ведущих промышленных государств Европы. Она производила больше чугуна на душу населения, чем Великобритания, Западная Германия и Франция (западные немцы, правда, производили больше стали), а по угледобыче почти равнялась Западной Германии. Впрочем, если промышленность Украины и стала мощнее по сравнению с довоенным временем, ее доля в общем объеме промышленной продукции Советского Союза снизилась, поскольку новые индустриальные центры, выросшие за Уралом, развивались куда быстрее.

Увеличение количества и укрупнение заводов, однако, не означали заметного улучшения жизненного уровня. Традиционное для советской власти пренебрежение к производству товаров широкого потребления привело к таким крайностям, что покупка пары обуви, зубной щетки и даже буханки хлеба превратилась в проблему. К 1950 г. легкая промышленность еле достигла 80 % довоенного уровня производства. Потребительские возможности населения были снижены также в результате денежной реформы 1947 г., ударившей по личным сбережениям граждан.

Но пробелы и неудачи восстановления нигде не были так ощутимы, как в сельском хозяйстве — этой традиционной ахиллесовой пяте советской экономики. Лишившись большей части поголовья скота и техники, сельское хозяйство после войны находилось в еще более глубоком упадке, чем промышленность. Положение серьезно осложнилось тем, что у советских плановых органов сельское хозяйство, как всегда, не входило в число приоритетных отраслей, а политика по отношению к селу явно не способствовала росту его производительных сил. Состояние сельского хозяйства Украины катастрофически ухудшилось и в результате страшной засухи 1946 г., когда в третий раз за годы советской власти украинское крестьянство пережило голод.

Несмотря на явные хронические проблемы коллективного хозяйства на селе, советское руководство было убеждено в необходимости восстановления коллективизации и даже ее интенсификации. В 1946 г. были предприняты меры по изъятию у крестьян земли и инвентаря, «приватизированных» ими во время войны. В следующем году по инициативе Никиты Хрущева в Украине — этом привычном сельскохозяйственном испытательном полигоне Советского Союза — началась реализация очередного прожекта, претендовавшего на быстрое и легкое разрешение всех сельскохозяйственных проблем. Его суть сводилась к объединению мелких колхозов в огромные «агрогорода», что, по идее, должно было, во-первых, позволить более эффективно использовать дефицитную сельскохозяйственную технику, во-вторых,— обеспечить жителям этих гигантов (в каждом их предполагалось около 5 тыс.) все преимущества городской жизни. Проект также предполагал изъятие личных приусадебных участков, с которых крестьяне получали большую часть продуктов питания. Наконец, он предусматривал еще большее усиление контроля над сельским населением. Однако идея ликвидации крошечных, но жизненно важных для крестьян личных земельных участков уже переходила всякие границы терпения: пассивное сопротивление и громкие протесты достигли таких размеров, что властям пришлось отказаться от замысла «агрогородов». Хаос и широкое недовольство, принесенные этим «проектом века», еще больше усугубили положение дел в сельском хозяйстве. В итоге к 1950 г. производство зерна в Украине достигло только 60 % уровня 1940 г., и продовольственные товары оставались в ряду дефицитных.

Восстановление политических структур. Несмотря на то что в начале войны коммунистическая партия Украины находилась в очень сложном положении, пережила она это на удивление хорошо. На партию легла ответственность за поражения начального этапа войны, ошибки и ошеломляющие потери; ее престиж и авторитет резко упали. Военные мобилизации и утраты на фронте уменьшили численность украинских коммунистов с более чем 600 тыс. в 1940 г. до менее чем 200 тыс. в 1945. Большая часть членов партии была эвакуирована при советском отступлении, поэтому во время войны в Украине их оставалось только около 15 тыс. Впрочем, когда фортуна вновь повернулась лицом к Советам, она улыбнулась и украинским коммунистам.

Членов партии, особенно руководящих работников, занимавшихся украинскими делами во время войны, отличало глубокое чувство внутренней солидарности. В значительной степени оно произросло на почве боевого товарищества, характерного для организаторов и руководителей партизанского движения. Этот тесно связанный круг избранных в верхах украинских коммунистов, часто называемый «партизанским кланом», дал впоследствии многих членов украинских «мафий», обычно связываемых с именами Хрущева и Брежнева.

После войны, когда вернулись эвакуированные или демобилизованные коммунисты и развернулся прием в партию нового пополнения, ее численность резко возросла и к 1950 г. превышала 700 тыс. человек. Впрочем, количество коммунистов в Украине оставалось относительно небольшим: на каждую тысячу человек населения приходилось 20 членов партии, в то время как средний общесоюзный показатель был более высоким — 30 коммунистов на тысячу. Важные изменения произошли также в этническом составе КП(б)У. Стараясь приобщиться к советскому режиму, одержавшему победу в войне, честолюбивые украинцы больше, чем когда-либо, стремились ко вступлению в партию: если в 1920 г. украинцев в ней было лишь 19 %, то к 1958 г.— уже свыше 60 %. Правда, русские по-прежнему составляли непропорционально большой процент на высших уровнях, но и здесь стало ощущаться присутствие украинцев. Еще одной новой характеристикой украинских коммунистов (как, впрочем, и общесоюзной партии) стала тенденция к вовлечению в свои ряды во все больших масштабах советской социально-экономической элиты. Так, в 1950-е годы членами партии были каждый третий инженер и каждый пятый врач, в то время как среди рабочих коммунистом был один из тридцати пяти, а у колхозников — из сорока пяти. Послевоенная партия явно превращалась в интеллектуально оснащенную организацию советского «истеблишмента».