В период впечатляющего роста экономики страны 1960-х — начала 70-х годов еще довольно высоким был оптимизм по поводу способности Советского Союза догнать Запад по уровню жизни. Но этот оптимизм угас в 1980-е, когда советская экономика заметно буксовала.

В составе СССР Украина занимала пятое место по уровню потребления на душу населения после России и трех прибалтийских республик. Излишки рабочей силы в Украине приводили также к тому, что средний уровень зарплаты здесь был на 10 % ниже общесоюзного. Однако и цены оставались относительно низкими. В течение 1970-х — 80-х годов советская политика в области заработной платы была выгодной для многих украинцев. Пытаясь сократить разрыв в оплате труда между сельскими и городскими тружениками, правительство заметно повышало зарплату колхозников. В результате с 1960 по 1970 г. их заработная плата увеличилась на 182 %, тогда как у промышленных рабочих — только на 38 %. Впрочем, несмотря на непрерывные попытки правительства улучшить положение советского потребителя, он по-прежнему имел дело с некачественными товарами, плохим сервисом и тесными квартирами, Уровень жизни среднего украинца далеко отставал не только от стандартов Западной Европы или Северной Америки, но и от жителей государств коммунистической Восточной Европы.

Общественное сознание советских украинцев. Каково же было отношение украинцев к советской социально-экономической и политической системе? Ответ на такой вопрос всегда оставался весьма затруднительным, особенно в случае с обществом, где совсем недавно начали публиковать результаты опросов общественного мнения, проводимых, как правило, по тщательно подобранному кругу тем. Тем не менее, опираясь на материалы многочисленных статей и дискуссий в советской прессе, интервью с эмигрантами из СССР и рассказы побывавших здесь туристов, можно составить представление об основных чертах, характеризующих взгляды и настроения советских украинцев 1970 — 80-х годов.

Было похоже, что в целом большинство советских украинцев принимали советский режим как законную власть и идентифицировали себя с ним. Из-за монополии государства на информацию и благодаря интенсивной пропаганде они в лучшем случае имели только весьма смутные представления о несчастьях, принесенных украинцам советской властью в «далеком» прошлом. Значительно большую роль в формировании их образа мыслей играл тот факт, что советская система принесла им повышение уровня жизни, установила относительное равенство социальных групп, значительно улучшила сферу социального обеспечения, облегчила доступ к образованию, создала многочисленные возможности для достижения жизненного успеха. Многие советские украинцы гордились мощью и престижем СССР, важной частью которого они считали себя.

С этими в основном положительными взглядами и настроениями сочетались элементы реального или потенциального неудовлетворения. Замедление экономического роста обострило вопрос о преимуществах Сибири и Средней Азии, достигаемых за счет Украины. Сузились и возможности социального развития. Возрастало глухое недовольство среди украинских партийных лидеров, бюрократии и хозяйственников по поводу монополии Москвы на принятие решений. Вновь начала поднимать голос против русификации украинская культурная элита. Согласно советским социологическим исследованиям 1984 г. уровень недовольства был гораздо выше в Украине, чем по СССР в целом. На вопрос о причинах этого ученые не могли, впрочем, дать определенный ответ.

Советское руководство особенно беспокоило падение интереса к марксистско-ленинской идеологии в Украине и СССР в целом. С начала 1960-х западная интеллигенция уже обсуждала проблему «смерти идеологии» и прихода «постидеологической эры» на индустриальный Запад. Похоже, что подобный идеологический спад происходил и в Советском Союзе. Власти, разумеется, отказывались признать это однако западные аналитики пытались дать объяснения феномену «деидеологизации». В упрощенном виде их аргументация сводилась к следующему: процесс модернизации, охвативший Европу в XIX — начале XX в., сопровождался бурными изменениями и преобразованиями, вызвавшими чувства неустойчивости и растерянности. Возникла необходимость в идеологическом анализе, объяснении ситуации, выборе пути развития. Однако модернизация со временем принесла свои плоды: судя по социальному климату в индустриальных странах, она дала относительную стабильность. В результате уменьшилась потребность в идеологии, служившей ориентиром во времена быстрых перемен.

Как бы то ни было, совершенно ясно, что, невзирая на постоянное «промывание мозгов», влияние марксизма-ленинизма на украинцев слабело. Что же до украинского национализма, то он много десятилетий назад был вычеркнут из мировоззрения украинцев, особенно в его крайнем, интегральном варианте. Таким образом, два главных идеологических течения новейшей истории Украины уже не играли в ее жизни такой роли, как раньше.

Идеологическая убежденность, преданность всегда были главными требованиями советской системы, поэтому ослабление этих чувств вело к ощутимой утрате оптимизма и перспективы среди мыслящей части общества. Пытаясь заполнить пробел, правительство удвоило усилия по воспитанию советского патриотизма. Однако для многих более притягательным средством, заполнившим духовную и идеологическую пустоту, стала религия.

Впрочем, среди огромного большинства населения возрастала тяга к тому, что на Западе считают ценностями среднего класса, а в СССР называли «буржуазным потребительством». Советские обозреватели отмечали, что молодежь, невзирая на то, что ее предназначением является строительство нового общества, как правило, стремится получить выгодную и престижную работу и предпочитает профессии инженеров, ученых и врачей, вовсе не желая пополнять ряды пролетариата. Немало молодых людей устремляли свои помыслы и усилия к тому, чтобы раздобыть высококачественные потребительские товары с Запада. Очевидно, что большая часть советской молодежи явно не соответствовала тому идеалу, к которому стремился Ленин.

Со смертью в 1982 г. Леонида Брежнева начался переходный период в деятельности советского руководства. Непосредственным преемником Брежнева стал умный, опытный и жесткий политик, бывший шеф КГБ Юрий Андропов, готовый к тому, чтобы начать радикальные преобразования. Однако, пробыв у власти менее двух лет, он умер, а его место занял старый и немощный Константин Черненко, представлявший интересы «старой гвардии», не желавшей проводить реформы, столь явно необходимые для СССР. Однако и он умер вскоре после прихода к власти. Похоронные церемонии умиравших друг за другом престарелых советских лидеров, ставшие слишком частыми, со всей очевидностью показали необходимость выдвижения более молодого, энергичного и способного к новаторству руководства. В результате в 1985 г. партийная верхушка избрала на высший в стране пост андроповского протеже Михаила Горбачева. С его приходом к власти на передний план вышло новое поколение партийных аппаратчиков. Разумный, более интеллектуально подготовленный и прагматичный Горбачев и его соратники были первой генерацией советских лидеров, выдвинувшихся не при Сталине.

Несмотря на глубоко укоренившуюся в партии и обществе оппозицию консервативных сил, Горбачев начал перестройку советской системы, особенно застойной экономики, рассчитывая сделать ее более эффективной, мощной и производительной. Для достижения своих целей Горбачев избрал новый, «демократический» стиль руководства, создавая впечатление близости его режима к народу, призывая к гласности в управлении страной и плюрализму мнений — в рамках социалистического выбора.

Чернобыль. Прежде чем горбачевские реформы сказались в Украине, она была потрясена катастрофой колоссальных масштабов и глобального значения. 26 апреля 1986 г. взорвался реактор мощной Чернобыльской атомной электростанции, расположенной в 130 км севернее Киева. Огромное радиационное облако, несравнимо большее, чем то, что образовалось при бомбардировке Хиросимы, покрыло окрестности Чернобыля, а затем прошло над территориями Белоруссии, Польши и Скандинавии, заражая целые районы. Мир столкнулся с тем, чего он боялся больше всего,— с ядерной катастрофой.