Параллельно продолжалось наступление польских властей на православную церковь на Волыни, где православие было основой украинской самобытности. Доказывая, что большинство церквей Волыни и Холмщины однажды принадлежали греко-католикам или ортодоксальным католикам, власти передали им около 150 православных церквей, а 190 разрушили. В итоге из 389 православных церквей Волыни, насчитывавшихся в 1914 г., к 1939 г. уцелела только 51. В соседних Холмщине и Полесье применялись такие же методы. Банды вооруженных колонистов из организации «Кракус» терроризировали местных жителей, заставляя их переходить в католичество, а делопроизводство православной церкви, богословское образование и даже церковные службы были польскоязычными.
Социально-экономические условия
Глубочайшие политические коллизии, пережитые западными украинцами в результате крушения Австро-Венгерской и Российской империй, борьбы за независимость и своего включения в состав Польши, не принесли им каких-либо заметных изменений в социально-экономической области. Украинские земли, составлявшие около 25 % территории Польши, оставались слабо развитыми аграрными окраинами или внутренней колонией, дешевым сырьевым придатком центральных польских земель, откуда сюда поставлялась весьма дорогая готовая продукция.
Украина была ярко выраженным аграрным районом даже по польским понятиям: около 80 % ее населения составляло крестьянство (у поляков в среднем 50 %) и только 8 % — промышленные рабочие (у поляков — 20 %). Эти структурные диспропорции были не единственными проблемами, над которыми приходилось биться украинцам: сюда добавлялись послевоенная разруха, дискриминационная экономическая политика государства, последствия Великой депрессии. Словом, положение украинцев в социально-экономической сфере выглядело таким же незавидным, как и в политической.
Вполне понятно, что основные экономические проблемы, которые оставались неразрешенными еще с довоенных времен, касались сельского хозяйства; главными из них были аграрное перенаселение и малоземельность крестьянских хозяйств. На украинских территориях Польши находилось 1,2 млн крестьянских хозяйств, владевших 60 % земли. Эта проблема особенно острой была в Галичине, где свыше 75 % крестьянских наделов не превышали своими размерами 10 акров (около 4 га). В то же время приблизительно на 2 тыс. крупных польских владений, некоторые из которых достигали размеров в 10—20 тыс. акров (4—8 тыс. га), приходилось 25 % земель. На Волыни, где земля была богаче, а крестьянские наделы больше, положение села было несколько лучшим.
Пытаясь уменьшить напряженность, связанную с малоземельем, правительство в 1920-е годы поощряло переделы крупных владений. Однако эта программа мало что дала галицким украинцам, поскольку переделенные земли предназначались в первую очередь польским крестьянам и колонистам. В уменьшении аграрной перенаселенности снизилась роль эмиграции, поскольку Соединенные Штаты и в меньшей степени Канада сократили эмиграционные квоты. В результате за это время эмигрировало в Америку всего 170 тыс. западных украинцев.
Промышленность по-прежнему мало что могла предложить крестьянам, пытавшимся улучшить свое положение. Восточные земли, как и раньше, представляли непропорционально малую долю в слаборазвитой польской промышленности; их индустриальный рост стал еще меньшим в 1930-е годы, когда растущие государственные инвестиции почти полностью шли на индустриальное развитие центральной Польши, оставляя без внимания обширные восточные окраины. Всего лишь около 135 тыс. западных украинцев было занято в промышленности, главным образом лесной и нефтедобывающей. Крупнейшим городским центром Галичины оставался 300-тысячный Львов, населенный в основном поляками и евреями.
В политической, культурной и даже социально-экономической жизни западноукраинского общества, как и перед первой мировой войной, ведущую роль продолжала играть интеллигенция. Однако в отличие от XIX в., когда основу этого социального слоя составляли священнослужители, в межвоенный период в своем большинстве это была уже светская интеллигенция. По оценкам польских исследователей, в 1930-е годы в составе занятого западноукраинского населения интеллигенция составляла 1 % (15 тыс. человек); у поляков этот показатель достигал 5 %. Главной причиной сравнительно низкой численности образованных, украинцев была политика правительства, усложнявшая неполякам доступ к высшему образованию. Так, во Львовском университете украинцы представляли всего 10 % студенчества.
Украинская интеллигенция состояла глазным образом из учителей и служащих быстро растущих кооперативных учреждений. Украинцы понемногу начали осваивать такие области, как юриспруденция, медицина, фармакология, в которых традиционной была монополия евреев и поляков. Однако одно из самых распространенных в Восточной Европе занятий — государственная служба — оставалось практически недоступным для украинцев, поскольку полностью отдавалось на откуп полякам. Единственным положительным аспектом подобного неравноправия было то, что многим интеллигентным украинцам, не нашедшим работы в городах, приходилось отправляться на село, следствием чего стали заметные сдвиги в его социально-экономическом и культурном развитии. И все же трудности в поисках работы по специальности, особенно возросшие во время депрессии 1930-х годов, значительно ухудшали и без того незавидное материальное положение интеллигенции. Это в свою очередь подогревало неприязнь образованных украинцев к польскому режиму и подкрепляло их убежденность в том, что все эти проблемы можно решить только при наличии собственного государства.
Реакция украинцев
Основным фактором, определявшим природу польско-украинских отношений в межвоенный период, была деятельность польского правительства, поэтому активность украинцев обычно представляла собой реакцию на те или иные действия властей. Оставаясь в целом в оппозиции режиму, украинцы выражали свое отношение к нему в основном двумя путями: легальным, который вряд ли мог ухудшить их и без того незавидное положение; и насильственными, революционными действиями — без оглядки на возможные их последствия. Первый подход был доминирующим.
Хотя «легалисты» никогда не отказывались от идеи объединения всех украинцев в независимом государстве, в своей повседневной деятельности они пока сосредоточивались на сохранении тех достижений, которых добились в борьбе с поляками еще при Австрийской империи. Они участвовали в политической жизни, создавая легальные партии, восстанавливали и расширяли кооперативное движение, заботились о нуждах украинской школы и ее защите. Развивая этот «органический сектор» украинского общества, «легалисты» рассчитывали, что благодаря ему украинцы будут лучше подготовлены к созданию независимого государства, когда для этого вновь предоставится возможность. Такая конструктивная, созидательная, хотя и в целом будничная, деятельность привлекала главным образом более стабильные элементы украинства — общественных деятелей предвоенной поры, духовенство, большую часть интеллигенции, зажиточных крестьян.
Политические партии. В Польше, представлявшей собой необычайно многослойное в политическом отношении общество, к 1925 г. насчитывалось 92 зарегистрированных политических партии, 32 из них были представлены в сейме. Украинцы создали около дюжины политических партий, отражавших весь идеологический спектр — от крайне левых до крайне правых — и самые разнообразные политические традиции — от «австрийских» украинцев Восточной Галичины до «российских» украинцев Волыни, Полесья и Холмщины.
При этом все же существовала одна крупнейшая и более влиятельная партия, чем все другие вместе взятые,— УНДО, созданная в 1925 г. путем слияния «Трудової партії» с рядом небольших группировок. Несмотря на изменение названия, УНДО оставалась прямой наследницей демократов предвоенного периода, занимавших лидирующие позиции в западноукраинском обществе до и во время польско-украинской войны 1918—1919 гг. Будучи партией либеральной, УНДО исповедовала принципы конституционной демократии и независимости Украины. Стремясь подготовить украинцев к государственной независимости, она придерживалась политики «органического развития» и аграрных реформ. Практикуя относительно гибкую политическую тактику, она стала инициатором нормализации украинско-польских отношений. Однако её стремление придерживаться «золотой середины» в политике постоянно наталкивалось на репрессивные действия поляков, с одной стороны, и противодействия украинских националистических экстремистов — с другой.
