И все же в целом 1848 год со всей ясностью ознаменовал поворот в истории западных украинцев. Он покончил с их вековой инертностью, пассивностью и изоляцией. Отныне западные украинцы выходят на арену долгой и упорной борьбы за свое национальное и социальное освобождение.
Перемены в Российской империи
В середине XIX в. на Российскую империю обрушился удар, пожалуй, столь же сокрушительной силы, что в то же самое время приняла на себя империя Габсбургов. И так же, как в Австрии, в России прямым результатом этого удара стало возникновение вопроса о жизнеспособности старой имперской системы.
Таким суровым испытанием для режима Николая I — режима, который этот царь столь упорно создавал и столь тщательно оберегал,— под самый конец его правления стала Крымская война 1854—1855 гг. Начиналась она как типичный конфликт сверхдержав, в котором против России выступил союз Англии, Франции, Сардинии и Оттоманской империи. Союзники пытались помешать давним попыткам России расширить свое влияние на Балканы, овладеть Босфором и средиземноморскими торговыми путями, значение которых для России возросло в связи с ростом зерноторговли через черноморские порты.
После того как союзники вторглись в Крым, театр военных действий перемещается на этот полуостров. Влияние войны на соседнюю Украину поэтому превосходило влияние ее на все другие области Российской империи. Украинские губернии служили непосредственным источником снабжения российской армии, украинское население мобилизовалось и на передовую, и на охрану границ, подвоз продовольствия, строительство укреплений и т. д.
Примером неспокойного положения в самой Украине является история так называемой Киевской казаччины 1855 г. В этом году царское правительство объявило о создании добровольческого ополчения. Украинские крестьяне поняли это как возрождение казачества, которое в их сознании ассоциировалось с освобождением от крепостного права. Тысячи крестьян, отказываясь работать на помещиков, отправились «записуватися в козаки». В Киевской губернии, где более 180 тыс. крестьян из 400 с лишним деревень объявили себя «козаками», положение стало критическим: крестьяне прямо требовали покончить с ненавистным крепостным правом. Порядок пришлось восстанавливать с помощью армии. Этот эпизод ясно обнаружил одну из внутренних болезней, подтачивавших империю.
С еще большей очевидностью слабость и дряхлость империи обнаружились на передовой, где, несмотря на героическую защиту Севастополя, российские войска потерпели в конце концов сокрушительное поражение. Оно не только подорвало международный престиж России, но и засвидетельствовало ее ужасающую отсталость по сравнению с модернизированными, промышленно развитыми странами Запада. Отсталость россиян сказывалась во всем: их ружья по дальнобойности вдвое уступали английским и французским; система снабжения и коммуникаций была менее эффективной, чем у союзников, несмотря на то, что те воевали за тысячи верст от своих баз; командование, за исключением двух — трех выдающихся полководцев, обнаруживало полную некомпетентность. Солдаты царской армии — в большинстве своем выходцы из крепостного крестьянства — сражались хотя и храбро, но им недоставало воинского умения и инициативы. Смерть Николая I в 1855 г. явилась, по-видимому, прямым следствием его поражения. Его сын Александр II вступает на трон, вполне сознавая назревшую необходимость реформ.
Освобождение крестьян. В том же году в своей речи, произнесенной перед московским дворянством, новый царь заявил: «Лучше упразднить крепостное право сверху, нежели ждать, пока крестьяне упразднят его снизу». Впрочем, еще Николай I давал понять, что рано или поздно крепостное право придется ликвидировать. А радикальная и либеральная дворянская интеллигенция десятилетиями выступала против «позорного рабства». И все же лишь после заявления Александра II стало ясно, что историческое решение принято и реформы не миновать.
Как всякое историческое решение, реформа Александра II и ее причины до сих пор служат предметом увлеченной полемики между историками. Некоторые ученые на Западе убеждены, что главную роль сыграли здесь экономические факторы, и прежде всего открытие черноморских портов и все более активное включение российских помещиков в мировую торговлю, сделавшее очевидными недостатки крепостного труда. Эти ученые ссылаются на статистику, согласно которой производительность труда российского крепостного крестьянина в 1860 г. примерно равнялась производительности английского фермера в 1750 г. или центральноевропейского крестьянина в 1800 г. Короче говоря, труд крепостного, несмотря на дешевизну, был столь низкого качества, что экономически себя не оправдывал. К тому же невиданная конкуренция и собственная бесхозяйственность загнала многих помещиков в долговую яму. В 1848 г. более двух третей помещиков в Украине имели столь высокие долги, что не могли обеспечить своих крестьян семенами и пропитанием, не говоря уже о том, чтобы искать путей повышения урожаев. Таким образом, упадок крепостного права начался задолго до того как правительство решилось на реформы. Об этом свидетельствует и такой факт: если в 1811 г. 58 % всех крестьян Российской империи были крепостными, то к 1860 г. их процент упал до 44.
Однако ряд ученых полагает, что, несмотря на все значение экономических фaктopoą у реформ Александра II были и другие — столь же, если не более важные — причины. Так, советские историки упорно настаивали на том, что крестьянские волнения привели к «революционной ситуации», напугавшей царя и вырвавшей у него реформы. По их данным, только в Украине между 1856 и 1860 гг. произошло 276 волнений, в которых участвовало около 160 тыс. крестьян. Американский историк Альфред Рибер доказывает, что главным поводом к реформам послужило желание модернизировать царскую армию. Англичанин Бернард Пэйрз заявляет, что больше всего на свете царя волновало отставание России от Запада. Наконец, некоторые историки склонны преувеличивать роль либеральной интеллигенции: она-де развернула столь бурную полемику в прессе, создала столь яркие романы и стихи (вроде Шевченковых), что вся читающая публика единодушно подвергла крепостное право моральному остракизму...
Как бы то ни было, в одном пункте все исследователи этого вопроса неизменно согласны между собой: решающим толчком к реформам явилось поражение в Крымской войне, вызвавшее шок у всего имперского «истеблишмента» и заставившего его признать необходимость немедленных преобразований.
Понимая, какую потенциальную опасность таит в себе освобождение крепостных, Александр II действовал осторожно и не спеша. В 1857 г. он учредил тайную комиссию (впоследствии переименованную в Главную), состоявшую из ведущих государственных и общественных деятелей как консервативного, так и либерального направлений. Комиссия должна была обсудить вопрос об освобождении крестьян и предложить конкретные пути его осуществления. В этой петербургской комиссии заметное место занимали украинцы. Один из них, Григорий Галаган, был убежденным врагом крепостного права и личным другом Тараса Шевченко. Зато другой, М. П. Позен, богатый, влиятельный и беспринципный помещик из Полтавской губернии, делал все, чтобы помешать реформам.
Чтобы изучить настроения на местах, правительство учредило дворянские комитеты и комиссии в каждой губернии. В Украине 323 дворянина участвовали в работе этих органов, представляя все разнообразие помещичьих интересов в таких различных регионах, как Слободская и Южная Украина, Левобережье и Правобережье. Что до крестьян, то их мнения, как водится, не спрашивали.
Конечно, большинство помещиков, мягко говоря, без восторга восприняли грядущее освобождение крестьян. В то же время они понимали, что мера эта неизбежная и назревшая. И потому с самого начала весь вопрос упирался не столько в необходимость самой реформы, сколько в сроки и методы ее проведения. Всячески успокаивая помещиков, царское правительство при каждом удобном случае заявляло, что интересы дворянства — главной опоры монархии — для него превыше всего. Что же касается самой процедуры освобождения, то она требовала решения двух вопросов — о личном статусе крестьянина и о наделении его землей. И хоть было решено объявить крестьян свободными, споры о «степени» их свободы еще долго не утихали. Многих помещиков и чиновников повергала в ужас сама мысль о миллионах мyжиков, вольных идти куда глаза глядят и делать все, что им заблагорассудится. Не более простым представлялся и вопрос крестьянского землевладения. Освобождать мужика с землей или без нее? И если с землей, то на каких условиях?
