Сын Марии Терезии Иосиф II оказался еще более активным реформатором. Проникнувшись модной тогда идеей «просвещенной монархии», он твердо решил удивить весь мир образцовым правлением, что ему отчасти и удалось. По выражению одного английского историка, империя при Иосифе «была просвещенной постольку, поскольку император считал своей обязанностью способствовать благу подданных, и монархией постольку, поскольку одному ему было известно, в чем это благо состоит и как его следует добиваться».
Среди целей реформ Иосифа II были и такие, как улучшение положения крестьян, оживление зашедшей в тупик экономики, увеличение конкретной отдачи управленческих структур, усовершенствование общеимперской системы образования и т. п. Как последовательный приверженец абсолютизма, Иосиф пытался также отменить особые права и привилегии отдельных земель, усложнявшие проведение реформ. Разумеется, далеко не все задуманные «просвещенным монархом» преобразования были осуществимы в сложных условиях его империи — к великой и горькой его досаде. Тем не менее правление Иосифа II явилось своего рода кульминацией в истории-Австрийской империи, когда она обнаружила волю и способность к укреплению и самообновлению.
Указанные реформы имели огромное значение и для украинцев — ведь они пришлись как раз на то время, когда Галичина вошла в состав Австрийской империи. Таким образом, украинцы стали подданными империи в «золотую» ее пору — или, во всяком случае, в ту пору, которую считала «золотой» сама империя.
Украинцы под властью Габсбургов
Большинство украинских подданных Австрийской империи жили в Галичине, т. е. в юго-восточной части бывшей Речи Посполитой, при первом разделе которой в 1772 г. эти земли и отошли к Габсбургам. Одновременно с Речью Посполитой начинает разваливаться и другая некогда мощная империя — Оттоманская, у которой всего два года спустя Вена отторгла еще одну часть украинской земли — Буковину. Наконец, в результате третьего и последнего раздела Польши в 1795 г. Габсбурги получили и древние польские земли, включая Краков. Все эти новые земли Габсбурги объединили в одну провинцию — Галицию (по-украински — Галичина). Но если Восточную Галичину населяли преимущественно украинцы, то Западную — преимущественно поляки, и соединение двух этих народов в одной провинции было чревато самыми непредсказуемыми последствиями.
Под непрямым правлением Габсбургов находилась и еще одна территория, населенная украинцами. Речь идет о западных склонах Карпат — Закарпатье, которое со времен средневековья было частью Венгерского королевства. В XIX в. Закарпатье продолжало оставаться в венгерской части Австрийской империи и таким образом было изолировано от прочих украинских земель.
Крестьяне. О жизни украинцев в империи Габсбургов можно сказать одним словом: бедность. Гористый рельеф, малые земельные наделы усложняли земледелие, а постоянный гнет польской шляхты доводил крестьян до полного измождения. Не лучше жилось и населению маленьких, грязных галицких местечек, особенно после того как разделы Польши отрезали их от традиционных рынков сбыта в Украине. Стоит ли удивляться, что Галичина пользовалась в империи репутацией одной из самых бедных, захудалых окраин.
Большинство западных украинцев были крепостными крестьянами и каждый день своей жизни они сталкивались с самой жестокой эксплуатацией. За право пользоваться убогими земельными наделами они должны были пять — шесть дней в неделю работать «на пана». Кроме того, шляхта использовала их в качестве домашней прислуги, да еще требовала натуральный оброк. По подсчетам историков, от трети до половины жалких доходов крестьянина оседало в кармане помещика. Но и этого «панам» было мало, и они время от времени захватывали новые крестьянские и общественные земли. Так, если в 1819 г. средний надел крестьянина в Восточной Галичине составлял 14 акров, то в 1848 г.— уже 9,6, а размеры среднего поместья за те же годы увеличились с 1051 до 1400 акров. Короче говоря, это было то самое общество, в котором богатые неуклонно богатели, а бедные беднели.
В таких условиях украинцам нелегко было не только жить, но и выжить. 3,5 тыс. глухих деревень, почти полное отсутствие проезжих дорог, примитивные методы ведения хозяйства — вот что такое Восточная Галичина того времени. Не удивительно, что и урожаи были здесь, как правило, раза в три меньше тех, что выращивали в Чехии или Австрии, а рацион крестьянина (картошка да капуста) составлял лишь около половины рациона западного европейца. В голодные годы люди здесь просто вымирали. Между 1830 и 1850 гг. смертность в Восточной Галичине превышала рождаемость. Соответственно средняя продолжительность жизни западноукраинского крестьянина была крайне низкой — от 30 до 40 лет.
Как водится, горе топили в вине. На пьянстве наживались монополисты — производители спиртного, т. е. польские помещики, а также содержатели питейных заведений — «шинкарі», в основном евреи. Более того, некоторые помещики даже устанавливали для своих крепостных обязательную норму потребления алкоголя, чтобы таким образом сбыть свою продукцию. Конечно, никому из галицких помещиков и в голову не приходило хотя бы для увеличения своей же прибыли и обеспечения ее надежности попытаться улучшить условия жизни крестьян. Такая идея не вызвала бы у «панов» ничего, кроме искреннего удивления, ибо крестьянин представлялся им низшим созданием, не поддающимся никакому усовершенствованию.
Духовенство. Разумеется, не все западные украинцы были крестьянами. И если пытаться искать среди западноукраинского общества какого-либо рода элиту, то за неимением лучшей придется остановиться на греко-католическом духовенстве.
В преимущественно крестьянском обществе духовенство выбилось в элиту, как говорится, на безрыбье, заменив естественное при данном общественном устройстве элитарное сословие — украинское дворянство, которое еще в XVI— XVII вв. отказалось от своего народа, полонизировалось и перешло в католицизм. Вместо дворянских династий, веками связанных со своим «родовым гнездом», в Западной Украине появляются «династии» местных священников. Это стало возможным благодаря тому, что греко-католическим приходским священникам, в отличие от высших иерархов, разрешалось обзаводиться семьями. В XIX в. в Восточной Галичине насчитывалось уже около 2—2,5 тыс. таких семей. Они часто устраивали съезды, подолгу гостили друг у друга, женили своих детей и таким образом составляли тесно спаянную наследственную касту с развитым чувством групповой солидарности.
У крестьян — своих единоверцев и прихожан — духовенство пользовалось огромным авторитетом, хотя по своему материальному и культурному уровню мало чем отличалось от них самих, особенно до прихода австрийцев. Впрочем, крестьянская община, как правило, самый большой земельный надел предоставляла именно священнику да исправно платила за крещения, венчания, похороны. Но вдовы и сироты священников вынуждены были кормиться с одной земли, как простые крестьяне. А расходы на духовное образование сына или порядочное приданое для дочери часто разоряли сельских пастырей.
Между тем богословское образование в Восточной Галичине в конце XVIII — начале XIX в. упало до столь низкого уровня, что священники едва могли прочитать литургические тексты на церковнославянском языке, да и кругозор их был ненамного шире крестьянского. Польские шляхтичи, чувствовавшие себя до прихода Габсбургов безраздельными хозяевами, грубо третировали греко-католических священников и часто заставляли их отрабатывать барщину наравне с крестьянами. Впрочем, такое «уравнение в правах» лишь сильнее укрепило личную и духовную близость украинских священников и крестьян — их соперники в борьбе за крестьянские души, польские ксендзы, ни о чем подобном и мечтать не могли. Греко-католические священники выступали советчиками и наставниками крестьян не только в духовных, но и в мирских делах, тем самым еще более раздражая поляков, которые презрительно замечали, что украинец — это «либо хлоп, либо поп».
