В украинской историографии этот регион часто называют Гетманщиной. Ввиду его особого исторического значения он будет рассмотрен в отдельной главе.

Земли запорожцев. Некогда центр вольного казачества, Запорожская Сечь утрачивала свою особую роль по мере того как казацкий уклад и власть гетманов стали устанавливаться по всей Украине. К концу XVII в. Сечь перестала быть авансценой главных политических, религиозных и общественных событий, а запорожцы постепенно стали возвращаться к своим местным делам и заботам.

В редкие годы Запорожье, этот островок казацкого братства, насчитывало больше 10 тыс. жителей. Зато «домом» запорожцу была вся широкая безлюдная степь — от Гетманщины на севере до Крымского ханства на юге. Формально земли запорожцев с 1667 г. находились под совместным польско-российским протекторатом, а с 1686 г. полностью перешли под власть царя. Что до гетманов Левобережья, то они всегда считали Сечь своей территорией, хотя сами запорожцы всегда готовы были дать отпор не только гетманам, но любой державе, которой вздумалось бы показать здесь свою власть. Вплоть до самого конца XVII в. они продолжали свои набеги на территорию Крымского ханства и Оттоманской Порты, что, впрочем, не мешало им время от времени без лишней щепетильности вступать в союз с мусульманами против гетмана, короля или царя. Классический запорожский атаман той эпохи Иван Сирко, заводила и душа всех отчаянных вылазок против турок и татар (чем, собственно, и прославился), в то же время проявлял типичную для запорожцев неразборчивость в высокой политике, игнорируя (и тем самым еще более запутывая) те проблемы, что стояли перед украинским обществом в целом.

Большие изменения произошли и в социально-экономической жизни Запорожской Сечи. Военная добыча или плата за военную службу уже не были главными источниками существования запорожских казаков. Многие из них были заняты рыболовецким или охотничьим промыслом, пчеловодством и другими мирными делами. На Сечи развиваются ремесла (запорожцы славились как кузнецы, а лодки-«чайки», которые они сами себе мастерили, вдоль и поперек избороздили Черное море), запорожцы деятельно участвуют в торговле между Севером и Югом.

Не миновало Запорожье и разделение на бедных и богатых со всеми вытекающими отсюда последствиями. Кое-кто из запорожской старшины получил земельные владения в пределах Гетманщины или даже по соседству с Сечью. Впрочем, если где еще и сохранялись древние казацкие обычаи и дух казацкого братства, так это именно на Сечи. И по-прежнему Сечь оставалась притягательной и гостеприимной для всех, кого не устраивала жизнь севернее днепровских порогов, а запорожцы пользовались всенародной любовью украинцев, в особенности нижних слоев общества.

Слободская Украина. Эта обширная территория к востоку от Полтавы, вокруг того места, где теперь расположен Харьков, формально всегда находилась в пределах российских границ. Но долгое время земля эта была практически безлюдной: открытая всем ветрам, она оказалась беззащитной перед лицом татарских набегов. Вот почему царское правительство охотно позволяло селиться здесь беженцам с Украины, раздираемой непрекращающимися распрями. В середине XVII в. украинским беженцам не только было разрешено осесть в этих землях, но им была предоставлена автономия, которой они и воспользовались, устроив свое самоуправляемое общество по казацкому образцу.

К концу XVII в. украинское мужское население Слобожанщини составляло 86 тыс. человек, из которых 22 тыс. были приписаны к казацким полкам. Подобно соседнему Левобережью, Слобожанщина была разделена на полки, названные по пяти основным городам,— Харьковский, Сумской, Ахтырский, Острогожский, Изюмский. Слободские полковники, в отличие от левобережных, избирались пожизненно. Москва, однако, пристально следила за тем, чтобы украинские казаки в пределах ее границ не избрали себе единого гетмана и не создали, таким образом, столь же сильный, единый политический организм, какой они создали в пределах Речи Посполитой. Вместо этого царь сам назначал им воеводу. Резиденция воеводы находилась в Белгороде. В его обязанности входило присматривать за действиями казаков, не давая им выйти за установленные рамки. Каждый из пяти казацких полковников находился в прямом подчинении воеводы и общался с ним отдельно, не имея никаких общих дел с остальными четырьмя полками. Таким образом, хотя украинское население Слобожанщины постоянно росло, самостоятельной политической роли она не играла.

Правобережье. Киевщина, Брацлавщина, Волынь и Подолье больше всего страдали и в годы Великого восстания, и в эпоху Руины, подвергаясь непрекращающимся польским, российским, турецким и татарским вторжениям. В конце 1670-х годов, после опустошительных боев за Чигирин и массовой эвакуации, организованной Самойловичем, на всем Правобережье почти не осталось жителей. Но едва в начале 1680-х годов бои стали утихать, как поляки, не теряя времени, начали организовывать новое заселение края. Понимая, что для достижения этой цели проще всего разрешить казакам вернуться на их земли, Речь Посполита в 1685 г. формально восстановила на Правобережье казачество с традиционными для него формами самоуправления. Фактически же поселенцы-казаки вновь появились в этих местах несколькими годами раньше.

Таким образом, вскоре край вновь был заселен украинскими казаками и крестьянами, многие из которых вернулись в родные места с Левобережья. Движение колонистов организовали и возглавили казацкие полковники Семен Палий, Самийло Самусь и Захар Искра. Полковые округа были устроены вокруг Фастова, Богуслава, Корсуня и Брацлава. Поляки, как и прежде, использовали казаков в своих войнах. Например, в знаменитую победу над турками в 1683 г. под стенами Вены внесли свой вклад 5 тыс. украинских казаков, сражавшихся в войске короля Яна III Собеского. Заметим, что это было за два года до того как польский сейм дал официальную санкцию на восстановление казачества (в следующем, 1684, году число казаков удвоилось и составляло уже 10 тыс.).

Но лишь только казаки и крестьяне стали вновь понемногу заселять Правобережье, сюда же начала возвращаться и польская шляхта. История «вечного» противостояния, однажды уже разразившегося Великим восстанием, пошла по новому кругу...

Западноукраинские земли. Галичина и Волынское Полесье, или Русское и Белзское воеводства, к тому времени представляли собой густонаселенный край. Издавна его прибрала к рукам польская шляхта.

Находясь вдали от южных степных границ Речи Посполитой, эти земли никогда не знали такого «пограничного» явления, как казачество. Некому было защитить крестьян от шляхты, и потому в этих местах гнет ее был особенно тяжел и страшен.

В то же время и культурное влияние близкой Польши сказывалось в западных землях, как нигде в Украине, и, как нигде, глубокие корни пустила здесь греко-католическая церковь. Сплошь полонизированное местное дворянство не выказывало ни малейшего интереса к политическим притязаниям украинцев. Даже тогда, когда восставшие массы во главе с Богданом Хмельницким проникли далеко в глубь Галичины (а он, как и другие гетманы, претендовал на все те земли, где говорят по-украински), поляки не имели особых хлопот с наведением порядка в западных регионах, часто используя их как плацдарм для карательных операций против казаков.

Некоторая часть западной территории Украины к этому времени находилась во владении других соседних стран. Оттоманская Порта в 1672 г. оккупировала большую часть Подолья, вновь уступив его полякам лишь в 1699 г., однако Северная Буковина и после этого досталась туркам. А украинское население западных склонов Карпат, как и в предыдущие столетия, оставалось под властью Венгрии.

Несмотря на все бедствия и разрушения во времена Великого восстания и Руины, духовная культура в Украине не только продолжала развиваться, но и вовлекала в свою орбиту все более широкие слои населения.