* * *
Многие страны Восточной Европы в начале своей Новой истории столкнулись с таким явлением, как вольная жизнь на пограничье. Не только по украинскому Днепру, но и по русскому Дону селились казаки. Было нечто подобное и в истории Венгрии, Хорватии и других христианских стран, где на незаселенных границах с Оттоманской империей возникали в чем-то сходные с казачеством социальные группы. Но нигде это «периферийное» сословие не сыграло такой важной роли в развитии общества, как в Украине. Этого, конечно, можно было ожидать: ведь в те времена пограничьем была, пожалуй, вся Украина, а полонизация украинской элиты привела к тому, что казакам здесь пришлось взять на себя ту роль, которая в других странах принадлежала дворянству. Соответственно казак становится ключевой фигурой не только украинской истории, но и национального сознания — примерно так, как ковбой у американцев или викинг у скандинавов.
Возрастание роли казачества сопровождалось мощным обновлением украинской религиозной и культурной жизни. Киев снова становится центром православия в Украине. Для культурно-религиозной элиты, группировавшейся вокруг Киево-Могилянской коллегии, это было время расширения кругозора и парения духа. С одной стороны, православное возрождение способствовало ослаблению полонизации, с другой — оно ввело в украинскую культуру те западные элементы, которые впоследствии будут удерживать ее от русификации.
Так, в опасной близости от той черты, за которой — полная ассимиляция в чужом общественном укладе и чужой культуре, вступала Украина в свою Новую историю. Но именно это ощущение опасности способствовало тому, что в украинской истории, в национальном характере украинцев появляются такие особенности, которые отличают этот народ от его соседей.
8. ВЕЛИКОЕ ВОССТАНИЕ
Один из крупнейших катаклизмов в истории Украины — Великое восстание 1648 г. По масштабам, силе и влиянию оно не имеет равных во всем начальном периоде Новой истории Европы.
Но» почему же именно Украина? Можно ли в предшествующем периоде развития этой страны усмотреть черты ее предрасположенности к подобному взрыву?
Действительно, новоосвоенные земли Киевщины, Брацлавщины и Черниговщины, ставшие ареной восстания, по-своему уникальны не только для Речи Посполитой, но и для всей Европы. Земли эти, с одной стороны, находились во владении богатейших и могущественнейших магнатов Европы, а с другой — были населены свободолюбивым народом, всегда готовым подняться на защиту своих интересов. Иными словами, самые отъявленные эксплуататоры-феодалы столкнулись здесь с самыми непокорными массами: как говорится, нашла коса на камень...
Кроме того, пограничная роль Украины во многом и привела ее к, так сказать, пограничной ситуации. И сосредоточение несметного количества земли во владении каждого отдельного феодала, и возникновение казачества — все это было возможно лишь на мрачном грозовом фоне Дикого поля. А слабая, децентрализованная власть Речи Посполитой, казалось, делала все для того, чтобы взрыв стал неизбежным. Польское правительство, неспособное собственными силами защитить границы, охотно раздавало магнатам громадные площади порубежных территорий на том условии, что они в случае необходимости позаботятся об их защите. По той же причине правительство смотрело сквозь пальцы на казачество, и только временами, как бы спохватываясь, предпринимало судорожные попытки ограничить бурный рост «запорожского рыцарства» или даже раз и навсегда с ним покончить. Однако на определенной стадии и землевладельцы-магнаты, и воины-казаки достигли такой мощи, что никакое правительство не могло бы сладить ни с теми, ни с другими. Ситуация на украинском пограничье достигла критической точки.
Канун Великого восстания
Разумеется, магнаты во многом способствовали той самой колонизации целинных украинских земель, которую польские историки XIX в. громко именовали «цивилизацией Украины». Но именно на них, землевладельцах-магнатах, лежит и огромная доля ответственности за напряженность и нестабильность, ставшие хроническими болезнями украинского общества.
В то время в Украине действовал один закон и одно право — закон и право сильного. К насилию прибегали прежде всего сами магнаты — при малейшем конфликте со своими подданными и друг с другом. При слабости королевской власти царили эгоизм и анархия. Даже сами поляки вынуждены были признавать: «На Украине правит беззаконие».
Склонность магнатов к применению грубой силы ярче всего проявлялась в их отношении к крестьянству. Как мы помним, на первом этапе освоения целинной степи землевладельцы заманивали к себе крестьян, учреждая на определенный срок свободные от повинностей слободы. Но когда все сроки истекли, магнаты набросились на крестьян, как голодные звери, отвечая на малейшие попытки сопротивления жестоким насилием и все больше зверея по мере того, как им удалось гасить очаги крестьянских волнений. А ведь после 1638 г. им казалось, что уже и последний такой очаг погашен...
Пахари новоосвоенных земель, еще не забывшие вкус свободы, отныне должны были трижды или четырежды в неделю работать «на пана». А впридачу землевладельцы выдумывали все новые и новые службы и повинности, к тому же и королевская казна требовала уплату за дом, скотину и хозяйство. Но хуже всего приходилось крестьянину, когда магнат сдавал свои владения в аренду — а к этому ненавидимому крестьянами способу управлять своими землями украинские помещики прибегали довольно часто. Условия аренды заключались в следующем: арендатор регулярно выплачивал землевладельцу твердо установленную сумму, а все, что удавалось выжать из крестьян сверх того, забирал себе. Евреям, лишенным собственной земли и буквально (еще за полтора тысячелетия до описываемых событий римляне насильственно рассеяли их по свету), и юридически (по законам Речи Посполитой им запрещалось владеть земельными наделами), в аграрной по преимуществу стране ничего не оставалось делать, как только идти в арендаторы. К 1616 г. более половины принадлежавших польской короне украинских земель были арендованы евреями. У одних только князей Острожских было 4 тыс. евреев-арендаторов. Вкладывая собственные деньги в аренду и получая ее всего на два — три года, они были заинтересованы в получении за столь короткий срок максимальной прибыли, а потому нещадно эксплуатировали и земли, и крестьян, вовсе не интересуясь последствиями. Нередко арендатор требовал, чтобы крестьяне работали «на пана» уже не три — четыре, а шесть или даже все дни недели, и челядь магната силой выгоняла их в панское поле.
Другой формой аренды стало приобретение монопольного права на производство и продажу табака и алкоголя. Монополист-арендатор мог требовать с крестьян любую плату за эти столь высоко ценимые ими товары — и надо ли говорить, что это не прибавляло ему популярности... По выражению английского историка Нормана Дейвиса, именно участие евреев в эксплуатации украинского крестьянства польской шляхтой «было главной причиной той страшной расплаты, что не единожды ожидала их в будущем».
Не только среди крестьян, но и среди прочих низших сословий украинского пограничья недовольство росло медленно, но верно. Своеобразные условия здешней жизни обрекали на магнатский произвол и недавно основанные города. Процент городского населения на Киевщине и Брацлавщине, где почти половину жителей составляли горожане, был втрое большим, чем в других воеводствах Речи Посполитой. Но, имея официальный статус городов, а иногда обладая и Магдебургским правом, новые поселения по большей части представляли собой всего лишь небольшие крепости. Большая часть их жителей, укрываясь за крепостными стенами от татарских набегов, занималась сельским хозяйством в окрестных степях. Магнаты, на чьих землях, как правило, возводились такие города, отказывались признавать в их жителях полноправных мещан и требовали от них крестьянских податей и повинностей. Наконец, и мелкая украинская шляхта, большинство представителей которой все еще оставались православными, накопила немало обид на всесильных магнатов.
