Война поставила перед украинцами проблему проблем: как наилучшим путем выйти из тупиковой ситуации? Суть этой проблемы для большинства обычных людей сводилась к еще более простому (и очень сложному) вопросу: как сохранить свою жизнь? Для украинских лидеров и их организаций на оккупированных немцами территориях главной целью (или, скорее, неразрешимой задачей) было найти способ защитить интересы украинцев и от нацистов, и от становящихся все сильнее Советов. В этой ситуации многим украинским лидерам приходилось становиться на сторону одной тоталитарной системы (несмотря на отвращение к ней), для того чтобы противостоять другой. Поскольку советский строй уже являлся более продолжительной и вообще большей угрозой, почти все украинские организации в Третьем райхе пошли на сотрудничество с немцами,— как правило, ограниченное и имевшее сугубо тактические цели. Будучи нацией без государства, украинцы действовали с позиций слабейшего. Они не могли ни формировать политику, ни воздействовать должным образом на ход событий. Поэтому сотрудничество украинцев с немцами не имело характера союзничества, как, например, сотрудничество с Германией стран — союзниц Третьего райха. Конечно, среди украинцев были и приспособленцы, предатели, идеологические фанатики и антисемиты, однако ничто не говорит о том, что их количество было большим, чем среди других оккупированных народов.

На индивидуальном уровне сотрудничество с немцами обычно сводилось к работе в местной администрации или во вспомогательных полицейских частях, подчиненных соответствующим немецким подразделениям. Мотивы, приводившие к сотрудничеству с оккупантами, были самыми разными. В Западной Украине, где до войны поляки не допускали украинцев даже на самые низкие административные посты, основной побудительной причиной выступало желание взять хотя бы минимум власти в собственные руки и поменяться ролями с ненавистным противником. Не менее важным мотивом было стремление получить работу или удовлетворить личные амбиции. Наиболее печальную известность получил такой вид сотрудничества, как служба в охране концлагерей. Сюда неизменно набирали советских военнопленных, перед которыми стоял тяжелый выбор: идти в охрану или умирать в лагере.

При том, что украинцы занимали в аппарате нацистов самые низкие посты, и при монополии СС на проведение акций по уничтожению евреев участие украинцев в массовых убийствах не было ни широким, ни решающим. Обычно оно сводилось к конвоированию «полицаями» евреев в гетто. К тому же многие украинцы, рискуя жизнью, помогали евреям. Известнейший пример — митрополит Шептицкий: он не только укрывал сотни евреев в монастырях, но и в своих проповедях открыто осуждал нацистов за резню евреев. В 1943 г. в докладе СС Гиммлеру сообщалось, что митрополит является непоколебимым противником нацистской антисемитской практики и уже считает нацизм большим злом, чем коммунизм.

Кроме контактов между ОУН и немцами накануне войны, более значительным эпизодом временного совпадения интересов украинцев и оккупантов на организационном уровне было создание добровольческой дивизии СС «Галичина». Весной 1943 г. после поражения под Сталинградом нацистские власти приняли решение — набирать в армию жителей восточных территорий. Губернатор Галичины Отто Вехтер обратился к УЦК с предложением поддержать создание в немецкой армии украинской дивизии. После длительных переговоров и несмотря на сопротивление ОУН-Б Кубийович и его коллеги — в большинстве ветераны освободительного движения — дали согласие. Главной причиной, побудившей их принять такое решение, была надежда, что это хоть как-то облегчит положение украинцев. Немалое значение имел также горький опыт событий 1917—1920 гг.: Кубийович и его коллеги (так же, как и митрополит Шептицкий) были убеждены, что одной из главных причин, по которой украинцы после первой мировой войны не смогли создать свое государство, было отсутствие подготовленной армии. Понимая, что, судя по всему, близится поражение Германии, они решили, что на сей раз украинцы не должны остаться без регулярных вооруженных сил в грядущем хаосе.

Во время переговоров, предшествовавших созданию дивизии, УЦК настаивал на том, чтобы она сражалась только против Советов. Следуя указаниям Гиммлера, Вехтер требовал, чтобы командование дивизии было полностью немецким, а сама она, чтобы не раздражать Гитлера, должна называться не украинской, а галицкой. Когда в июне 1943 г. УЦК объявил о призыве в дивизию, откликнулось 82 тыс. человек, из них 13 тыс. вскоре стали бойцами добровольческой дивизии СС «Галичина».

Следует подчеркнуть, что в своем большинстве добровольцы руководствовались патриотическими чувствами. Симпатий к нацистскому режиму они не питали, а были исполнены веры в то, что, перенимая лучшие стороны немецкой воинской выучки, создают основы будущей регулярной украинской армии.

Бойцы галицкой дивизии не были единственными украинцами в армии Гитлера. Среди приблизительно 1 млн бывших советских граждан, надевших немецкую военную форму, украинцев насчитывалось около 220 тыс. (остальные в большинстве были русскими). Для сопоставления следует вспомнить, что около 2 млн украинцев воевали с советской стороны, а также большое число — в польской, румынской, венгерской, чешской, американской и канадской армиях. Такова была судьба народа без государства.

Как и везде в оккупированной Европе, в Украине сразу же после прихода немцев началось подпольное сопротивление. Его возникновению в немалой степени способствовало то, что немецкие войска не имели достаточного количества сил, чтобы полностью контролировать завоеванную территорию. Кроме того, в Украине уже существовало подполье, созданное ОУН, Советами и, на северо-западе, поляками, которое было в состоянии создать партизанские формирования. Источников пополнения партизанских рядов было вполне достаточно: сюда шли бывшие красноармейцы — коммунисты и националисты, евреи, полицаи-перебежчики, молодежь, скрывающаяся от немецких трудовых наборов, и многие другие. Поскольку основная часть территории Украины находится в степной полосе, непригодной для ведения партизанской войны, главными районами действий партизан стали северо-западные — леса Волыни, топи Полесья и Карпаты.

«Українська повстанська армія». Первые партизанские отряды украинских националистов появились в Полесье и на Волыни и, как это ни удивительно, не были связаны с ОУН. Вскоре после начала нацистско-советской войны местный украинский деятель, поддерживавший связи с петлюровским эмиграционным правительством УНР в Варшаве, Тарас Бульба-Боровец создал нерегулярную часть под названием «Поліська Січ», главной задачей которой была ликвидация остатков Красной армии в этом регионе. Когда на исходе 1941 г. немцы попытались разогнать его часть, Бульба-Боровец увел своих людей в леса, чтобы биться и против Советов, и против немцев. В 1942 г., скрываясь от преследований Коха, члены ОУН-Б и ОУН-М также создали на Волыни небольшие отряды.

В конце 1942 г. руководители ОУН-Б приняли решение сформировать крупные партизанские силы и заложить таким образом фундамент регулярной украинской армии, которая, по их глубокому убеждению, была необходима к концу нацистско-советской войны. Были причины и более срочного порядка: во-первых, усиливались немецкие репрессии против местного населения и крестьяне требовали от ОУН защитить их; во-вторых, в конце 1942 г. на северо-запад Украины стали проникать советские партизанские отряды из Белоруссии, следовательно, ОУН необходимо было взять на себя роль «народной армии», пока это не сделали Советы.

Стремясь объединить все националистические силы, ОУН-Б заставила отряды Боровца и ОУН-М соединиться со своими формированиями, которым она присвоила название «Української повстанської армії» (УПА). Член руководства ОУН-Б, один из высших офицеров недавно распущенного батальона «Нахтигаль» Роман Шухевич был назначен главнокомандующим расширенных сил. Опираясь на разветвленную и эффективную подпольную сеть ОУН-Б, УПА быстро выросла в большую, хорошо организованную партизанскую армию, контролировавшую значительные районы Волыни и Полесья, а позднее и Галичины. Хотя многие украинские эмигрантские источники утверждают, что в высший момент своего развития — в конце 1943 — начале 1944 г.— УПА насчитывала 100 тыс. бойцов, более взвешенные подсчеты указывают цифру в 30—40 тыс. По сравнению с другими подпольными движениями в оккупированной нацистами Европе УПА была уникальным явлением, поскольку практически не имела иностранной опеки. Ее рост и укрепление свидетельствовали о серьезной и массовой поддержке со стороны украинского населения.