В 1881 г., почти сразу же после разрешения правительства, Марко Кропивницкий основал в Елисаветграде первый украинский профессиональный театр. Спустя год в его труппе насчитывалось уже более 100 актеров. К 1890-м годам существовало уже по меньшей мере пять профессиональных трупп, с большим успехом выступавших во всей империи и насчитывавших в репертуаре по 20—30 пьес каждая. Действительно, с 1860-х годов, когда украинский театр мог представить лишь несколько отечественных пьес (обычно это были «Наталка Полтавка» Котляревского, «Назар Стодоля» Шевченко и «Запорожець за Дунаєм» Гулака-Артемовского), он проделал большой путь.

Заслуга столь быстрого развития театра принадлежит небольшой группе талантливых, энергичных и предприимчивых людей, таких как Старицкий, Кропивницкий и семья Тобилевичей, члены которой выступали под сценическими псевдонимами Иван Карпенко-Карый, Микола Садовский и Панас Саксаганский. Каждый из Тобилевичей не только создал свою труппу, но и одновременно был выдающимся актером и режиссером, а Карпенко-Карый — еще и драматургом. Настоящей звездой украинского театра того времени была несравненная Мария Заньковецкая.

Конец XIX столетия в социально-экономическом, идеологическом и культурном отношении был периодом нарастающих перемен. На всех уровнях традиционный порядок давал трещины, и всюду наблюдались признаки поиска новых путей. Особенно это проявилось в усиливающемся интересе интеллигенции к вопросам идеологии. Двумя основными идеологическими течениями, определившимися в это время в Украине, были национально-освободительное и социалистическое. Чем сильнее они укоренялись в общественном сознании, тем острее вставал вопрос об их взаимоотношениях. Многие украинские деятели понимали, что без обращения к социальным проблемам национальное движение вряд ли выйдет из узких рамок культурничества. В то же время многие украинские социалисты отдавали себе отчет в том, что, лишенный национальной окраски, социализм в Украине останется поверхностным течением, не связанным с массами и состоящим в основном из неукраинцев. Попытки найти удовлетворительное сочетание двух идеологий, характерные для РУП, не дали взаимоприемлемых результатов, и со вступлением украинского общества в XX столетие эта проблема так и не была разрешена.

Какую пользу могут принести правовые реформы экономически и социально неразвитому, культурно застоявшемуся и политически слабому обществу? Говоря более конкретно, каково было воздействие конституционных реформ XIX в. на украинцев, живших под властью Габсбургов? К концу столетия западные украинцы добились очень многого благодаря новым возможностям, предоставленным конституцией. При этом они ясно понимали, что законы и конституции гарантируют социально-экономическую и национальную справедливость лишь в определенных и далеко не достаточных пределах. Однако в общем итоге результаты австрийских конституций 1848 и особенно 1867 годов были положительными и способствовали беспрецедентному подъему политической активности и организационного роста в западноукраинском обществе. Подъем был настолько силен, что вывел ранее крайне отсталых украинцев Галичины на авансцену украинского национального движения. Но если новый конституционный строй просто предоставлял возможности для общественной деятельности, то главным импульсом к ней послужила растущая конкуренция с поляками. И по мере того как польская и украинская общины входили в силу, конфронтация между ними все более обострялась.

После 1848 г. Галичина, так же как и Закарпатье с Буковиной, оставались беднейшими регионами Европы, что давало некоторым историкам повод называть их «кладовой экономических абсурдов». Одним из главных хозяйственных недостатков этих провинций было отсутствие годной к экспорту продукции, вроде сахара или пшеницы, которые, к примеру, способствовали экономическому подъему российской Украины. Непреодолимым препятствием на пути развития промышленности. даже в скромных масштабах, была конкуренция со стороны таких развитых индустриальных провинций, как Богемия, Нижняя Австрия и Моравия, которые легко подавляли слабые попытки Галичины индустриализироваться. Политика Вены только усугубляла ситуацию. Кроме того что имперское правительство практически не заботилось об улучшении положения в Галичине, оно еще и явно отдавало предпочтение западным провинциям, устанавливая несбалансированные тарифы. Земли Габсбургов, населенные западными украинцами, были еще в большей степени внутренней колонией, чем Восточная Украина в Российской империи.

К тому же землевладельческая элита провинции отнюдь не горела желанием проводить экономические изменения, боясь, что развитие региона, особенно индустриальное, лишит ее дешевой и многочисленной рабочей силы. Таким образом, Галичина, Буковина и находившееся под влиянием Венгрии Закарпатье оставались аграрными обществами с малым накоплением капитала, слабой внутренней торговлей, низким уровнем урбанизации, минимумом промышленности, чрезвычайно низкой заработной платой и наивысшим избытком рабочей силы в империи. Только в последнее десятилетие XIX в. появились слабые проблески улучшения ситуации.

То, что Вена так пренебрегала Галичиной, не должно создавать впечатление, что это была какая-то совсем незначительная часть империи. В 1910 г. здесь проживало 15 % всех подданных Габсбургов. Территории, заселенные западными украинцами, были среди немногих, где наблюдался рост населения. В Галичине его численность выросла с 5,2 млн в 1849 г. до почти 8 млн в 1910. Впрочем, трудно сказать, было ли это благом, поскольку растущая плотность сельского населения (с 32 человек на 1 ка км в 1780 г. до 102 в 1910) только усиливала социально-экономические проблемы.

Большие изменения произошли и в этническом составе населения Галичины, хотя они и не были столь драматичны, как это кажется на первый взгляд. Если в 1849 г. украинцы составляли более половины населения провинции, то к 1910 г. свыше 58 % было зарегистрировано как поляки и только 40 % — как украинцы. Даже в Восточной Галичине доля украинцев снизилась до 62 %. Отчасти эти изменения можно объяснить притоком поляков из западных в восточные районы провинции и польской ассимиляцией, в первую очередь немцев. И все же главной причиной следует считать прирост евреев в составе населения провинции: с 1831 по 1910 г. их удельный вес удвоился с 6 до 12 %. Они же были склонны отождествлять себя, по крайней мере по языку, с поляками.

Впрочем, в структуре занятости наций, населяющих провинцию, изменения были невелики. Украинцы оставались всецело аграрным народом. В 1900 г. около 95 % из них было занято в сельском хозяйстве, лишь около 1 % — в промышленности (какой бы малой она ни была) и всего 0,2 % — в торговле. Украинская интеллигенция, включая священников, была немногочисленной — от 12 до 15 тыс. человек. (Согласно подсчетам Владимира Навроцкого, в 1876 г. украинская интеллигенция вместе со священниками насчитывала 5 тыс. человек, а польская без священников — 38 тыс.) Для сравнения, их соперники поляки распределялись по роду занятий так: 80 % — в сельском хозяйстве, 6,5 % — в промышленности, 2 % — в торговле. В 1914 г. поляки занимали свыше 300 высокопоставленных правительственных постов в Галичине, а украинцы — только 25. Таким образом, несмотря на реформы Габсбургов, украинцы сумели достичь весьма немногого в преодолении социально-экономических проблем, преследовавших их столетиями.

Положение крестьянства. Как и в России в 1861 г, освобождение крепостных в габсбургской империи в 1848 г., подняв их правовой статус и политические права, не облегчило экономического положения. По сути проблема заключалась в росте цен и снижении доходов. Основным бременем, лежавшим на крестьянах, был долг за земли, полученные в 1848 г. Поначалу венское правительство обещало покрыть стоимость передачи земель за свой счет, однако в 1853 г., когда были восстановлены дореволюционные порядки, оно переложило большую часть этих расходов на крестьян. Вдобавок ко всему крестьяне облагались целой серией прямых и косвенных налогов: на содержание школ, на дороги и т. д.