В условиях нарастания революции царь Николай II пошел на вынужденные уступки. Кульминацией стал знаменитый Манифест 17 октября 1905 г., которым царь даровал своим подданным полные гражданские права и обещал созвать Думу (парламент). Казалось, империя вот-вот преобразуется в конституционную монархию.

Влияние революции на Украину. Революция принесла украинскому движению два коренных изменения: она наконец сняла ненавистные ограничения украинского печатного слова, существовавшие с 1876 г., и позволила украинцам объединяться в легальные общественные организации. Результаты были быстрыми и впечатляющими: если в ноябре 1905 г. издавалась только одна украинская газета, то в начале 1906 г. их было уже 17. Количество издательств выросло с двух до 17, из них 13 находилось в Киеве. Почти в каждом городе появились украинские клубы. Множилось число «Просвіт» — культурно-просветительных организаций, создаваемых по образу и подобию галицких. Первая в Восточной Украине «Просвіта» возникла в Екатеринославе в конце 1905 г.; к середине 1907 г. они действовали уже в 35 городах Украины, причем каждая из них имела многочисленные отделения в прилегающих селах и даже среди украинских эмигрантов на Дальнем Востоке. Однако даже в разгар революции правительство всячески ограничивало рост «Просвіт» и связи между ними. Вот как это объяснялось в одном из документов: «Учитывая, что характер деятельности «Просвит» и способы, которыми они намереваются влиять на народ являются весьма опасными в условиях нынешних беспорядков... и принимая во внимание, что Малороссия является частью Великорусской державы, а потому подъем национального политического сознания малороссов в настоящее время недопустим... администрация губернии решила отказать в регистрации украинского общества «Просвита».

Ширилось кооперативное движение, обычно возглавляемое украинскими деятелями. В Киевской губернии количество кооперативов увеличилось с трех в 1904 г. до 193 в 1907 г., в Подольской — с 18 в 1905 до 200 в 1908, в Харьковской — с двух в 1905 до 50 в 1907 г. Было совершенно ясно, что отмена ограничений выявила в украинском движении потенциал намного больший, чем можно было бы ожидать.

Как и большинство политических партий в империи, украинские партии были застигнуты революцией врасплох, однако они лихорадочно пытались использовать в своих интересах это великое потрясение. Наибольшей динамичностью отличалась «Спілка» — украинское отделение РСДРП, ориентировавшееся на меньшевиков. Она довольно успешно организовывала выступления крестьян и за их счет пополняла свои ряды. «Українська соціал-демократична робітнича партія» — наследница РУП — не так успешно расширяла свое влияние. Заявления ее сторонников, что численность членов УСДРП достегала 3 тыс., скорее всего преувеличены. Заслуживающим внимания эпизодом в ее деятельности было создание (как жест доброй воли в адрес Бунда) нескольких дружин в Полтаве и Лубнах для поддержания порядка и защиты еврейских общин от погромов. Украинские либералы (УДРП) мало заботились о том, чтобы выйти за пределы круга интеллигенции. Впрочем, во время выборов в Думу весной 1906 г. их рейтинг значительно повысился.

Поворотным моментом революции стало начало 1906 г., когда уступки царского правительства вызвали раскол в революционном лагере. Либералы, удовлетворенные обещанием конституционного правления, решили участвовать в выборах в Думу. Однако радикалы, настаивавшие на необходимости углубления революции и осуществления социальных преобразований, объявили бойкот выборам. В результате сильнейшие украинские партии — «Спілка» и УСДРП — не выдвинули своих кандидатов и в Думу пришла лишь горстка либералов. Однако немало украинских кандидатов прошли в Думу по спискам российских партий. Из 497 членов I Думы депутация Украины включала 63 украинца, 22 русских, пятерых поляков, четырех евреев и одного немца. Когда Дума была созвана, украинцы быстро организовали парламентский клуб (более 40 человек), дабы формулировать и отстаивать свои требования.

Главной и первоочередной задачей украинской думской фракции было добиваться большей автономии для Украины. Несколько неожиданно ее усилия активно поддержало украинское крестьянство. Более частным, но не менее популярным, было требование украинизации школ, особенно начальных. Однако правительство, постепенно приходящее в себя после революционного шока, противилось этим требованиям. Оно было убеждено, что уступки в сторону автономии только разожгут аппетиты украинцев относительно независимости. Министр внутренних дел Дурново сообщал Николаю II: «Следует ожидать, что под влиянием революционной пропаганды крестьяне этой губернии (Полтавской.— Авт.) примут резолюцию об отделении Украины от России на основе принципа автономии».

Первый опыт парламентского правления оказался для Николая II настолько неудовлетворительным, что он воспользовался своими правами и распустил I Думу, просуществовавшую всего 72 дня. Только после введения жесткого выборного ценза, значительно ограничившего количество выборщиков в пользу более консервативных имущих слоев, царь получил в III и IV Думах устраивающее его большинство. Вполне понятно, что украинские партии, все левой ориентации, не вошли в состав этих Дум и украинские проблемы в них почти полностью игнорировались.

Послереволюционная реакция. К 1907 г. правительство, опираясь на поддержку консервативного думского большинства, было готово к решительному контрнаступлению. Было провозглашено чрезвычайное положение, все демонстрации строго запрещены. По всей империи свирепствовали военные суды, революционеры и мятежные крестьяне сотнями приговаривались к смертной казни. Политические партии ушли в подполье, их наиболее известные деятели, включая многих старых активистов РУП, бежали за границу. Один за другим закрывались украинские клубы. Разрешалась только деятельность «Просвіт», ограничивавшаяся постановками любительских спектаклей, и нескольких научных обществ. Украинская пресса, в таком разнообразии появившаяся в 1905 г., практически исчезла, а все разговоры об украинизации просвещения вызывали открытую насмешку властей.

Антиукраинская политика правительства была охотно поддержана определенными кругами российского общества. Знаменитый лидер российских либералов Петр Струве в 1908 г. разразился целой серией статей в поддержку «Великой России», остро осуждающих украинское движение за «недостаток патриотизма». Накануне первой мировой войны, когда русский национализм достиг шовинистического угара, украинские деятели уже рассматривались многими русскими как носители «предательского сепаратизма» или, используя излюбленный термин украинофобов того времени, как «мазепинцы». Неустанно ширились слухи о том, что лидеры украинского движения пользуются материальной поддержкой австрийцев и немцев.

Некоторые русские газеты в Украине, такие как «Новое время» и «Киевлянин», буквально специализировались на разжигании антиукраинских настроений. В 1908 г. в Киеве был основан клуб русских националистов, провозгласивший целью «ведение общественной и культурной войны против украинского движения и защиту основ Российского государства на Украине».

Однако украинцы имели и сторонников. В 1911 г. на всероссийском съезде земских деятелей в Москве с решительной поддержкой введения украинского языка в начальных школах выступили представители Харьковского и Полтавского земств. Поддержка украинской культуры вообще была популярна среди земств Украины. В академическом мире в защиту украинского движения выступали такие известные российские ученые, как филологи Алексей Шахматов и Федор Корш, лингвист Иван Бодуэн де Куртене. Безоговорочно поддерживал требования украинской автономии выдающийся сионист Владимир Жаботинский из Одессы. Впрочем, эти доброжелатели были редким исключением на фоне общей враждебности российского общества и правительства по отношению к украинскому движению накануне первой мировой войны.

Период 1861 —1914 гг. был наиболее созидательным и продуктивным в истории украинской культуры. Во многом благодаря серьезным социальным, политическим и экономическим изменениям, происходившим в это время, возникли созидательные силы такого потенциала, что, невзирая ни на какие правительственные репрессии, они достигли весьма впечатляющих успехов. Мощная вспышка творческой энергии была явлением, характерным для всей империи. Этот период часто называют серебряным веком российской культуры, и нет никакого сомнения, что импульс, зародившийся в Санкт-Петербурге и Москве, сказался и в Украине. То, что появилось в науке, литературе и искусстве России и Украины в это время, вполне сопоставимо с соответствующими европейскими достижениями. Однако, как и во всей Российской империи, культурный подъем в Украине имел и обратную сторону медали: если тонкий слой общества пользовался преимуществами все более совершенного высшего образования и в культурном отношении не уступал Европе, то подавляющее большинство населения страны оставалось неграмотным и пребывало на обочине культурного развития. Таким образом, элитарная культура интеллигенции развивалась в отрыве от народной культуры масс, где изменения были почти незаметными.