У меня за стеною учитель
С ученицей готовил урок;
И, науки знаток и любитель,
Не подслушать его я не мог.
Он в тужурке, лохматый, неловкий,
Первокурсник-студент, а она…
Маша с Грезовской чудной головкой,
Так по-детски еще сложена…
То она улыбалась немножко,
То серьезной казалась потом,
Но я видел сквозь щелку, как кошка
С милой ножкой играла тайком…
Он сказал ей: «Начнем. Расскажите
Исторически-верную суть
О Троянской войне. Не шалите.
Что вы вертитесь вечно, как ртуть?»
– «Ах, война! Ну, я знаю. То было…
Там был старец, седой-преседой…
Как его?.. Вот уже позабыла…
Он, наверно, как дядя, такой».
– «Ну, Гомер. Как не стыдно, Маруся,
Это имя святое не знать?»
«Ах, Иван Николаевич, дуся,
Я сама так хотела сказать.
Да… И был там Парис, сын… кого-то
Лучше всех, что на свете, он был.
Ну и яблоко дали за что-то…
Да, за то, что Елену любил».
– «Нет, Маруся. Парис – сын Приама.
Что ни слово у вас, то скачок.
Но Парис ни при чем тут; вся драма
Есть лишь фазис борьбы за восток»…
– «Поняла. Скрал Елену тот витязь;
Лелька-душка, шестнадцати лет»… –
– «Ой, Маруся, Маруся, стыдитесь,
И в учебнике этого нет!» –
– «Я учила»… – «Да как? Еле-еле!
Ей уж было полвека почти»…
– «Что? Полвека? Тогда неужели
Помоложе не мог он найти?» –
– «Отвечайте скорее. И кратко.
Похищенье – причина войны.
В этом факте, быть может, остатки
Эксогамного брака видны.
Менелай же, Елены муж, дабы
От Париса Елену отнять»… –
– «Как? Полвека… Пожалуй, тогда бы
Я не стала бы с ним воевать…
Ведь Елена была уж как тетя…
Вот смешно, если б это теперь
Из-за тети… И что дядя Котя
Стал бы делать? Рычал бы, как зверь!» –
Тут студент моментально надулся,
Наставление стал ей читать,
Да взглянул на нее, улыбнулся…
И вдруг сам как пошел хохотать.
А за дверью я смехом беспечно
Поддержать их хотел, видит Бог!
Но Маруся сказала: «Вы вечно
Не даете учить нам урок»…
