ОЛАФ Посвящается Г. А. Энгельгардту Славные викинги ярла Гаральда Брагу пьют с девами. Тешат восторженно ярла три скальда Песней напевами. Шкуры, оружие, золото, ткани, Люди громоздкие, Грубые лица со шрамами брани, Волосы жесткие. Целых быков истребляются груды; Чаши – глубокие. Девушки дики, стройны, полногруды, Голубоокие. Девы твеменнингом [2] викингов тешат С жестами смелыми, Кудри их рыжие пальцами чешут Тонкими, белыми… Хвалятся гости скитаньем по сечам, Морю опасному… Только Олафу похвастаться нечем, Отроку страстному. Молвил дан Бьерн Кнуту Грорику дану Голосом молота: «Я захочу, так на шнеке достану Бочками золото». Молвил Кнут Грорик в ответ, негодуя: «Это ли доблести? Я захочу, на мече принесу я Целые области!» Пальноке молвил им: «Храбрые даны, Это ничтожно – и злато, и страны, Златом обильные. Но среди льдов, где живет, завывая, Вьюга мятежная, Есть одна девушка – Хельга младая, Дивная, нежная… Очи задумчивы, губы сомкнуты, Затосковавшие… Длинных волос золотистые путы, Руки упавшие… Альбы-кобольды пути к ней из виду Скрыли за тучею; Фритьоф туда не провел бы Элиду [4]С гридьбой могучею. Много там викингов наших пропало В тяжком бессилии, И не снесли их дыханье в Валгалу Девы валькирии. Не побороть вам и горы, и реки, Стужу жестокую. Грорик и Бьерн! Не добыть вам вовеки Хельгу далекую». Пальноке оба смолчали с досадой, Как поседелому. Смерть? Но Валгала должна быть наградой Воину смелому! Чаши звенят и сливаются губы, Губы-проворницы… Только Олаф, рассмеявшись сквозь зубы, Вышел из горницы. Стукнул сердито он лыжу об лыжу; Ночь была снежная. «Сгину во льдах или Хельгу увижу, Девушку нежную!» Темь была черная, в яростной злобе Ветер визжал… Викинг дохою мелькнул на сугробе… Так и пропал. БРЕТОНСКАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ ПЕСНЬ
Do-do, малыш. Пора ко сну, А завтра бодрым встань; Спою тебе про старину, Про славную Бретань. Бретонец добрых прежних лет Был честен, прям и лих, Среди бретонцев трусов нет, Средь знатных и простых. Do-do, о, мой малыш. Do-do, ты всё не спишь? Увидишь сны; во сне Ты улыбнешься мне. Кругом такая тишь… Do-do, do-do, малыш. В аббатстве девушка жила, Прекрасна и скромна, И Божьей Матери была Она посвящена. Навек обеты ей даны, Хоть ей шестнадцать лет; В Бретани девушки верны И ренегаток нет. Наш монсиньор, Гюго-де-Гук, Ее раз увидал И снять монашеский клобук Он деве приказал. Она сказала: «Нет, позор Бретонке снять обет». «Но трусов, – молвил монсиньор, – Среди бретонцев нет». Семь дней синьор не слез с седла, Сбирая всюду рать; На башню девушка взошла, Проезжих стала звать. И тридцать рыцарей, смелы, Пришли на зов чуть свет, Засели в башне, как орлы: В Бретани трусов нет. Король вассала своего Грозит разрушить трон, Архиепископом Гюго От церкви отлучен; Гюго их всех не хочет знать, Им дерзкий шлет ответ И сам ведет в аббатство рать… В Бретани трусов нет. На башне дева не встает Пред образом с колен; Витая лестница ведет На башню в толще стен; Ждут цепью тридцать смелых там, Ждут славы новой дань Иль смерть прекрасную за дам, За Бога и Бретань. На узкой лестнице боец Сменял бойца. Подряд Все тридцать пали наконец, Убивши шестьдесят. И каждый, падая, искал, Гася улыбкой стон, Девицы взор и умирал, Как рыцарь и бретон. На верх с зазубренным мечом Взошел синьор Гюго, Смутилась дева, но потом… Вдруг обняла его! И тотчас, спрыгнув с башни в ров Сдержала свой обет… В Бретани помнят святость слов, В Бретани трусов нет. Do-do, о, мой малыш. Do-do, ты всё не спишь? Увидишь сны; во сне Ты улыбнешься мне… Кругом такая тишь, Do-do, do-do, малыш… вернуться Твеменнинг – род брудершафта у древних скандинавов. (Примеч. автора.) вернуться Берсерк – полусумасшедший, дерущийся даже в мирное время со скалами и деревьями, воин, очень почитавшийся у скандинавов. (Примеч. автора.) вернуться Фритьоф – легендарный герой. Эллида – корабль Фритьофа. (Примеч. автора.) |
