CETARA Wieder ist ein Tag gesunken In die stille Todesruh Lenau Открытое окно, прозрачный вечер, тени, На улице внизу неясный разговор, По шепчущим углам – фигуры привидений И будто встал монах меж длинных складок штор… Зажглись вдали дома молчащими огнями, В ответ другим огням, молчащим в вышине… И я сжимаю голову руками И почему-то страшно грустно мне… VIETRI И, как мечты почиющей природы, Волнистые проходят облака. Фет Орел распластался устало, Плывет белизна облаков, Цепляясь за голые скалы, Вползая в ущелья хребтов… Прошли бастионами пашни До пояса голых высот; У моря – отшельники-башни В кольце запенившихся вод. Здесь некогда, словно туманы По каменным иглам хребтов, Прошли сарацины, норманны, Республики вольных купцов… LA TRINITA DELLA CAVA Монастырская библиотека О, пожелтевшие листы, Шагреневые переплеты… Гумилев. Жемчуга. «Гвискара документ…» — «А этот»? — «Этот тоже… Восьмого века свадебный контракт…» Пергаменты сухи, как мертвых старцев кожа; Готический, прелестно-четкий акт. И буква римская по-лангобардски сжата, Заострена, удлинена в хвосты… Вот Книги Хроники, вот Библия Вульгата… Почтеннейшие желтые листы. И я уже влюблен в тяжелые, большие Тома с застежками из медных роз. Здесь есть торжественные, глупые святые С условностью благочестивых поз; Хитро сплелись в узор начальных букв волокна; Бумага, пахнущая стариной… И как-то ласково в двустворчатые окна Струится вечер, умный, голубой. Остаться здесь совсем? Ведь дни полны бессилий И пережитых слов!.. Ведь эти дни, как дым… А здесь мне, может быть, Сенека иль Виргилий Вдруг станет новым и иным? CORPO DI CAVA Und nichts zu suchen, das war mein Sinn. Goethe. Lieder Молчащее, лукавое веселье Во мне растет под холодом глубоко… Зеленое, кудрявое ущелье, Совсем курчавое, бежит далеко. А треугольный клин большой, морской лазури Имеет издали, в ущелии, для взора, Как на майолике-миниатюре – Безжизненный и ровный цвет фарфора. Я рву цветы, росистые былинки, Бросаю в пропасть камни или шишки И с высоты мне видно: по тропинке, Как муравьи, ползут в лесу людишки… SALERNO. CASTELLO
Ne grandis pas trop vite… Chansonde Bretagne Кто-то в этом замке – дома! В круглой башне – много роз, В келье сводчатой – солома И семейство белых коз… И когда в огромной зале Изучал я капитель, Вдруг пугливо убежали, Точно мыши, дети в щель… В замке выросшие дети!.. Средь заглохших уголков, В этом вечном полусвете, Между ящериц, цветов… Что рождаются за мысли У всегда одних детей В амбразурах, что нависли Над рисунками полей? Кто здесь долго, всей душою, Гаммы слушает руин? Вылез следовать за мною – Чужака следить – один. И была серьезна мина… «Кто ты?» – я ему сказал. И ребенок: «Паш-ква-лино…» Застыдившись, прошептал… SALERNO A furore Normannorum libera nos, Domine! 1. «Немилость Господа Бога…» Немилость Господа Бога Послала норманнов к ним. Рыдали женщины много И стлался кадильниц дым. Я слышу говор невнятный Бегущих за стены высот: «Пришел чужой, непонятный, Веселый и злой народ»… Повсюду звяканье стали, Глядит лангобардская знать Со стен на синие дали, Считая норманнов рать. Враги идут в алебарды В разорванный этот пролом; Молясь Христу, лангобарды Сшибают их вниз копьем. Бледна, для ран разрывает Графиня мантилью свою; Святой Алферий витает Над павшими ниц в бою. Огромны рыцарей груди, А шлемы с мохнатым пером… Такие страшные люди: По трупам бегут в пролом, Ворвалось их много в залы, Косматых, и рыжих, и злых… Вошли! Вломились! Подвалы И женщины будут их! 2. «Какою-то улицей, длинной и черной…» Вкушая вкусих мало меду и се, аз, умираю. |
