Он вылез из машины и вытащил из нагрудного кармана листок бумаги. На листке был записан адрес места, где должна была стоять машина мистера Гонта. Туз еще раз сверился с запиской. Последние несколько домов он проехал, предположив, что это скорее всего Уиппл-стрит, 85, но кто эту хрень знает? В таких местах на домах никогда нет номерных табличек, а вокруг не видно ни души, так что даже спросить не у кого. Вообще весь этот район вызывал какое-то жутковатое, опустошенное чувство, так что Тузу было немного не по себе. Пустыри. Разобранные машины, из которых вытащили все мало-мальски нужные детали и медные провода.

Пустые здания, ожидающие момента, когда все, кому надо, получат свои отступные, и бетонный шар отправит их в небытие. Кривые улицы, упирающиеся в грязные дворы и заваленные мусором тупики. У него целый час ушел только на то, чтобы найти Уиппл-стрит, и теперь он почти жалел, что он ее таки нашел. Это была та часть города, где полиция иной раз находит детские тела, запиханные в ржавые мусорные баки или в выброшенные холодильники.

Туз подошел к гаражу и поискал глазами кнопку звонка. Ее не было. Приложив ухо к ржавому металлу, он прислушался. Тут может быть не совсем официальный магазин; парень, имеющий доступ к высококачественному кокаину — такому, каким угостил его Гонт, — вполне может якшаться с людьми, которые торгуют «порше» и «ламборгини» с черного хода.

Ни звука.

Видимо, это все-таки не то место. Даже близко не то, подумал Туз, но ведь он проехал всю эту улицу из конца в конец и не видел другого здания, достаточно большого — и достаточно крепкого, — чтобы держать в нем ретромашину. Если только он не промазал кардинально и не угодил в совершенно другую часть города. Он занервничал. Вам надо вернуться к полуночи, сказал мистер Гонт. Если к полуночи вас тут не будет, я очень расстроюсь. А когда я расстроен, я иногда выхожу из себя.

Расслабься, велел себе Туз. Он просто старый дурак с плохими зубными протезами. Может быть, даже педик.

Но расслабиться он не мог, тем более что он не верил, что мистер Лиланд Гонт — просто старый дурак с плохими вставными зубами. И еще: он совсем не хотел убедиться в обратном.

На теперешний момент важно было одно: приближались сумерки, и Тузу вовсе не улыбалось задерживаться в этом злачном районе после наступления темноты. Здесь было что-то не так. И не только из-за пугающих зданий с пустыми, слепыми окнами и обгорелых машин с развороченными внутренностями. Подъезжая к Уиппл-стрит, он не заметил ни одного человека, идущего по тротуару, сидящего у подъезда или выглядывающего из окна… но в то же время его не покидало ощущение, что за ним наблюдают. Ощущение, кстати, до сих пор не прошло: мурашки так и ползали по спине.

Казалось, что он уже не в Бостоне. Это место больше походило на гребаную «Сумеречную зону».

Если к полуночи вас тут не будет, я очень расстроюсь.

Туз сжал кулак и забарабанил в ржавую, плоскую рожу гаражной двери.

— Эй! Не хотите взглянуть на новые образцы кухонной посуды?

Тишина.

На двери была ручка. Он подергал ее. Хоть бы хны. Дверь даже не сдвинулась, не говоря уже о том, чтобы повернуться на ржавых петлях.

Туз выдохнул воздух сквозь сжатые зубы и нервно осмотрелся. Его «челленджер» стоял неподалеку, и сейчас больше всего на свете ему хотелось сесть в машину и убраться отсюда как можно скорее. Но он не посмел.

Он обошел здание по кругу, но ничего интересного не обнаружил. Вообще ничего. Просто кладка из шлакоблоков, выкрашенная в неприятный сопливо-зеленый цвет. На задней стене гаража было намалевано какое-то странное граффити, и пару секунд Туз смотрел на него, не понимая, почему у него волосы встали дыбом.

кричали поблекшие красные буквы.[28]

Он вернулся обратно к двери и задумался. И чего теперь?

Поскольку ничего конструктивного ему в голову не пришло, Туз просто залез в свой «челленджер» и сидел там, уставившись в дверь гаража. Потом, не выдержав, он обеими руками нажал на сигнал.

В ту же секунду дверь гаража бесшумно поднялась вверх. Туз уставился на нее, раскрыв рот, и первым его побуждением было завести мотор «челленджера» и умчаться отсюда как можно дальше. Для начала подойдет Нью-Мексико. Но потом он вспомнил про мистера Гонта и медленно выбрался из машины. Когда он подошел к гаражу, дверь как раз поднялась до конца.

Внутри помещение было ярко освещено дюжиной двухсотваттных лампочек, свисавших с потолка на толстых проводах. Над каждой лампочкой был закреплен жестяной абажур конической формы, поэтому на полу образовалось двенадцать ярких кругов света. В дальнем конце гаража на цементном полу стояла машина, накрытая чехлом. У стены стоял стол, заваленный инструментами. У другой стены были составлены три ящика. Сверху на них стоял старомодный катушечный магнитофон.

Больше в гараже не было ничего.

— Кто открыл дверь? — сипло спросил Туз. — Кто открыл эту гребаную дверь?

Ответа не было.

Он загнал «челленджер» внутрь и поставил его у задней стены — места было предостаточно. Потом он вернулся ко входу. На внутренней стороне двери был закреплен пульт. Туз нажал клавишу ВНИЗ. Пустырь, на котором стояло это загадочное здание, постепенно тонул в тенях, и это его нервировало. Ему постоянно мерещились там какие-то передвижения.

Дверь встала на место без малейшего звука. Ожидая, когда она закроется до конца, Туз вертел головой в поисках звукового датчика, среагировавшего на его клаксон, но не нашел ничего похожего. Однако он должен был быть — гаражные двери не открываются сами по себе.

Хотя, подумал он, если такое дерьмо где и случается в этом городе, то лучше места, чем Уиппл-стрит, не найти.

Туз подошел к постаменту из ящиков, увенчанному магнитофоном. «Йог-Сотот крут», — вдруг вспомнил он, и его передернуло. Он понятия не имел, что это за хер такой, Йог-Сотот. Наверное, какой-нибудь растаманский певец с девятнадцатью фунтами дредов на грязном скальпе. Тузу почему-то не нравилось, как звучит это имя. Думать о нем казалось плохой идеей. Даже опасной идеей.

На одну из бобин магнитофона была приклеена бумажка. На ней заглавными буквами было написано два слова:

Туз снял бумажку и нажал на кнопку PLAY. Катушки завертелись, и, услышав голос в динамике, Туз даже слегка подскочил. Хотя кого он тут ожидал услышать? Ричарда Никсона?

— Привет, Туз, — сказал записанный на пленку голос мистера Гонта. — Добро пожаловать в Бостон. Пожалуйста, сними чехол с моей машины и загрузи туда ящики. В них — мои особые товары, которые, я думаю, скоро понадобятся. Боюсь, один ящик тебе придется положить на заднее сиденье — багажник «таккера» не такой уж вместительный. Твоя машина будет здесь в безопасности, и обратная поездка не доставит никаких проблем. И пожалуйста, помни: чем раньше ты вернешься, тем раньше сможешь начать разведку мест, отмеченных на твоей карте. Приятного путешествия.

Все. Только шипение пустой ленты и тонкий свист вращающейся бобины.

Туз еще где-то с минуту вслушивался в звуки магнитофона. Ситуация и так была странной… но становилась все страньше и страньше. Мистер Гонт побывал здесь сегодня днем… должен был побывать, потому что он упомянул про карту, а до сегодняшнего утра Туз в глаза не видал ни карты, ни самого мистера Гонта. Может быть, старый стервятник слетал сюда на личном самолете, пока он, Туз, вел машину? Но зачем? И что это все значит?

А ведь его здесь не было, подумал Туз. Плевать, возможно, это или нет, но его здесь не было. Взять хотя бы этот проклятый магнитофон. Сейчас такими никто не пользуется. И этим магнитофоном уже давно никто не пользовался. Он весь в пыли. И записка тоже была вся пыльная. Все тут ждало тебя много-много лет. Может, еще с тех пор, когда Пангборн упек тебя в Шоушенк.