Вернувшись, он обнаружил, что на руки трупов уже надели полиэтиленовые мешки. У Вильмы Ержик с ноги спала туфля, и ее оголившуюся ступню тоже упаковали в мешок. Криминалисты сделали больше трехсот фотоснимков. К тому времени подъехали еще люди из полиции штата. Часть из них сдерживала толпу, которая старалась прорваться поближе, остальные теснили телевизионщиков. Полицейский художник делал быстрые зарисовки схемы места преступления. В конце концов занялись и самими телами. С ними «расправились» быстро. Осталась всего одна процедура, самая неприятная. Пейтон вручил Алану пару одноразовых хирургических перчаток и пластиковый пакет для улик.

— Нож или тесак?

— Тесак, — сказал Алан. Из двух зол лучше выбрать меньшее. Правда, зло, погруженное в мозги Вильмы Ержик, вряд ли можно считать меньшим; но он не хотел дотрагиваться до Нетти. Она ему нравилась.

Наконец орудия преступления были извлечены, должным образом зарегистрированы, упакованы и отправлены в Августу, и обе группы приступили к обследованию территории вокруг тел, все еще распластанных в последнем объятии и обрамленных рамочкой из запекшейся крови, похожей на красно-коричневую эмаль. Когда Рэй Ван Аллен наконец разрешил перенести их в машину «скорой», санитарам сначала пришлось отрывать Нетти от Вильмы.

Почти все это время полиция Касл-Рока стояла чуть поодаль, чувствуя себя чужими на этом празднике жизни.

Когда завораживающий балет под названием «Осмотр места происшествия» уже подходил к концу, Генри Пейтон присоединился к Алану, стоявшему в стороне.

— Не самый приятный способ провести воскресенье, — заметил он.

Алан кивнул.

— Да еще голова эта сдвинулась… Не повезло тебе, одно слово.

Алан кивнул еще раз.

— Но я не думаю, что кто-то будет тебя доставать. Как минимум один снимок первоначального положения ты сделал. — Он посмотрел на Норриса, который разговаривал с Клатом и только что подъехавшим Джоном Лапуантом. — Тебе еще повезло, что парнишка не закрыл пальцами объектив.

— Не, Норрис бы не закрыл.

— Ну-ну. Да в общем-то и так все ясно.

Алан согласился. В этом-то и была проблема: он почувствовал это еще тогда, задолго до того, как они с Норрисом завершили свое воскресное дежурство в аллее за больницей Кеннебек-Вэлли. Все было слишком ясно и просто.

— Пойдешь на вскрытие? — спросил Генри.

— Да. А кто проведет вскрытие, Райан?

— Насколько я понял.

— Я возьму с собой Норриса. Вначале тела повезут в Оксфорд?

— Ага. Там мы их регистрируем.

— Если мы с Норрисом выедем прямо сейчас, то приедем в Августу раньше?

Генри Пейтон кивнул:

— Ага.

— Я хочу послать с каждой следственной группой по одному своему человеку. В качестве наблюдателей. Это можно устроить?

Пейтон помолчал, обдумывая просьбу Алана.

— Стоп, а кто будет тут охранять закон и порядок? Старик Сит Томас?

Алан почувствовал прилив бешенства, который трудно было бы отнести на счет обычного раздражения. День был длинный, и Алан выслушал от Генри уже достаточно «теплых слов» в адрес своих помощников… но собачиться с Генри не стоило, потому что это дело номинально числилось в ведении полиции штата, и главным по делу был именно Генри. Так что Алан прикусил язык.

— Да ладно тебе, Генри. Воскресенье, вечер. Даже «Подвыпивший тигр» закрыт.

— А что это ты так вцепился-то в это дело? Тут что, что-нибудь этакое имеется, чего я не знаю? По-моему, здесь все просто: между дамочками случилось недоразумение, а та, что сверху, уже один раз кого-то кокнула. И не просто кого-то, а любимого муженька.

Алан секунду подумал.

— Да нет, ничего этакого. По крайней мере о чем бы я знал. Вот только…

— В голове не укладывается?

— Ну, что-то вроде.

— Ладно. Можешь отправить с нашими своих людей, но только чтобы они молчали и не путались под ногами.

Алан улыбнулся. Он подумал, что, может быть, стоит сказать Пейтону, что даже если бы он приказал Клату и Джону Лапуанту принять самое деятельное участие в расследовании, они скорее всего постарались бы «откосить» от подобной чести, но решил, что не стоит.

— Они будут молчать, — сказал он только. — Можешь не сомневаться.

И вот они с Риджвиком стоят в темноте, под конец самого долгого воскресенья за всю историю человечества. Но он все же закончился, этот день. И сегодня закончилось кое-что еще: жизни Нетти и Вильмы.

— Ночевать будем в мотеле? — нерешительно спросил Норрис. Алан не умел читать мысли, но он и так понял, о чем думал Норрис на самом деле: завтрашняя рыбалка накрывается медным тазом.

— Зачем? — Алан нагнулся и подобрал халат, подпиравший дверь. — Ноги в руки — и вперед.

— Ага, — энергично кивнул Норрис. Впервые с момента их встречи на месте преступления он выглядел счастливым.

Через пять минут они уже ехали в Касл-Рок по шоссе № 43, буравя ночную тьму светом фар. Когда они приехали домой, понедельнику было уже три часа от роду.

Алан остановил машину перед зданием муниципалитета. Его фургончик был припаркован рядом со стареньким «фольксвагеном»-«жуком» Норриса в дальнем конце стоянки.

— Ты прямо домой? — спросил он Норриса.

Норрис смущенно улыбнулся и опустил глаза.

— Сейчас только переоденусь в гражданку.

— Норрис, сколько раз я тебя просил не использовать туалет в качестве раздевалки?

— Да ладно тебе, Алан… я же не каждый день…

Однако они оба знали, что именно каждый день.

Алан вздохнул:

— Ладно уж. Денек у нас тот еще выдался. Извини.

Норрис пожал плечами.

— Что ж ты хочешь — убийство. Не каждый день такое случается. Но уж если случается, тут, наверное, всех цепляет.

— Скажи Сэнди или Шейле, если кто-то из них еще в офисе, чтобы записали тебе сверхурочные.

— И чтобы мне Бастер потом всю печенку выел? — невесело усмехнулся Норрис. — Нет уж, спасибо, я пас. Обойдусь как-нибудь.

— Он опять тебя доставал? — За последние пару дней Алан совсем забыл о главе городской управы.

— Нет, но при встрече таким взглядом одаривает, что… Если бы взглядом можно было убить, я сейчас был бы мертвее Нетти с Вильмой, вместе взятых.

— Завтра я сам запишу тебе сверхурочные.

— Ну, если там будет твое имя, тогда все нормально. — Норрис шагнул к двери с надписью СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД. — Спокойной ночи, Алан.

— Удачной рыбалки.

Норрис расцвел:

— Спасибо. Ты бы видел, какую удочку я купил в этом новом магазине. Потрясающая штука.

Алан ухмыльнулся:

— Верю, верю. Я все собираюсь повидаться с этим парнем… похоже, что у него есть для каждого что-нибудь интересное, так может, и для меня что найдется?

— Почему бы и нет? — согласился Норрис. — У него много чего интересного. Так что стоит взглянуть.

— Спокойной ночи, Норрис. И еще раз спасибо.

— Не за что, — отмахнулся Норрис, но ему явно понравилось, что Алан его поблагодарил.

Алан сел в свою машину, выехал со стоянки и вырулил на Главную улицу. Он машинально приглядывался к домам по обе стороны дороги, не только запоминая увиденное, но и делая выводы. Например, он увидел свет в жилом помещении «Нужных вещей». Местные уже давно все спят. Может быть, мистер Гонт страдает бессонницей? Надо ему позвонить, напомнил себе Алан, но это пока подождет, вначале нужно завершить скорбные процедуры, связанные с Нетти и Вильмой.

Он добрался до угла Главной и Лорель, включил левый поворотник, но на перекрестке нажал на тормоз и повернул направо. Ему не хотелось домой — в это пустое, холодное место?! В этом доме теперь слишком много запертых дверей, за которыми прячется слишком много воспоминаний. А на другом конце города есть живая женщина, которая, может быть, именно сейчас отчаянно в нем нуждается. Может быть, почти так же, как сам Алан — тоже живой мужчина, — нуждается в ней.

Через пять минут Алан выключил фары и тихо подкатил к дому Полли. Дверь, конечно, будет заперта, но он знал, под каким углом коврика лежит ключ.