Он все еще торчал в окне, опустив колени и вывернув прикованную руку под неестественным углом, так что цепь врезалась в его мясистое бедро, когда к машине подошел Скотт Гарсон.

— Э-э-э, Дэнфорд, — нерешительно начал банкир, — мне кажется, что тебе не надо этого делать. Ты же вроде как арестован.

Бастер выглянул из-под правой подмышки, чувствуя запах собственного пота — неслабый запах, совсем не слабый, — и увидел Гарсона вверх ногами. Тот стоял как раз напротив окна. Похоже, он хочет вытащить Бастера обратно наружу.

Китон как можно сильнее дрыгнул ногами, словно пони, только что выпущенный на пастбище. Каблуки его туфель угодили Гарсону прямо в лицо. Бастер остался вполне доволен раздавшимся при этом звуком. Золотые очки Гарсона разлетелись вдребезги. Он закричал и отпрянул, прижав руки к окровавленному лицу, а потом не удержал равновесия и упал на спину прямо на мостовую.

— На, получи! — заорал Бастер. — Не ожидал? Не ожидал, да? Да, сукин сын, не ожидал?

Он все-таки влез в машину. Длины цепи как раз хватило. Плечо угрожающе затрещало, но потом провернулось так, что ему удалось поднырнуть под собственную руку и поместить задницу на сиденье. Теперь он сидел за рулем, высунув прикованную руку в окно. Можно заводить двигатель.

Скотт Гарсон поднялся как раз вовремя, чтобы увидеть надвигающийся на него «кадиллак». Казалось, капот машины уже навис над ним, как гора.

Он рывком перекатился влево, чудом избежав гибели. Передняя шина «кадиллака» прокатилась по его правой руке, раздавив ее в лепешку. Потом там же прошлась и задняя, докончив начатое. Гарсон уставился на свои расплющенные пальцы, которые теперь стали похожи на шпатели, и завопил в жаркое голубое небо.

— ТАМММИИИИ ФАААЙЕЕЕЕ!

Этот вопль вырвал Фрэнка Джуитта из объятий Морфея. В первые пару секунд он не мог понять, где находится — он понял только, что это место узкое и тесное. Неприятное место. Что-то лежало у него в руке… что?

Он поднял руку и чуть не выколол себе глаз кухонным ножом.

— Оооооо, неееееетп! ТАМММИИИИ ФАААЙЕЕЕЕ!

И тут он все вспомнил. Он лежал за диваном своего «друга» Джорджа Т. Нельсона, а это сам Джордж Т. Нельсон, во плоти, шумно предающийся скорби по своему попугайчику. А дальше вспомнилось и остальное: журналы, раскиданные по всему кабинету, вымогательское послание, возможный (нет, вероятный; чем больше он думал об этом, тем вероятнее он казался) крах его карьеры и конец жизни.

А теперь — не веря своим ушам — он слушал, как плачет Джордж Т. Нельсон. Убивается над каким-то летучим засранцем. Ладно, подумал Фрэнк, я утолю твои печали, Джордж. Кто знает, может, и ты попадешь в рай для птиц.

Рыдания приблизились к дивану. Замечательно. Лучше и не придумаешь. Сейчас надо выпрыгнуть — «Сюрприз, Джордж!!!» — и ублюдок сдохнет, даже не разобравшись, что произошло. Фрэнк уже собирался встать, но тут Джордж Т. Нельсон, продолжая рыдать, плюхнулся на диван. Он был крупным, тяжелым мужчиной и своим весом прижал диван к стене. Он не слышал удивленного «уууф!» из-за спины; все заглушили его собственные рыдания. Джордж схватил телефон, почти вслепую набрал номер и (каким-то чудом) попал на Фреда Рубина с первой попытки.

— Фред! — закричал он в трубку. — Фред, случилось ужасное! И может, оно еще не закончилось! Боже мой, Фред! Боже мой!

Прижатый диваном Фрэнк пытался вдохнуть воздух. Ему вспомнились рассказы Эдгара Алана По, которые он читал в детстве, — рассказы о людях, похороненных заживо. Его лицо постепенно приобретало кирпичный оттенок. Деревянная ножка дивана, врезавшаяся ему в грудь, давила, как чугунная чушка. Спинка дивана придавила его плечо и одну сторону лица.

Джордж Т. Нельсон, давясь рыданиями, рассказывал Фреду Рубину о том, что он обнаружил, придя домой. В конце концов он на секунду умолк, после чего закричал в трубку:

— Мне плевать, что это не телефонный разговор. КАК Я МОГУ ДУМАТЬ О ЧЕМ-ТО ЕЩЕ, КОГДА ОН УБИЛ ТАММИ ФАЙЕ?! ЭТА СВОЛОЧЬ УБИЛА МОЕГО ТАММИ ФАЙЕ! Кто это может быть, Фред? Кто?! Помоги мне!

Последовала очередная пауза. Джордж Т. Нельсон слушал, что говорит ему Фред, а Фрэнк вдруг с ужасом понял, что сейчас потеряет сознание. Но тут до него дошло, что надо делать: выстрелить из автоматического пистолета в диван. Возможно, он не убьет Джорджа Т. Нельсона и даже не заденет Джорджа Т. Нельсона, но зато по крайней мере привлечет внимание Джорджа Т. Нельсона, а раз так, то появится шанс, что Джордж Т. Нельсон уберет свой жирный зад с дивана прежде, чем Фрэнк сдохнет тут, расплющив нос о батарею.

Фрэнк разжал руку, державшую нож, и попытался дотянуться до пистолета, заткнутого за пояс брюк. Но оказалось, что это невозможно — пальцы цеплялись за воздух в двух дюймах от рукоятки с накладками слоновой кости. Фрэнка прошиб холодный пот. Изо всех оставшихся сил он попытался высвободить руку, но зажатое плечо даже не сдвинулось: массивный диван — и солидный вес Джорджа Т. Нельсона — крепко прижали его к стене. Все равно что прибили гвоздями.

Перед глазами у Фрэнка расцвели черные розы — предвестники приближающегося удушья.

Из какой-то туманной, невообразимой дали он слышал, как его старый «друг» кричит на Фреда Рубина, который был, несомненно, партнером Джорджа Т. Нельсона по кокаиновым делам.

— Да что ты несешь?! Я тебе звоню, чтобы сказать, что у меня в квартире погром, а ты посылаешь меня в новый магазин?! Мне не нужны всякие финтифлюшки, Фред, мне нуж…

Он умолк на полуслове, резко вскочил и принялся мерить шагами комнату. Собрав последние силы, Фрэнк исхитрился отодвинуть диван на несколько дюймов от стены. Совсем чуть-чуть, но и эта малость дала ему несколько глотков невероятно чудесного воздуха.

— Что он продает? — переспросил Джордж Т. Нельсон. — О Господи Иисусе! Боже мой! Что же ты сразу не сказал?!

Опять молчание. Фрэнк лежал за диваном, как выброшенный на берег кит, судорожно втягивая воздух и надеясь, что его голова, пульсирующая удушливой болью, все же не лопнет. Ничего, сейчас он встанет и отстрелит своему старому «другу» Джорджу Т. Нельсону его колокольчики. Сейчас. Надо только отдышаться. Как только черные розы, пляшущие перед глазами, отступят. Сейчас. Сейчас.

— Ладно, — сказал Джордж Т. Нельсон. — Я съезжу к нему. Правда, я сомневаюсь, что он весь такой из себя кудесник, как ты его описываешь, но тут уже не до жиру. Я тебе вот что скажу: мне плевать, продает он его или нет. Я найду сукиного сына, который все это сделал, — это раз, и размажу его по ближайшей стене — это два. Ты понял?

Я понял, подумал Фрэнк, но кто кого по стене размажет — это еще вопрос, дорогуша.

— Да, я запомнил имя! — орал в трубку Джордж Т. Нельсон. — Гонт, Гонт, Гонт, черт его побери!

Он бросил трубку, потом, наверное, швырнул аппарат через комнату — Фрэнк услышал звук бьющегося стекла. Через секунду Джордж Т. Нельсон, в последний раз охнув и всхлипнув, выбежал из дому. Заурчал мотор его «айрокзи». Слушая, как машина отъезжает от дома, Фрэнк потихоньку отодвигал диван. За окном раздался визг шин — старый «друг» Фрэнка Джордж Т. Нельсон уехал.

Минуты через две над диваном показались две руки. Они вцепились в светло-желтую спинку, а еще через мгновение между ними появилось лицо Фрэнка М. Джуитта — бледное и искаженное, со сбившимися набок очками мистера Уотерби. Одна линза успела треснуть. Спинка дивана оставила красный точечный орнамент на его правой щеке. В лысеющих волосах запутались шарики пыли.

Медленно — так на поверхность реки всплывает вздувшийся утопленник — на лице Фрэнка расцвела прежняя ухмылка. На этот раз он упустил своего старого «друга» Джорджа Т. Нельсона, но Джордж Т. Нельсон не собирается покидать город. Это было ясно из его телефонного разговора. Фрэнк разыщет его еще до вечера. В таком городишке, как Касл-Рок, затеряться невозможно.

Шон Раск стоял на пороге кухни, встревоженно вглядываясь в темноту гаража. Пять минут назад туда ушел его старший брат — Шон выглянул из окна спальни и случайно его заметил. Брайан что-то держал в руке. Расстояние было слишком большим, чтобы Шон мог разглядеть, что именно, но Шон и так знал, что это такое. Новая бейсбольная карточка, на которую Брайан время от времени ходил смотреть. Брайан не знал, что Шону известно про карточку. Шон даже знал, кто на ней напечатан, потому что он приходил со школы намного раньше Брайана и однажды забрался к нему в комнату, чтобы взглянуть на нее. Он не понимал, почему Брайан так трясется над этой карточкой — она была старой, выцветшей, с обломанными углами. К тому же об этом игроке Шон вообще никогда не слыхал — подающий «Лос-Анджелес доджерс» по имени Сэмми Коберг с послужным списком одна победа, три поражения. Он не продержался в высшей лиге и года. Зачем Брайану эта карточка?