Сонни починил коробку «хонды», но счет оказался на сто долларов больше, чем они договаривались сначала, и из-за этого они с Эдди однажды чуть не подрались в «Тигре». Потом адвокат Сонни (янки или не янки, Эдди Варбертон по опыту знал, что у всех белых есть адвокаты) позвонил Эдди и сказал, что Сонни подает заявление в арбитражный суд. В конце концов Эдди пришлось выложить из своего кармана полтинник, а через пять месяцев в электрической сети машины случилось короткое замыкание с возгоранием. Машина стояла на парковке перед зданием муниципалитета. Кто-то позвал Эдди, но когда он примчался с огнетушителем, машина уже полыхала вовсю. Она выгорела дотла.

С тех пор Эдди гадал, не Сонни ли Джакетт подстроил это замыкание. Страховой следователь сказал, что это был просто несчастный случай… вероятность которого — одна на миллион. Но что мог знать этот тип? Скорее всего ничего. Кроме того, деньги-то были не его. Естественно, страховки не хватило на возмещение потерь.

Зато теперь Эдди знал. Знал наверняка.

Сегодня утром ему по почте пришел конверт. То, что было внутри, проливало свет на ту давнюю историю: несколько почерневших контактов-крокодилов, старая помятая фотография и записка.

Контакты выглядели так, словно их использовали для замыкания проводов. Кто-то просто снял изоляцию в нужном месте, закоротил их — и вуаля.

На снимке был Сонни и еще парочка его белых дружков, вечно ошивавшихся на бензоколонке. Только снимок был сделан не на «Сонни Суноко», а на свалке Робишо, расположенной на шоссе № 5.

Чуваки стояли перед выгоревшей «хондой» Эдди, пили пиво, смеялись… и ели арбуз.

Записка была короткой и ясной. Дорогой Ниггер, зря ты со мной связался.

Сначала Эдди удивился, зачем это Сонни вздумалось посылать ему такую записку (и ему даже в голову не пришло связать ее с тем письмом, которое он сам подсунул в почту Полли Чалмерс по заданию мистера Гонта). Он решил, что Сонни просто тупее и злее, чем остальные белые. Тем более что если Сонни и вправду устроил то короткое замыкание и хотел, чтобы Эдди об этом знал, то почему он так долго молчал? Но чем больше он размышлял над прошлым,

(Дорогой Ниггер)

тем меньше его волновал этот вопрос. У него в голове остались только обгорелые зажимы, старая фотография и записка. Они никак не давали ему покоя — словно стая голодных москитов, они донимали его постоянно.

Сегодня днем он купил пистолет у мистера Гонта.

На асфальте лежал белый прямоугольник света от неоновой вывески конторского здания автостанции «Суноко». Эдди въехал на стоянку автосервиса на своем «олдсмобиле», купленном по дешевке с рук вместо «хонды». Он вылез из машины, держа руку с пистолетом в кармане.

Перед входной дверью в контору он на минуту остановился. Сонни сидел перед кассовым аппаратом, прислонившись вместе со стулом к стене. Эдди даже видел верх его фирменной бейсболки. Газету читает. Ну да, конечно. У белых всегда есть свои адвокаты, и после долгого трудного дня — это ведь так утомительно, облапошивать чернокожих вроде Эдди, — им обязательно надо передохнуть. Посидеть у себя в конторе, откинувшись в кресле, и почитать газету.

Мерзавцы они, эти белые, вместе с их гребаными адвокатами и вонючими газетами.

Эдди достал из кармана автоматический пистолет и вошел внутрь. Какая-то часть его разума, дотоле дремавшая, внезапно проснулась и подняла тревогу: не надо этого делать, это ошибка. Но Эдди не обратил на нее внимания. Не обратил потому, что он был не в себе. Не в смысле: он был вне себя от ярости, а в смысле — действительно вне себя. Как бы снаружи. Он, словно дух, висел над своим плечом и наблюдал за происходящим. А его телом сейчас управлял некий злой чертенок.

— Получай, двуличный ты сукин сын, — услышал Эдди свой собственный голос как будто со стороны, бесстрастно взирая на то, как его палец дважды нажимает на спусковой крючок. В статье, озаглавленной «Маккернан одобрил повышение ставок», появились две черные дырки. Сонни Джакетт вскрикнул и сразу умолк. Ножки стула подкосились, и Сонни рухнул на пол. Весь его комбинезон был залит кровью, но… но на нем золотой нитью было вышито имя РИККИ. Это был не Сонни, а Рикки Бизонетт.

— О черт! — воскликнул Эдди. — Я пристрелил не того слесаря, мать его за ногу!

— Привет, Эдди. — Голос Сонни раздался сзади. — Иногда бывает полезно зайти в сортир, а?

Эдди начал разворачиваться. Три пули из автоматического пистолета Сонни, купленного у того же мистера Гонта, вошли ему в поясницу, дробя позвоночник. Он не успел сделать и пол-оборота.

Круглыми от ужаса и боли глазами он беспомощно наблюдал, как Сонни наклоняется над ним. Дуло наставленного на него пистолета казалось большим, словно устье тоннеля, и темным, как вечность. Лицо Сонни за ним было бледным и сосредоточенным. На щеке чернел масляный след.

— Твоя ошибка вовсе не в том, что тебе захотелось украсть мой набор ключей. — Сонни прижал ствол пистолета ко лбу Эдди Варбертона. — Но то, что ты мне написал о своих намерениях… вот в чем была ошибка.

Эдди никому ничего не писал. И тут у него в сознании как будто вспыхнула яркая лампочка, и он наконец-то все понял. Теперь он вспомнил письмо, подброшенное этой бабе, Чалмерс, и смог связать это письмо с запиской, которую получил сам, и той запиской, якобы написанной им самим, о которой говорил Сонни.

— Послушай! — прошептал он. — Умоляю, послушай меня, Джакетт… мы с тобой два идиота. Мы…

— Пока-пока, черненький, — сказал Сонни, нажав на курок.

Уже потом, когда Сонни почти минуту стоял согнувшись и смотрел на обмякшее тело Эдди Варбертона, он подумал, что, может быть, стоило его выслушать. Хотя, наверное, нет. Не стоило. Чего такого уж важного мог сказать парень, написавший записку, в которой выставил себя просто клиническим идиотом?

Сонни выпрямился и пошел в заднюю комнату, перешагнув через ноги Рикки Бизонетта. Он открыл сейф и вынул набор подстраиваемых накидных ключей, которые он купил в магазине у мистера Гонта. Он так и рассматривал свои ключики — доставал их один за другим из коробки, любовно вертел в руках и бережно укладывал обратно, — когда полиция штата приехала его арестовывать.

— Останови машину на углу Бирч и Главной, — сказал мистер Гонт Бастеру по телефону, — и жди там. Я к тебе кое-кого пришлю.

Бастер тщательно следовал этим инструкциям. Со своей выгодной позиции он наблюдал за людьми, которые буквально валили толпой в переулок за магазином. Похоже, сегодня вечером у половины города были какие-то дела к мистеру Гонту. Минут десять назад мимо него прошла жена Раска в расстегнутом платье — этакий персонаж из ночного кошмара.

Еще через пять минут после того, как она вышла из переулка, запихивая что-то в карман платья (платье по-прежнему было расстегнуто, и все было видно; но кто в здравом уме стал бы это рассматривать, подумал Бастер), чуть выше по улице раздалось несколько выстрелов. Бастер не был уверен, но стреляли, кажется, на станции техобслуживания.

Машины полиции штата промчались по Главной, сверкая синими мигалками и распугивая журналистов, как голубей. Маскировка маскировкой, но Бастер решил, что будет благоразумнее на время забраться в кузов микроавтобуса.

Когда полицейские машины проезжали мимо, их синие вспышки выхватили из тьмы предмет, лежавший в самой глубине кузова, у задней дверцы, — зеленый брезентовый мешок. Бастеру стало любопытно. Он развязал узел, раскрыл мешок и заглянул внутрь.

Сверху лежала какая-то коробка. Бастер вынул ее и обнаружил, что мешок весь набит часами. Электрическими часами-будильниками. Их гладкие белые циферблаты таращились на него, словно бельма-глазенки сиротки Анны. А в коробке лежали зажимы-крокодилы, которые электрики применяют для быстрых временных подсоединений.

Бастер нахмурился… но тут ему вспомнился один запрос… запрос на выделение средств из городских фондов Касл-Рока, если быть точным. В графе, предназначенной для запрашиваемых товаров и/или услуг было проставлено следующее: 16 ЯЩИКОВ ДИНАМИТА.