Он отвел руку, чтобы ударить Норриса кулаком, и подоспевший Алан защелкнул у него на запястье браслет наручника.

— А?! — удивленно выдохнул Бастер, развернувшись к Алану.

В здании муниципалитета раздались крики.

Алан быстро глянул в том направлении и подтянул Бастера к открытой дверце «кадиллака». Бастер отчаянно замахал руками. Алан безболезненно принял несколько ударов в плечо и защелкнул свободный браслет наручника на дверной ручке машины.

Он оглянулся и увидел, что Норрис уже стоит рядом. Алан мельком отметил, что вид у того ужасный, но списал это на происшествие с главой городской управы.

— Пошли, — сказал он Норрису. — У нас проблемы.

Норрис как будто его и не слышал. Он метнулся мимо Алана и врезал Бастеру прямо в глаз. Бастер только крякнул и шлепнулся на пятую точку, привалившись спиной к дверце. Под его весом она окончательно закрылась, закусив хвост его пропитанной потом рубашки, выбившейся из-под пояса брюк.

— Это тебе за мышеловку, дерьмо толстомордое! — крикнул Норрис.

— Я тебя еще достану! — заорал в ответ Бастер. — Не надейся, что все закончилось! Я вас всех тут достану!

— Да я тебя… — прорычал Норрис. Он попытался повторить свой маневр, прижав кулаки к своей надутой цыплячьей груди, но Алан перехватил его.

— Перестань! — проорал он в лицо Норрису. — У нас проблемы! Большие проблемы!

В здании снова послышался крик. На Главной улице начали собираться люди. Норрис посмотрел на них, потом на шерифа. Алан с облегчением увидел, что его взгляд прояснился и Норрис снова стал собой. Более или менее.

— Что случилось, Алан? Это из-за него? — Он кивнул в сторону «кадиллака». Бастер стоял, бросая на них угрюмые взгляды и теребя наручники свободной рукой. Казалось, он вообще не слышал криков.

— Нет, — сказал Алан. — Ты вооружен?

Норрис покачал головой.

Алан расстегнул предохранительный хлястик на кобуре, достал служебный револьвер 38-го калибра и вручил его Норрису.

— А сам?

— Хочу, чтобы руки были свободными. Давай пошли. У нас в участке Хью Прист, и он, похоже, сошел с ума.

Хью Прист, несомненно, сошел с ума, но находился он в добрых трех милях от здания муниципалитета.

— Давай поговорим… — начал он, и в этот миг из-за стойки, словно чертик из табакерки, выскочил Генри Бофорт с обрезом.

Генри и Хью выстрелили одновременно. Хлопок автоматического пистолета потерялся в размытом, зверином реве ружья. Из спиленных стволов вырвались огненные снопы. Хью подбросило в воздух и протащило через всю комнату. Он летел, сверкая голыми пятками; его грудная клетка превратилась в разлагающееся болото красной жижи. Пистолет вылетел у него из руки. Концы лисьего хвоста загорелись.

Генри отбросило на полки с бутылками; пуля Хью пробила ему правое легкое. Вокруг него падали и разбивались бутылки. Грудь онемела. Он выронил винчестер и схватился за телефон. В воздухе стоял фантастический «аромат» — спиртовые испарения и запах горящего меха. Генри попытался вдохнуть воздух, но хотя его грудь вздымалась, воздуха все равно не хватало. При каждом вдохе дыра в груди издавала тонкий, пронзительный свист.

Телефонная трубка вдруг потяжелела на тысячу тонн, но он все-таки умудрился дотянуть ее до уха и нажал на кнопку автоматического набора номера полиции.

Пиииип… пииип… пииииип…

— Да что там у вас происходит?! — яростно просипел Генри. — Я тут подыхаю. Возьмите трубку, уроды!

Но телефон продолжал звонить.

Норрис нагнал Алана на середине пути к аллее, и на маленькую муниципальную парковку они вошли плечом к плечу. Норрис держал служебный револьвер Алана: палец на предохранителе, дуло смотрит в жаркое октябрьское небо. На парковке стояли «сааб» Шейлы Брайхем и патрульная машина Джона Лапуанта. Все. Алан успел мельком удивиться — а куда же подевалась машина Хью? — но тут боковая дверь управления распахнулась. Из нее вывалился некто с окровавленным карабином в руках, карабином из кабинета Алана. Норрис опустил пистолет и сдвинул пальцем предохранитель.

Алан одновременно понял две вещи. Во-первых, Норрис сейчас выстрелит. И во-вторых, вопящий человек с ружьем в руках — это не Хью Прист. Это Шейла Брайхем.

Только фантастические рефлексы Алана Пангборна спасли в этот день жизнь Шейлы Брайхем. Все решила какая-то доля секунды. Алан не пытался закричать или отвести ствол рукой. Ни то, ни другое не помогло бы. Вместо этого он выставил локоть и двинул им вверх, как человек, с энтузиазмом пляшущий гопака на деревенской ярмарке. Локоть ударил по руке Норриса за миллисекунду до выстрела, задрав вверх дуло револьвера. Грохот выстрела, усиленный стенами двора-колодца, почти оглушил всех. На втором этаже, в помещении городских служб, разлетелось окно. Шейла выронила ружье, которым размозжила голову Лестера Пратта, и бросилась к ним, крича и рыдая.

— Боже, — тихо и сдавленно пробормотал Норрис. Когда он повернулся к Алану, протягивая пистолет рукояткой вперед, его лицо было белее бумаги. — Я чуть не пристрелил Шейлу, Господи помилуй.

— Алан! — плакала Шейла. — Ты приехал!

Она налетела на него с разбегу, чуть не сбив с ног. Он убрал револьвер в кобуру и обнял ее. Шейла дрожала, как электрический провод при перегрузке. Алана тоже трясло. На самом деле он чуть не обмочил штаны. Шейла билась в истерике, и можно сказать, что в этом ей повезло: скорее всего она даже не поняла, что едва не отправилась на тот свет.

— Шейла, что тут происходит? — спросил Алан. — Рассказывай, только быстрее. — В ушах у него звенело эхо от выстрела. Как будто где-то звонил телефон.

Генри Бофорт чувствовал себя снеговиком, тающим на весеннем солнце. Ноги подкашивались, отказывались его держать. Он медленно сполз на корточки, прижимая к уху телефонную трубку, в которой по-прежнему раздавались длинные гудки. От запаха спиртного и горящего меха кружилась голова. К ним еще добавился третий запах. Генри подозревал, что это Хью Прист.

Где-то в глубине сознания он понимал, что у него ничего не получится и надо набрать другой номер, чтобы просить о помощи, но сие было выше его сил. Он просто не смог бы набрать другой номер. Поэтому он сидел на корточках посреди лужи собственной крови, слушал завывание воздуха, вырывавшегося из дыры у него в груди, и судорожно цеплялся за остатки сознания. До открытия «Тигра» оставался еще час с лишним, Билли мертв, и если в ближайшие пару минут никто не поднимет трубку на том конце линии, к тому времени, когда сюда начнут подгребать первые жаждущие клиенты, к двум трупам прибавится еще и третий — Генри Бофорта.

— Пожалуйста, — прошептал Генри испуганным, задыхающимся голосом. — Пожалуйста, возьмите трубку, кто-нибудь, пожалуйста, возьмите эту чертову трубку.

Шейла Брайхем начала потихонечку приходить в себя, и Алан сразу вытянул из нее самую важную информацию: она вырубила Хью прикладом. Никто не станет в них стрелять, если они попытаются войти внутрь.

Наверное.

— Норрис, пошли.

— Алан… Когда она вышла… Я думал…

— Я знаю, о чем ты подумал, но все обошлось. Забудь, Норрис. Там внутри Джон. Пошли.

Они подошли к двери и встали по обе стороны от нее. Алан посмотрел на Норриса.

— Пригнись, — сказал он.

Норрис кивнул.

Алан схватился за дверную ручку, толкнул дверь и нырнул внутрь. Норрис, согнувшись, вбежал за ним.

Джон умудрился встать на ноги и почти доковылял до двери. Алан и Норрис врезались в него, как два регбиста, и Джои испытал последнее унижение: его сбили собственные же коллеги, он упал на пол, заскользил по линолеуму, как камень в керлинге, и врезался в противоположную стену с болезненным стоном, слабым и удивленным.

— Господи, это ведь Джон! — воскликнул Норрис. — Долбаная французская кофемолка!