— Я и не собираюсь вставать и танцевать с тобой танго, дурак ты набитый, — простонал Ленни. Он плакал и рычал от боли. Сейчас он напоминал старую гончую со сломанной ногой.

— Так, — сказал Клат. Он побежал было к своей машине, но потом повернул обратно. — Он взял твою машину, я правильно понял?

— Нет! — проскрипел Ленни, прижимая руку к сломанным ребрам. — Он отделал меня, а потом улетел на гребаном ковре-самолете. Конечно, он взял мою машину! А то какого бы хрена я тут валялся? Солнечную ванну принять?! Идиот!

— Так, — повторил Клат и помчался к машине. Пяти- и десятицентовые монеты летели во все стороны у него из карманов и рассыпались по придорожному щебню ярким серебряным дождем.

Он так быстро нырнул с разбегу в окно машины, что чуть не разбил голову о раму двери. Он схватил микрофон и первым делом собрался сказать, чтобы Шейла вызвала «скорую» для старика, но это было не самым важным. Алану и полиции штата необходимо знать, что Хью теперь ездит на старом «шевроле бел-эйре» Ленни Партриджа. Клат не знал, какого она точно года, но вряд ли кто спутает этот раздолбанный драндулет с какой-нибудь еще машиной.

Но до Шейлы он так и не докричался. Три вызова и ни одного ответа. Ни одного.

Ленни опять закричал. Клат вошел в дом Хью Приста и вызвал по телефону бригаду «скорой помощи» из Норвегии.

Хорошее время выбрала Шейла, чтобы засесть на толчке, подумал он.

Генри Бофорт тоже пытался дозвониться до полиции. Он стоял рядом со стойкой, прижав телефонную трубку к уху плечом. Длинные гудки, один за другим.

— Ну давайте, — бурчал он себе под нос, — возьмите трубку, черт вас дери. Чем вы там заняты? В карты решили сыграть?

Билли Таппер вышел на улицу. Генри услышал, как тот что-то крикнул, и недовольно поднял глаза. За криком последовал громкий «бабах». Генри сначала решил, что это, наверное, взорвалась одна из древних лысых шин Ленин… но за первым «бабахом» последовало еще два.

Билли ввалился обратно в «Тигра». Он двигался очень медленно и держался за горло. Его рука была вся в крови.

— Энри! — крикнул Билли странным, сдавленным голосом. — Энри! Эн…

Он оперся на музыкальный автомат, постоял так, покачиваясь, секунды две, а потом все его тело как-то разом обмякло, и он рухнул на пол бесформенной кучей.

На его ноги, лежавшие на самом пороге, упала тень, после чего появился и тот, кто ее отбрасывал. У него на шее висел лисий хвост, а в руке дымился пистолет. Среди редкой растительности на груди блестели капельки пота. Под глазами набрякли коричневые круги. Он переступил через Билли Таппера и зашел в полумрак «Подвыпившего тигра».

— Привет, Генри, — сказал Хью Прист.

Джон Лапуант не знал, почему Лестер набросился на него, но понимал, что, если так пойдет и дальше, Лестер его убьет; а Лестер даже не снижал темпа, не говоря уже о том, чтобы остановиться. Джон попытался скользнуть по стене в сторону, туда, где его не достали бы кулаки Лестера, но тот схватил его за рубашку и рывком вернул на место. У него даже не сбилось дыхание, даже рубашка не выбилась из-под эластичного пояса спортивных штанов.

— Вот так, Джонни, учись, — выдохнул Лестер и врезал Джону по верхней губе. Джон почувствовал, как губа лопнула с внутренней стороны. — Отращивай теперь свои губкощекоталки.

Джон вслепую обвил левой ногой ногу Лестера и толкнул его изо всех сил. Лестер удивленно вскрикнул и начал заваливаться назад, но при этом все-таки умудрился вытянуть обе руки и схватить Джона за окровавленную рубашку, потянув его за собой. Оба упали и принялись кататься по полу, пихая и пиная друг друга.

Они были слишком заняты друг другом и не заметили Шейлу, которая выбралась из диспетчерской будки и забежала в кабинет Алана. Она сорвала со стены ружье и выбежала обратно, в приемную, превратившуюся к тому времени в руины. Лестер сидел верхом на Джоне и стучал его головой об пол с упорством и энтузиазмом парового молота. Шейла знала, как пользоваться оружием — она с восьми лет посещала тир. Теперь она приставила приклад к плечу и завопила:

— Джон, отодвинься от него! Дай мне выстрелить!

Лестер повернулся на звук ее голоса, выпучив налитые кровью глаза. Он оскалился, как бешеная горилла, и продолжил долбать Джона головой об пол.

Когда Алан подъехал к зданию муниципалитета, он увидел, как с другой стороны подъезжает «фольксваген» Норриса Риджвика. Единственная приятность, случившаяся за сегодняшний день. Правда, Норрис был в гражданском, но сейчас это было не важно. Сегодня у них каждый человек на счету. Так что Норрис как раз вовремя.

А потом настал настоящий ад.

Внезапно из узкой аллеи, что вела к парковке, выскочила большая красная машина — «кадиллак» с номерным знаком КИТОН 1. Раскрыв рот, Алан наблюдал за тем, как Бастер въехал на своем «кадиллаке» в Норрисова «жука». «Кадиллак» ехал не очень быстро, но он был раза в четыре больше машины Норриса. Раздался противный скрежет лопающегося и гнущегося металла, и «фольксваген» перекувырнулся на пассажирский бок, рассыпая вокруг мелкие осколки стекла.

Алан ударил по тормозам и выскочил из машины.

Бастер вышел из «кадиллака».

Норрис, с ошарашенным выражением на лице, судорожно пытался вылезти наружу через разбитое окно «фольксвагена».

Бастер направился к Норрису, сжав кулаки. На его жирном, круглом лице застыла очень нехорошая ухмылка.

Увидев эту ухмылку, Алан перешел на бег.

Первым выстрелом Хью вдребезги разнес бутылку «Дикой индейки» на полке за баром. Вторым — раздолбал стекло в рамке, что висела буквально над головой у Генри, и оставил круглую дыру в лицензии на продажу спиртного, которая и была заключена в эту самую рамочку. Третий выстрел превратил правую щеку Генри в алое месиво крови и развороченной плоти.

Генри пискнул, схватил ящик с обрезом и свалился за бар. Он понял, что Хью его подстрелил, но не мог определить, насколько серьезна рана. Единственное, что он знал наверняка: вся правая сторона его лица вдруг стала горячей, как нагретая плита, и кровь — теплая, мокрая, липкая — потекла по шее.

— Давай поговорим о машинах, Генри, — сказал Хью, подступая к стойке. — Или еще лучше, давай поговорим о моем лисьем хвосте. Тебе ведь есть что сказать, не так ли?

Генри открыл ящик, обитый внутри красным бархатом, и вынул обрез винчестера. Непослушными, трясущимися руками он попытался переломить ружье, но понял, что на это не хватит времени. Оставалось только надеяться, что оно заряжено.

Он подобрал под себя ноги, готовясь преподнести Хью большой сюрприз. Во всяком случае, он очень надеялся, что это станет большим сюрпризом.

Шейла поняла, что Джон не собирается выбираться из-под этого ненормального Лестера Платта… или Пратта… в общем, учителя физкультуры. То есть не то чтобы не собирается, а наверное, просто не может выбраться. Лестер перестал бить его головой об пол и вместо этого вцепился обеими руками в горло.

Шейла перехватила ружье за ствол и занесла его над головой, как клюшку для гольфа. Помедлив, она развернулась, и приклад описал в воздухе тяжелую плавную дугу, окончившуюся на голове Лестера Пратта.

В последний момент Лестер повернул голову, как раз чтобы «поймать» переносицей окованный сталью ореховый приклад. Сочный хруст известил о том, что приклад прошел сквозь череп Лестера и превратил в желе лобные доли мозга. Звук был громким, словно кто-то с разбегу прыгнул на полную банку попкорна. Лестер Пратт умер еще до того, как его тело рухнуло на пол.

— Ты думал, я не догадаюсь, кто это был? — зарычал на Норриса (ошеломленного, оглушенного, но невредимого) ухмыляющийся Бастер Китон. — Ты думал, я не догадаюсь, когда там на каждой бумажке пропечатано твое имя?! А?! Что?!