— Совсем не годятся?

— Мы сняли несколько фрагментов, которые могут сгодиться, хотя опять же не факт, что суд их примет. Мы послали их в дактилоскопическую лабораторию ФБР в Виргинии. Они такое там вытворяют с частичными отпечатками… но они страшные тормоза. Результатов придется ждать дней десять, не меньше. Я сам сравнил эти отпечатки с отпечатками, снятыми нашим вечно задумчивым судмедэкспертом.

— Не сходятся?

— Это как с почерком, Алан. Сравнить части с целым. И если я с чем-то подобным попробую выйти в суд, защита мне голову отгрызет. Но раз уж мы, так сказать, сидим в куче дерьма, то я скажу прямо: они не имеют вообще ничего общего. Размер, например. У Вильмы Ержик руки были маленькие. А отпечатки оставлены человеком с большими руками. Даже делая скидку на то, что все смазано, руки просто гигантские.

— Мужские?

— Я уверен. Но еще раз повторяю: я не пойду с этим в суд.

— Это не важно. — На стене появился маяк из тени, который тут же превратился в пирамиду. Пирамида раскрылась, как цветок, и стала гусем, летящим на фоне солнца. Алан попытался представить себе лицо мужчины — не Вильмы Ержик, а мужчины, — забравшегося в дом Нетти воскресным утром. Мужчины, убившего штопором Неттиного Бандита и подставившего Вильму. Ничего, кроме расплывчатых теней. — Генри, кому такое могло прийти в голову, если не Вильме?

— Понятия не имею. Зато у нас может быть свидетель инцидента с камнями.

— Что?! Кто?!

— Я сказал может быть, помнишь?

— Я слышал, что ты сказал. Не зли меня, кто это?

— Ребенок. Одна дама, живущая по соседству с Ержиками, услышала шум и вышла на крыльцо посмотреть, что происходит. Она говорит, что подумала, может быть, «эта сука» — ее слова — окончательно взбесилась и выкинула мужа в окно. Она увидела, как какой-то мальчик испуганно улепетывает на велосипеде от дома Ержиков. Дама спросила у него, что там происходит. Парень ответил, что ему кажется, будто миссис и мистер Ержик скандалят. Поскольку соседка думала так же и шум к тому времени прекратился, она как-то об этом и позабыла.

— Наверное, это Джиллиан Мислабурски, — сказал Алан. — Дом с другой от Ержиков стороны пустует, выставлен на продажу.

— Точно. Джиллиан Мислахренски. У меня записано.

— А что за мальчик?

— Не знаю. Она его узнала, но не смогла вспомнить имя. Говорит, он живет по соседству, может быть, в том же квартале. Мы его найдем.

— Сколько лет?

— Говорит, между одиннадцатью и четырнадцатью.

— Генри! Будь другом, дай мне его найти. Очень тебя прошу.

— Давай, — мгновенно согласился Генри, и Алан расслабился. — Я вообще не понимаю, почему мы должны вести эти расследования, когда преступление случается прямо в столице округа. В Портленде и Бангоре этим занимаются самостоятельно, а почему в Касл-Роке нельзя? Бог ты мой, я даже не знал, как произносится фамилия этой женщины, пока ты не сказал!

— В Роке много подводных камней, — рассеянно произнес Алан. Он оторвал розовый бланк предупреждения и записал на обратной стороне: Джилл Мислабурски и Мальчик, 11–14.

— Если мои ребята найдут этого парня, он увидит три больших джипа полиции штата и так напугается, что забудет обо всем на свете, — сказал Генри. — А тебя он скорее всего знает. Ты же ходишь по школам и устраиваешь там беседы?

— Да, по программе «Скажем „нет“ наркотикам» и в День закона и безопасности.

Алан покопался в памяти, пытаясь припомнить мальчишек, живущих в том же квартале, что Ержики и Мислабурски. Если Джилл Мислабурски его узнала, но не знала имени, скорее всего это значит, что парень живет за углом или на Понд-стрит. Алан поспешно накорябал на листке бумаги три фамилии: Делуа, Раск, Беллингем. Были, наверное, и еще дети подходящего возраста, которых он с ходу не вспомнил, но для начала хватит и этих троих. Быстрый опрос наверняка выявит того, кого надо.

— Джилл сказала, в котором часу она слышала шум и видела мальчика? — спросил Алан.

— Она не уверена, но думает, что после одиннадцати.

— Значит, это были не Ержики, потому что Ержики в это время были на мессе.

— Правильно.

— Тогда это был наш таинственный камнемет.

— Снова в самую точку.

— Вот кто действительно странный тип.

— Три правильных ответа подряд. Еще один ответ, и ты выиграешь тостер.

— А вдруг тот парнишка видел, кто это был?

— Обычно в таких случаях я говорю: «Это слишком хорошо, чтобы быть правдой», но эта дама, Мислабурски, сказала, что он был напуган, так что это не исключено. Если он видел, кто там кидался камнями, то ставлю виски и пиво, что это была не Нетти Кобб. Я думаю, кто-то стравил их между собой. Просто так. Ради забавы.

Но Алан, знавший свой город лучше, чем Генри, решил, что подобное невозможно.

— А может быть, это сам паренек? — сказал он. — Может, поэтому он был напуган? Тогда у нас на руках обычный случай вандализма.

— В мире, где есть Майкл Джексон и урод вроде Аксла Роуза, возможно все, — сказал Генри. — Но ты же знаешь, что вероятность обычного вандализма была бы намного выше, будь парнишке лет этак шестнадцать-семнадцать.

— Да, — согласился Алан.

— И зачем вообще строить предположения, если ты можешь найти мальчишку? Ты ведь можешь, да?

— Я уверен. Но хочу дождаться конца уроков, если ты не против. Сам знаешь, пугать его — вовсе не лучший вариант.

— Я согласен; наши две дамочки никуда не убегут, только в могилу. Тут, правда, полно репортеров, но это мелочь. Я их, как мух, отгоню.

Алан выглянул в окно как раз вовремя, чтобы заметить микроавтобус телевизионщиков из WMTW-TV, который медленно катил по Главной, направляясь, очевидно, к парадному входу в здание суда, тут же за углом.

— Да, они и сюда добрались, — сказал он.

— Сможешь перезвонить мне к пяти?

— К четырем, — сказал Алан. — Спасибо, Генри.

— Не за что, — ответил Генри Пейтон и повесил трубку.

Алан едва не сорвался с места, чтобы разыскать Норриса Риджвика и обо всем ему рассказать. Но потом он вспомнил, что Норрис в данную минуту скорее всего отмораживает себе задницу посреди озера Касл, сжимая в руке свою новую удочку.

Он еще немного поупражнялся с теневым зверинцем и встал. На душе почему-то было неспокойно. Не мешало бы проехаться по кварталу, где случилось двойное убийство. Может, когда он увидит эти дома, ему в голову придет еще пара семей, где есть мальчики подходящего под описание возраста… и кто знает? Может быть, то, что Генри Пейтон сказал про детей, также подходит и к польским женщинам среднего возраста, покупавшим себе одежду в «Лейн Брийант». Память Джилл Мислабурски может выдать результаты получше, если вопросы будет задавать кто-то знакомый.

Алан уже потянулся за форменной фуражкой, висевшей на верхнем крючке вешалки, но, подумав, оставил ее на месте. Будет лучше, решил он, если он будет выглядеть полуофициально. И даже, уж если на то пошло, стоит взять «универсал», а не патрульную машину.

Он вышел из кабинета и растерянно замер посреди приемной. Джон Лапуант превратил свой стол и все пространство вокруг в подобие противопаводковых заграждений. Везде были свалены бумаги. Ящики громоздились друг на друга на столе у Джона, изображая из себя Вавилонскую башню. Все это шаткое сооружение грозило обвалиться в любую секунду. И Джон, обычно самый приветливый и веселый из всех полицейских в участке, сидел весь багровый и матерился.

— Джонни, я сейчас вымою тебе рот с мылом, — усмехнулся Алан.

Джон вздрогнул и обернулся. Он улыбнулся в ответ, но как-то растерянно и стыдливо.

— Извини, Алан, я…

Но Алан уже сорвался с места. Он пересек комнату с той же гибкой, бесшумной стремительностью, которая так поразила Полли в среду вечером. У Джона Лапуанта отвисла челюсть. Но краем глаза он все же успел заметить, куда метнулся Алан: два выдвижных ящика, которые он составил на столе, начали съезжать.

Алан двигался достаточно быстро и сумел избежать полной катастрофы, но падения верхнего ящика он предотвратить не смог. Тот приземлился ему на ногу; во все стороны полетели бумаги, скрепки, резинки и скобки для степлера. Два остальных ящика Алану удалось прижать руками к краю стола.