– Ну ты и псих, Игорь. Вот уж не думал, что скажу это, но ты конченый псих, – он покачал головой, но в глазах его уже вовсю плясали весёлые чертята. – Затея абсолютно бредовая. Но, чёрт меня подери, до чего же заманчивая! Это будет вызов. Настоящий вызов для старого кузнеца. Но… – он снова нахмурился, возвращаясь с небес на землю, – одному мне с такой махиной ни в жизнь не справиться. Тут работы минимум на месяц, если не больше. И железа уйдёт – вагон и маленькая тележка. А оно нынче стоит, как крыло от самолёта.

– С Управой я уже договорился, – спокойно выложил я свой главный козырь. – Граф лично одобрил. Готов выделить все необходимые средства. От нас требуется только сделать всё в срок и на совесть.

Я сделал паузу, давая ему переварить информацию.

– А насчёт помощи… Я, конечно, не кузнец. Но молот в руках держать умею. И руки у меня, как ты, может, заметил, растут откуда надо. Я готов проводить здесь всё свободное время. Буду твоим подмастерьем. Подавать, держать, таскать. Всё, что скажешь.

Фёдор впился в меня долгим, изучающим взглядом. Казалось, он пытался прожечь во мне дыру. А потом его суровое лицо треснуло, и он расплылся в широченной, довольной ухмылке, обнажив крупные, пожелтевшие от времени зубы.

– Подмастерье, говоришь? Из шеф‑повара – в грязные чернорабочие? А в тебе есть стержень, парень. Есть. Ладно. Уговорил, дьявол языкастый. Сделаем мы твоего… Царь‑Мангала. Будет он греметь на всю губернию, помяни моё слово.

Для него это был уже творческий порыв. Шанс создать нечто такое, о чём в городе будут говорить ещё много лет. Мы ударили по рукам. Моя ладонь утонула в его огромной ручище, и мне на секунду показалось, что я сунул руку в медвежий капкан.

До самого вечера мы просидели над чертежами. Спорили до хрипоты, чертили мелом на пыльном полу куски будущей конструкции в натуральную величину, снова спорили и в итоге находили гениальные в своей простоте решения. Фёдор не был типичным грубым ремесленником. Он был инженером от бога, с природным чутьём на металл.

А я, со своими знаниями из другого мира, подкидывал ему идеи, от которых он сначала отмахивался, как от назойливой мухи, а потом, почесав в затылке, с кряхтением признавал, что в этом что‑то есть. Мы работали как слаженный механизм, и я чувствовал, как между нами рождается то самое, настоящее мужское уважение.

– Степану, мяснику, повезло с будущим зятем, – вдруг пробасил он в какой‑то момент, не отрываясь от схемы расположения котлов. – Ты парень не только с руками, но и с головой. Редкость в наши дни.

Я чуть не поперхнулся. Издеваетесь⁈

– Да брось, мастер. Даша, конечно, девушка хорошая, но мне сейчас совсем не до этого. Дел по горло, сам видишь.

– Да‑да, знаю я, – Фёдор махнул рукой, даже не удостоив меня взглядом. – Дела, дела… Дело молодое, оно такое. Потом само как‑нибудь утрясётся. Так, смотри сюда. Если мы вот здесь поставим дополнительное ребро жёсткости, то сможем сэкономить на толщине основного листа…

Он снова с головой ушёл в расчёты, а я с облегчением выдохнул. Кажется, пронесло. Сегодняшний день был посвящён исключительно металлу и будущему триумфу. А всё остальное… всё остальное пусть подождёт.

Когда последний посетитель расплатился за обед и звякнул колокольчиком над дверью, в «Очаге» наконец‑то воцарилась тишина. Густой, вкусный воздух, пропитанный ароматами бульона и свежей выпечки, казалось, осел и успокоился вместе с работниками. После обеденной суматохи это затишье было настоящим подарком.

Настя с каким‑то умиротворённым видом протирала столы. Её движения были плавными – раз, два, и стол блестит. Даша закончила с посудой на кухне и плюхнулась на стул рядом с ней. Несколько секунд она молча крутила в руках влажную тряпку, будто собиралась с мыслями для чего‑то очень важного.

– Насть, – наконец выдавила она, и голос её прозвучал так тихо, что Настя даже вздрогнула. – Мне совет нужен. Чисто женский.

Настя оставила в покое столешницу и с любопытством посмотрела на подругу. Даша, обычно бойкая и весёлая, сейчас выглядела как школьница перед экзаменом.

– Ого! Что‑то случилось? – Настя тут же пододвинула стул поближе. – Кто обидел? Отец опять хмурится?

– Да нет, с отцом всё в порядке, – отмахнулась Даша и тяжело вздохнула, словно на её плечах лежала вся тяжесть этого мира. – Дело в… Игоре.

Настя тут же понимающе хмыкнула и улыбнулась. Ну конечно, в ком же ещё.

– И что с ним не так?

– Да с ним всё так! Слишком так! – почти выкрикнула Даша, и её щёки мгновенно вспыхнули ярким румянцем. – В этом‑то и вся проблема! Я не знаю, как к нему подобраться. Он же как… как крепость! Неприступная! Я ему сегодня утром завтрак приготовила. Специально встала пораньше, сделала яичницу в виде сердечка. Думала, хоть капельку растает, улыбнётся. А он что?

Даша нахмурила брови, скорчила до смешного серьёзную мину и изобразила Игоря. Получилось на удивление похоже.

– Он посмотрел на эту несчастную яичницу. Потом на меня. Потом снова на яичницу. И так вздохнул, будто я ему не завтрак принесла, а счёт за коммунальные услуги за весь прошлый год. И всё! Представляешь⁈ Я ему тут, можно сказать, сердце на тарелке протягиваю, а у него… даже не знаю, что у него в голове!

Настя не выдержала и прыснула в кулак, но смех всё равно вырвался наружу – тихий и весёлый. Ей, конечно, было жаль подругу, но ситуация была до боли знакомой и очень в духе её брата.

– Ой, Даш, прости, – сказала она, отсмеявшись. – Не обижайся на него. Он же не со зла. Он просто… ну, он такой. У него сейчас на уме только мангалы, праздник, какие‑то схемы, поставки… Он спит по четыре часа, и то если повезёт. Ему сейчас не до романтики и не до яичных сердечек.

– Да я понимаю! Но он же не машина! – Даша стукнула кулачком по столу, и в её зелёных глазах сверкнул огонёк азарта. – Не может же человек жить одной работой! Я вот смотрю на него, когда он увлечён, когда про свои эти травки‑приправки рассказывает… У него же глаза горят! Голос такой становится… ух! Сразу видно – мужик! А как только дело доходит до чего‑то личного, он тут же захлопывается, как ракушка. Как с ним поговорить‑то по‑человечески?

Настя тоже слегка покраснела. Она‑то видела в Игоре в первую очередь брата и защитника, но отлично понимала, какое впечатление он производит на девушек.

– Даже не знаю… – протянула она, задумчиво барабаня пальцами по столу. – Может, позовёшь его на ужин? К вам. Скажешь, мама что‑то особенное приготовила. Может, в другой обстановке он хоть немного расслабится.

– Сомневаюсь, – мрачно буркнула Даша. – Он же скажет, что у него нет времени на «светские рауты», потому что ему нужно срочно закончить разработку нового соуса для рёбрышек. Ответит, что поест прямо на кухне, чтобы не отвлекаться.

Настя сочувственно покачала головой. Да, с этим экземпляром простые методы не прокатят. Тут нужен был план похитрее. Она огляделась, убедилась, что они в зале одни, и, наклонившись к подруге, заговорщицки прошептала:

– Ладно. Тогда есть план «Б».

Даша вся подобралась, её глаза загорелись любопытством.

– Какой?

– Предложи ему массаж, – хитро подмигнув, выпалила Настя.

Даша замерла и уставилась на неё так, будто Настя предложила ей ограбить городскую казну.

– Чего‑о‑о?

– Массаж, – с нажимом повторила Настя, явно наслаждаясь произведённым эффектом. – Он же сейчас у наковальни стоит, спина у него наверняка каменная. Подойдёшь к нему вечером, когда он будет совсем без сил. И скажешь так небрежно: «Игорь, ты так устал, давай я тебе плечи разомну? У меня, знаешь ли, руки лёгкие». Он от усталости, может, и не сообразит отказаться. А там уж…

Сначала на лице Даши отражался чистый ужас. Потом он сменился изумлением. А потом её губы дрогнули, и она расхохоталась. Громко, заливисто, откинув голову назад. Её смех заполнил весь пустой зал.