– Хорошо делают многие. А вы превращаете аптечную ромашку и кусок мяса с рынка в нечто… выдающееся. Я таких людей ценю. Ушлых, талантливых, которые не боятся плыть против течения.

Он подался вперёд, и его взгляд стал жёстким, оценивающим.

– Я хочу предложить вам сотрудничество, – сказал он без всяких предисловий. – Пока не знаю, в какой форме, нужно подумать. Но я вижу здесь золотую жилу. Это необыкновенная еда, и это новый рынок. Рынок настоящего, забытого вкуса. И я готов в это вложиться. В вас, в ваши идеи.

Вот оно. Тот самый момент. Предложение, от которого любой дурак на моём месте запрыгал бы до потолка. Но я не был дураком. И уж точно не собирался быть мальчиком на побегушках у богатого дяди.

– Это огромное доверие с вашей стороны, господин Дода, – ответил я максимально спокойным тоном. – И я очень это ценю. Но с ходу такие вещи не решаются. Позвольте мне взять пару дней. Я хочу подготовить конкретный план, с вариантами и цифрами. Чтобы мы оба чётко понимали, о чём говорим и на что можем рассчитывать.

Максимилиан удивлённо вскинул бровь. На секунду в его глазах промелькнуло недоумение, но оно тут же сменилось одобрительной усмешкой. Я не бросился ему на шею, а предложил говорить на его языке – языке бизнеса. Показал, что ищу партнёра, а не хозяина.

– Отлично! – он с силой хлопнул ладонью по подлокотнику. – Вот это я понимаю, деловой подход! Готовьте свои идеи, молодой человек. А я, так и быть, подожду. И наведу кое‑какие справки, подготовлю почву. Вот, держите. – Он вытащил из кармана пиджака тяжёлый прямоугольник из плотного картона. – Как будете готовы – звоните. Не затягивайте.

Я взял визитку. Тиснёные золотом буквы «Максимилиан Дода» и номер телефона. Ключ от новой жизни, тяжёлый и настоящий. Я убрал его во внутренний карман куртки, чувствуя, как он приятно оттягивает ткань.

Время было уже позднее, и я начал прощаться. Саша, конечно же, вызвалась меня проводить. Мы молча спустились на первый этаж, где ночная прохлада тянула с улицы.

– Ну ты и фрукт, Белославов, – хмыкнула Саша, когда мы вышли под свет фонарей на пустынную улицу. – Я думала, ты ему прямо там в ноги поклонишься от счастья, а ты ещё и условия ставишь.

Она резко остановилась и повернулась ко мне. В её глазах плясали озорные искорки.

– Ты… ты просто ходячий кошмар для всех этих поваров, – выдохнула она. – Я знала, что ты крутой, но не думала, что настолько.

Она сделала шаг, почти вплотную приблизившись ко мне. Её духи пахли чем‑то сладким и дерзким.

– Теперь ты точно не отвертишься, – прошептала она и, привстав на цыпочки, впилась в мои губы.

Это был наглый, требовательный, почти собственнический поцелуй. Адреналин от успешных переговоров, пьянящее чувство, что я снова на коне, и её внезапная близость – всё это смешалось в гремучий коктейль. Тело двадцатидвухлетнего Игоря, не обременённое цинизмом и усталостью, отреагировало мгновенно. А сорокалетний Арсений внутри, подумав секунду, лишь одобрительно хмыкнул. Что ж, такой союзник мне точно не помешает.

Я ответил на её поцелуй, чувствуя, как по венам бежит горячая волна. Мои руки сами легли ей на талию, а потом соскользнули ниже и крепко сжали упругую попку под тонкой тканью дорогого платья. Я прижал её к себе ещё сильнее, углубляя поцелуй, чувствуя её вкус, её запах и то, как она отвечает мне с не меньшим жаром.

Через несколько секунд Саша оторвалась от моих губ, тяжело дыша. На её лице играла торжествующая, кошачья улыбка.

– Вот так‑то лучше, – промурлыкала она, проводя кончиком пальца по моей нижней губе. – А теперь езжай, шеф. Тебя ждут великие дела. Только помни, кто дал тебе эту возможность.

Она ещё раз быстро и легко чмокнула меня в уголок рта и отступила на шаг, превращаясь обратно в яркую и дерзкую красотку.

Я вызвал такси через приложение. Пока ждал машину, смотрел на неё. Опасная. Непредсказуемая. И невероятно ценная. И не только как союзник.

Подъехала машина. Я плюхнулся на заднее сиденье, и городские огни поплыли за окном. В кармане лежала визитка, которая могла изменить всё, а на губах всё ещё оставался сладковатый вкус её помады и привкус обещания. Да, сегодня был чертовски хороший вечер.

Такси высадило меня у тёмного, спящего «Очага». На улице уже царила глубокая ночь. Водитель, зевая, буркнул что‑то про сдачу, но я просто махнул рукой, мол, оставь себе, и вылез в стылую тишину. Здесь, на нашей улочке, пахло сыростью и углём из чьей‑то печки. Я тихо провернул ключ в замке и шагнул внутрь. В зале горела одна‑единственная дежурная лампа, и в её слабом, желтоватом свете я увидел Настю.

Она сидела за столиком в самом дальнем углу, поджав под себя ноги в пижамных штанах с какими‑то смешными совами. Голова её лежала на скрещённых руках, и, кажется, она просто задремала в ожидании. Услышав скрип двери, она вздрогнула и резко подняла голову.

– Игорь? Ты вернулся… – голос был сонным, но в нём отчётливо слышалась тревога.

– А ты чего не спишь? – я подошёл и устало плюхнулся на стул напротив, скидывая куртку. Тело гудело после долгого дня.

– Не спалось. Волновалась. Ну как… всё прошло?

Она не спрашивала прямо, но я видел в её огромных серых глазах, похожих на пасмурное небо, и жгучее любопытство, и плохо скрываемый страх. Она боялась, что я не вернусь. Что тот блестящий мир, куда я сегодня окунулся, заберёт меня.

– Всё прошло отлично, – я постарался улыбнуться как можно бодрее, хотя сил на это почти не было. – Ужин удался на славу. Они в полном восторге. А дядя Саши… он оказался очень влиятельным человеком. И он сделал мне предложение.

Я начал рассказывать. В общих чертах, без лишних подробностей, чтобы не пугать её ещё больше. Про огромную стерильную кухню, про гостей в дорогих нарядах, про светящийся мёд, который произвёл фурор, и, наконец, про предложение Максимилиана Доды. Настя слушала внимательно, не перебивая, только кончики её пальцев нервно теребили рукав пижамы. С каждым моим словом её лицо становилось всё более озабоченным.

– Предложение… работать с ним? – тихо, почти шёпотом спросила она, когда я закончил.

– Да. Это огромные возможности, Насть. Совсем другие деньги, связи, шанс построить что‑то по‑настоящему большое…

– А как же «Очаг»? – её голос предательски дрогнул. – Как же… мы? Наш дом? Папино дело? Ты же сам говорил, что хочешь всё возродить…

Вот он. Тот самый разговор, которого я боялся больше всего. В моей голове тут же проснулся сорокалетний Арсений, циничный и уставший шеф‑повар. «Хватайся! – орал он. – Это твой единственный шанс! К чёрту эту дыру, впереди столица, настоящая жизнь!». Но двадцатидвухлетний Игорь, парень, который только‑только обрёл сестру, дом и команду, смотрел на её испуганное лицо и чувствовал, как внутри всё сжимается. Я не мог. Просто не мог вот так взять и всё бросить. Не сейчас.

– Я ничего не бросаю, – сказал я мягко, но твёрдо, стараясь, чтобы голос не дрожал. – Я пока ничего не решил. Просто выслушал предложение, вот и всё. Пойдём спать, Настюш. Утро вечера мудренее, сама знаешь.

Она неуверенно кивнула, поднялась и, не глядя на меня, поплелась к себе в комнату. А я остался сидеть в гулкой тишине пустого зала. Усталость навалилась разом, тяжёлая и липкая, как патока. Я поднялся и побрёл на свою кухню. Мою. Не ту, дорогую и чужую, а эту – родную, пропахшую хлебом, специями и дымком.

На разделочном столе, как маленький серый истукан, меня ждал Рат. Он сидел, нервно подёргивая длинными усами, и его глазки‑бусинки внимательно меня изучали.

– Ну что, шпион? – спросил я, присаживаясь на табуретку рядом. – Есть новости от наших «друзей»?

Крыс ловко спрыгнул со стола мне на плечо. Его маленькие цепкие лапки привычно защекотали шею под воротником рубашки.