Когда я подлетел к «Очагу», то понял, что реальность оказалась хуже моих ожиданий. Закусочная до сих пор была полной. Внутри яблоку негде было упасть, а на улице вилась очередь из тех, кто ещё надеялся попасть внутрь.

Едва я протиснулся через порог, по залу пронёсся одобрительный гул.

– Шеф пришёл!

– Глядите, хозяин вернулся!

– Ну слава богу! Может, теперь заказ дождёмся!

И когда это мы переквалифицировались из простой закусочной в кафе с полноценными заказами?

Я кое‑как пробрался сквозь плотную толпу, на ходу кивая и стараясь улыбаться, и нырнул за стойку, прямиком на кухню. И застыл. Настя и Даша, красные и мокрые, носились по залу, как две белки в колесе. А на кухне, посреди этого бедлама, метался Вовчик. Его китель был в пятнах, волосы слиплись от пота, а в глазах плескалась настоящая паника. Он кидался от плиты к столу, от стола к холодильнику, ронял щипцы, хватал не те продукты, что‑то бормотал себе под нос. Бесполезная суета. Он пытался успеть всё и сразу, а в итоге не делал ничего.

– Вовчик, стоп, – мой голос прозвучал спокойно, но твёрдо.

Парень вздрогнул и обернулся. Вид у него был такой, будто его застукали за кражей варенья.

– Игорь! Я… я не могу! Их так много! Я всё путаю, я…

– Дыши, – я положил ему руку на плечо. – Просто дыши. Вдох. И выдох. Слишком много лишних движений. Ты суетишься и сам себе мешаешь. Смотри, как надо.

Я скинул куртку, натянул чистый фартук и встал рядом.

– Какой заказ самый горящий?

– Пятый стол! – выпалил он. – Три порции свинины, две курицы, картошка…

– Понял.

Мои руки начали работать на автомате. Спокойно, без лишней спешки. Каждое движение выверено годами. Взять мясо. Бросить на сковороду. Вовремя перевернуть. Снять. Отдать на сборку.

– Вовчик, ты на гарнирах и соусах, – скомандовал я, не отрывая глаз от блюда. – Спокойно, по одному заказу. Нарезал овощи для одного стола – отдал. Положил картофель для другого – отдал. Не думай о всей очереди, думай только о том, что делаешь сейчас.

Он пару секунд ошарашенно смотрел на меня, на мои размеренные движения, а потом глубоко вздохнул, будто выпуская из себя всю панику. Молча кивнул и встал к своему столу. Руки у него ещё подрагивали, но он перестал метаться. Он взял один чек и начал медленно, но верно собирать заказ. Хаос потихоньку отступал, уступая место привычному рабочему гулу. Я вернулся. И всё снова было под контролем.

Последний посетитель, отдуваясь и с трудом поднимаясь из‑за стола, наконец‑то покинул наш «Очаг». Вовчик, не скрывая облегчения, почти вытолкал его за дверь (ладно, ладно, я утрирую. Хотя, стоило посмотреть на лица моего бывшего стажёра, то именно такое злобное выражение там и угадывалось) и провернул ключ в замке. Щелчок прозвучал оглушительно громко в наступившей тишине. Всё. На сегодня можно было выдохнуть.

Тишина давила на уши после бесконечного гула голосов, звона посуды и шипения масла. Мы даже не пошли на кухню. Просто попадали на стулья вокруг ближайшего столика, как подкошенные. Я оглядел свою команду: Даша, сняв туфли, сидела, поджав под себя ноги и растирая ступни. Вовчик безвольно откинулся на спинку стула и смотрел в одну точку, кажется, даже не моргая. Мокрые, уставшие, но живые и с каким‑то новым блеском в глазах.

– Так, сидеть, – скомандовал я, с трудом заставив себя подняться. Ноги гудели. – Ужин по расписанию. Команду надо кормить.

С кухни я притащил всё, что уцелело после этого сумасшествия: пару кусков мясного рулета, остатки печёного картофеля и немного салата, который уже начал терять свой бодрый вид. Пир для богов, не иначе. Мы молча накинулись на еду, и несколько минут было слышно только стук вилок и сосредоточенное сопение. Энергии не было даже на разговоры.

– Ну, рассказывайте, как вы тут без меня бились, – спросил я, когда первый, самый зверский голод отступил.

– Игорь, это был просто ураган! – выдохнула Даша, отодвигая тарелку. – Я думала, люди нас разорвут. Они в очередь на улице стояли! Я такого никогда не видела. Но мы выстояли. Вовчик – просто машина! – она с чувством хлопнула парня по плечу. Тот от неожиданности поперхнулся. – Он сегодня за двоих на кухне пахал! Я только успевала кричать заказы, а он уже всё нарезает, жарит, вообще не паникует! Если бы не он, мы бы утонули, честное слово.

Вовчик вспыхнул, как маков цвет. Краска залила его от шеи до самых кончиков ушей. Он смущённо уставился в свою тарелку, ковыряя вилкой остатки рулета.

– Да ладно тебе… чего уж там…

А потом он вдруг поднял на Дашу глаза. И в этом взгляде было столько отчаянной, искренней преданности, что я даже на секунду замер.

– Да я… я ради тебя, Даша, готов хоть горы свернуть! – выпалил он на одном дыхании, будто боялся, что если не скажет сейчас, то не скажет уже никогда.

Слова повисли в тишине. Даша удивлённо моргнула раз, другой, а потом звонко рассмеялась, совершенно не поняв всей серьёзности момента.

– Ой, ну ты скажешь тоже, Вовка! Горы мне не нужны, ты лучше завтра помоги с запарой справиться, вот это будет подвиг.

Она по‑дружески взъерошила его волосы. А он смотрел на неё, и улыбка медленно сползала с его лица. Он‑то не шутил. Ни капельки. Он сказал это со всей прямотой, на которую только способны очень юные и по уши влюблённые мальчишки. Я мысленно усмехнулся. Ну вот и всё. Кажется, наш птенец оперился и решил вылететь из гнезда. Прямо в стену.

– Ладно, герои, – я решил вмешаться, чтобы не делать парню ещё больнее. – Есть новости. Я сегодня в городской архив заглядывал. Пока ничего прорывного, одна скучная макулатура. Но пару ниточек я всё‑таки нащупал. Буду копать дальше. И да, готовьтесь. Завтра у меня интервью на «Зареченск‑ТВ». Так что после обеда меня снова не будет.

– В смысле⁈ – Вовчик тут же забыл о своих душевных муках. – Тебя по телевизору покажут? Про «Очаг»?

– Ничего себе! – подхватила Даша. – Игорь, так ты скоро звездой станешь! Будешь автографы раздавать?

– Сначала дожить надо, – отмахнулся я. – Так что готовьтесь завтра к ещё одному штурму. После репортажа народу может ещё больше повалить.

Мы посидели ещё немного, обсуждая, что нужно докупить и как лучше подготовиться к завтрашнему дню. Силы стремительно покидали нас, и глаза уже слипались.

– Ладно, мы пошли, – сказала Даша, поднимаясь и сладко потягиваясь. – Завтра к восьми будем, как штык.

Вовчик тут же подскочил за ней. Когда они уже стояли у двери, я увидел, как он набрал побольше воздуха, словно перед прыжком в холодную воду.

– Даш… а давай я тебя провожу? Время позднее, темно уже… – его голос прозвучал немного робко и неуверенно.

– А? А, давай, конечно, – беззаботно согласилась она, уже открывая дверь. – Вместе веселее идти.

Она явно не придала этому предложению никакого особого значения. Для неё это было просто дружеской любезностью. А для него в этом простом «давай» сейчас, наверное, поместилась целая жизнь.

Я подошёл к окну и посмотрел, как их две фигуры удаляются в ночную мглу. Да, похоже, в нашем маленьком «Очаге» скоро станет жарко не только от огня моего «Царь‑Мангала».

Мы с Настей остались вдвоём посреди этого маленького хаоса. Грязные тарелки, пустые кружки, крошки на столе – немые свидетели сегодняшнего сумасшедшего дня. А точнее, его завершения, так как основная посуда давно была помыта и сейчас сохла. А вот наш ужин…

Сестра молча начала собирать посуду, а я просто откинулся на стуле. Сил не было даже на то, чтобы вздохнуть.

– Ну и денёк, – выдохнула Настя, ставя стопку тарелок в раковину. Её голос прозвучал как‑то глухо.

– Это неудивительно, – хмыкнул я. – После такого праздника отбоя от клиентов не будет. Или от налоговой. Или от бандитов. В общем, скучно не будет.