– Какой ещё? – нахмурился я, уже ожидая от своего приятеля какой‑то колкости. И оказался прав.

– Тебе не кажется, что в твоих словах слишком много пафоса, шеф? – хмыкнул крыс. – Линкор, Царь, что там ещё было?

– Ой, знаешь что?.. – отмахнулся я от Рата, но при этом всё же улыбнулся. Безусловно, в словах моего друга была истина, вот только он кое‑чего не знал. – Врать не буду, так и есть, – кивнул я. – Но и ты должен понимать, что раз мы устраиваем настоящее шоу, то и я должен играть полноценно.

– А на мне, значит, тренируешься? – фыркнул Рат.

– Что‑то вроде того.

– А вот сейчас обидно было, – крыс горло вскинул морду и внимательно посмотрел на меня. – Но, так и быть, ради великой цели я это вытерплю. Но взамен прошу лучший кусок от завтрашнего ужина.

– Договорились, о, мой повелитель! – продолжал смеяться я.

Рат фыркнул, но через секунду и на его мордочке расплылась улыбка.

Я не успел толком насладиться видом ошарашенной крысы, как старая кухонная дверь снова жалобно скрипнула. Рат, обладавший каким‑то сверхъестественным чутьём на опасность, просто испарился. Не шмыгнул под стол, не метнулся в щель, а именно растворился в воздухе, будто его тут никогда и не было. Лишь одинокая крошка сыра на чертеже доказывала мне, что я ещё не окончательно свихнулся от переутомления и не начал беседовать с призраками.

На пороге, словно три уставших солдата, стояла вся моя команда. Настя, Даша и даже Вовчик. Последний, очевидно, завершил свой личный картофельный геноцид, а также помог девочкам в зале и теперь выглядел как человек, переживший кораблекрушение, но не сломленный духом. Все трое смотрели на меня с одинаковой смесью усталого любопытства и робкой надежды.

– Ну что, Игорь? – голос Насти был тихим и уставшим. Она обвела взглядом стены, которые я превратил в доску сумасшедшего стратега, сплошь увешанную бумагами. В её тоне уже не было паники, скорее, горькое смирение с тем, что её брат окончательно слетел с катушек. – Ты придумал еще что‑нибудь?

– Придумал, – мой голос прозвучал твёрже, чем я ожидал. Я с трудом поднялся со стула, чувствуя, как затекла спина, и широким, театральным жестом обвёл свою импровизированную штаб‑квартиру. – Я всё придумал.

Я подошёл к стене и начал водить пальцем по схемам, чувствуя себя полководцем перед решающей битвой.

– Вот здесь, – я ткнул в план площади, – мы поставим столы. Не в ряд, а полукругом, создавая естественные «карманы». Это позволит избежать давки и создаст ощущение уюта, а не столовой. Полевые кухни расположим вот тут, с подветренной стороны, чтобы аромат шёл прямо на толпу. Это наш первый удар. Запахи. Они сведут их с ума ещё до того, как они что‑то попробуют.

Я перешёл к другому листу, где красовался чертёж огромной конструкции.

– А это как уже говорил, наш главный козырь. – Я с гордостью постучал костяшкой пальца по бумаге. – Царь‑мангал! Огонь, дым, шипение мяса – это будет целое представление! Но… – я сделал паузу, и улыбка сползла с моего лица, – есть одна огромная проблема.

Все трое, как по команде, подались вперёд, их лица напряглись в ожидании.

– Какая? – нетерпеливо спросила Даша. В её зелёных глазах, которые до этого были немного сонными, снова заплясали любопытные искорки.

Я издал тяжёлый вздох, и весь мой боевой настрой, вся моя уверенность, казалось, вышли из меня вместе с воздухом. Я провёл ладонью по лицу, чувствуя колючую щетину и дикую усталость, накопившуюся за этот бесконечный день.

– Всё это, – я махнул рукой в сторону стен, – все эти планы, чертежи, расчёты, вся моя бессонная ночь… всё это превратится в мусор. В пустую трату времени и сил, если Городская управа не даст нам своё разрешение. Если какой‑нибудь Попечительский Совет не утвердит мой план. Я не знаю, стоит ли вообще продолжать, если в итоге какой‑нибудь сытый чиновник в душном кабинете лениво зевнёт, посмотрит на мои бумаги и скажет своё равнодушное «нет».

Да, я уже договорился с бароном Земитским по поводу Праздника. Вот только… мы не обговаривали мою новую идею, которая потребует намного больше затрат и усилий. Одобрят ли они это? Как знать…

В кухне повисла гнетущая тишина. До них дошло. Вся моя гениальная стратегия, весь мой титанический труд, весь этот будущий триумф упирался в одну‑единственную бумажку. В подпись. В печать. В банальное, унизительное разрешение от людей, которые ничего в этом не смыслят.

– Так позвоним маме! – вдруг выпалила Даша так громко, что Вовчик подпрыгнул. Она хлопнула себя ладонью по лбу с видом человека, которого осенила гениальная мысль. – Ну конечно! Она может всё устроить!

– Даш, сегодня воскресенье, – Настя устало опустилась на табурет, её плечи поникли. – Ты можешь себе представить барона, который в свой единственный выходной день бросит все дела, чтобы выслушать какого‑то выскочку с его идеей про гигантский мангал? Да он твою маму вместе с нами пошлёт… до понедельника. А в понедельник у него совещание. Потом приём граждан. Потом обед. Потом ещё какая‑нибудь важная ерунда. Пока мы до него доберёмся, праздник уже давно закончится.

Её слова были пропитаны таким беспросветным пессимизмом, что мне на секунду самому стало дурно. Она была права. На сто процентов права. В этом и заключалась вся гнилая суть этого сонного, неповоротливого мирка. Да в принципе наверно и всех миров. Везде все одно и тоже. Надо ждать, просить. Унижаться. Надеяться. Ходить по скрипучим коридорам, стучаться в двери и заискивающе улыбаться.

И в этот самый момент внутри меня что‑то громко и отчётливо щёлкнуло. Словно лопнула туго натянутая струна. Хватит этих сомнений. Хватит этой вязкой, удушающей неопределенности. Хватит играть по их правилам. Я не проситель. Я не мальчик на побегушках.

– У меня нет номера барона, – отрезал я. Мой голос зазвенел холодной сталью, и я сам удивился этой перемене. Я выхватил из кармана старенький смартфон с такой резкостью, будто это был дуэльный пистолет. В глазах девчонок мелькнул испуг, даже Вовчик как‑то весь подобрался. – Но у меня есть номер Натальи Ташенко. И знаешь что, Настя? Мне глубоко плевать, что сегодня воскресенье. Мне плевать, отдыхает барон, пьёт он чай или вышивает крестиком. Потому что я не собираюсь ждать до понедельника.

Я нашёл в списке контактов заветное имя и, не позволяя себе ни секунды на раздумья, нажал на кнопку вызова. В трубке раздались длинные, тягучие, почти издевательские гудки. Моя маленькая команда замерла, боясь дышать.

Гудок. Ещё один. Я уже приготовился к неизбежному – к тому, что никто не ответит, но тут гудки резко оборвались.

– Слушаю, – раздался в трубке ровный, холодный голос Натальи.

– Наталья, здравствуйте, это Игорь Белославов, – произнес я примерно таким же ровным голосом как и у нее, – Простите, ради бога, что в воскресенье вас дёргаю, но у меня тут… срочное дело, которое полыхает синим пламенем. Идея, которая может всё изменить…

– Я ждала твоего звонка, Игорь.

Её голос, ровный и холодный, как лезвие только что заточенного ножа, обрубил мою тираду на полуслове. Я опешил. Замолчал так резко, что, кажется, прикусил язык. Ждала? В смысле – ждала? Откуда? Мои мысли заметались, как крысы на тонущем корабле.

– Я знала, что ты не из тех, кто будет сидеть и ждать, пока всё решится само собой, – продолжила она всё тем же стальным тоном, в котором не было и намёка на выходной день. – Это было бы на тебя не похоже. У тебя есть ровно минута. Излагай.

Одна минута. Шестьдесят секунд. Что ж… этого хватит. Я сделал глубокий вдох. В голове пронёсся ураган из чертежей.

– Я не хочу просто накормить город, Наталья. Я хочу устроить им представление, которое они запомнят! – заговорил быстро и чётко, вкладывая в каждое слово всю свою страсть. – Я разработал конструкцию… это настоящий кулинарный корабль на колёсах! Огромный, передвижной, с несколькими ярусами для огня, с гигантским вертелом, со встроенной коптильней! Я назвал его «Царь‑Мангал»! Это будет сердце праздника, зрелище, которое притянет на площадь всех! Но мне нужно одобрение Совета и Управы. Сегодня. Если мы упустим время, завтра будет уже поздно! Так как конструкцию сделать за пару дней не получится.