– Кхм‑кхм.

Тихий, но настойчивый звук раздался из тёмного угла. Я с трудом разлепил один глаз. На спинке стула сидел Рат. Он вроде бы как обычно умывался, но что‑то было не так. Его движения были какими‑то дёргаными, усы ходили ходуном, а чёрные глазки не сидели на месте, а метались по комнате, словно искали выход. Он был на взводе.

– Ну, что там ещё, усатая твоя душа? – прохрипел я, не находя сил даже повернуть голову. – Фатима отравилась собственными специями, и в городе объявлен праздник?

– Хуже, – пискнул Рат. Я сел на кровати, которая недовольно скрипнула.

– Что может быть хуже?

– Я следил за аптекаршей, – быстро затараторил он, спрыгивая со стула. – За Зефировой. Как ты и велел.

Вот это уже было интересно. Я и правда попросил Рата приглядывать за этой загадочной дамочкой. Слишком уж она была… странной. Слишком много знала о травах для простой продавщицы и слишком откровенно флиртовала.

– Ну и что? Нашла нового поставщика «сушёных глаз саламандры»?

– Почти, – Рат подбежал к кровати и встал на задние лапки, задрав свою наглую морду. – У неё в подвале… там… там целая лаборатория! Настоящая!

– Лаборатория? Ты уверен, что это не склад со старыми банками?

– Да какие банки! – почти взвизгнул он. – Там колбы, стеклянные трубки, какие‑то кривые сосуды, как в книжках про колдунов! А под потолком висят пучки трав, сотни, тысячи! И запах… Запах там, Игорь, странный. Сильный. Похоже на магию, но… сухая какая‑то, острая. Я залез на подоконник, там есть маленькое окошко, и смотрел. Она там по ночам что‑то варит.

Он замолчал, чтобы перевести дух. Его маленькая грудка ходила ходуном. Он смотрел на меня в упор, и в его глазах я увидел обычный, животный страх.

– И что ты видел? Не тяни! – я подался вперёд, чувствуя, как по спине поползли мурашки.

Крыс глубоко, со свистом, втянул в себя воздух.

– Она… она мешала своё варево. Длинной деревянной ложкой. А потом… потом вдруг застыла. Прямо посреди движения. И медленно, очень медленно повернула голову. И посмотрела прямо на меня. В окно. В темноту. Она не могла меня видеть, Игорь! Но она смотрела так, будто я стоял перед ней в полный рост. Она улыбнулась, Игорь, – прошептал Рат, и его усы задрожали. – Улыбнулась и сказала… будто шептала мне прямо в ухо. Она говорила со мной, Игорь! Она поняла, что я не просто крыса!

– Что… что она сказала? – мой собственный голос прозвучал глухо и чужеродно.

Рат сглотнул и произнёс, отчеканивая каждое слово, будто оно было раскалённым:

– Она сказала: «Передай своему хозяину, чтобы был осторожнее. В городе стало слишком много… проблем».

Ну вот и всё. Сон кончился, не успев начаться. Я сидел на кровати, и мне вдруг стало холодно. Вероника Зефирова. Милая, кокетливая аптекарша, поставщик редких трав. И, как выясняется, ведьма. Или колдунья. Чёрт его знает, как их тут называют. Она видит в темноте, может говорить с крысами. Она… чёрт, я же ничего о ней не знаю!

День перевалил за свою самую шумную отметку. Основной поток голодных обедающих наконец‑то схлынул. После них остались только приятная усталость, стопка грязных тарелок в мойке и тихий гул сытых голосов, который, казалось, ещё не успел выветриться. В «Очаге» наступило моё любимое время – спокойная, рабочая атмосфера, когда можно перевести дух.

Я как раз решил воспользоваться затишьем, чтобы устроить небольшой разбор полётов. На кухне я собрал Дашу и Вовчика и принялся объяснять, почему один из их вчерашних соусов получился слишком жидким. Нет, не потому, что они пожалели муки. А потому, что не дали ей как следует «раскрыться».

– Мука – это не какой‑то порошок, чтобы сделать гуще. Это фундамент соуса, – втолковывал я, водя пальцем по рассыпанной на столешнице муке. – Вы её в масло бросили и почти сразу залили водой. А её нужно было обжарить, прогреть. Понимаете? Она должна стать золотистой, отдать свой аромат. Если вы строите дом на кривом фундаменте, он у вас развалится. Так и тут.

Даша сосредоточенно хмурила свой милый носик, буквально впитывая каждое моё слово. Вовчик, всё ещё с лиловым фингалом под глазом, молча кивал. Я видел, как в его рыжей голове отчаянно крутятся шестерёнки – парень старался изо всех сил. В зале Настя, тихонько шурша бумажками, пересчитывала дневную выручку, шевеля губами. Обычный, почти идеальный рабочий день.

Именно в такие моменты, когда ты расслабляешься и думаешь, что всё хорошо, и случается всякая дрянь.

Дверной колокольчик звякнул. Но как‑то не так, как обычно. Я невольно поднял голову. В дверном проёме стоял человек, который не вписывался в обстановку нашей скромной закусочной от слова «совсем». Он был похож на орла, который по ошибке залетел в курятник.

Мужчине на вид было лет пятьдесят. Высокий, подтянутый, с идеальной осанкой. На нём был дорогой дорожный костюм из тёмной шерсти, сшитый на заказ, на котором я не разглядел ни единой пылинки. И это при том, что на улице стояла сырая, грязная погода, и любой вошедший приносил на ботинках полкило грязи. У него были тонкие, аристократичные черты лица, коротко подстриженная бородка с красивой проседью и холодные, очень внимательные серые глаза.

Он не осматривался по сторонам с любопытством, как наши обычные посетители. Он сканировал пространство. Цепко, оценивающе, с таким ленивым видом хозяина, который пришёл проверить, как тут идут дела в его дальнем поместье.

Моя чуйка, натренированная за множество лет работы в московских ресторанах, завопила дурным голосом. Это был не очередной бандит от Алиевых. И не продажный инспектор. Этот был из совершенно другой лиги. Из высшей.

Он обратился к Насте вежливым, но таким властным тоном, который не предполагал никаких возражений:

– Будьте так добры, пригласите господина Белославова.

Настя растерянно обернулась и посмотрела на меня. Я вытер руки о полотенце, которое висело у меня на поясе фартука, и вышел в зал. Внутренне я весь сжался в пружину. Весь мой опыт общения с сильными мира сего, со всеми этими московскими «решалами», бандитами в дорогих пиджаках и капризными олигархами, сейчас бил в набат.

Не дожидаясь моего ответа, он шагнул мне навстречу и протянул руку, затянутую в тонкую кожаную перчатку.

– Барон Аркадий Свечин. Рад лично познакомиться, господин Белославов. Я много наслышан о вашем… таланте.

На слове «талант» он сделал почти незаметный акцент.

– Игорь Белославов, – спокойно ответил я и пожал его руку. Перчатка была холодной и гладкой, как змеиная кожа. – Чем могу быть полезен, господин барон?

Не дожидаясь приглашения, он плавно опустился на стул за ближайшим столиком и жестом указал мне на место напротив. Движения у него были скупые, точные, без малейшей суеты или лишнего шума.

– Вы уже оказались полезны, – его губы тронула усмешка, но глаза остались холодными. – Вы создали много шума в тихом Зареченске. Это похвально для простого повара из провинциального городка. Однако, вы затронули очень… деликатную сферу.

Он сделал паузу, явно давая мне осознать важность момента.

– Наши «магические специи», как вы их изволите называть, – это вековой бизнес. Бизнес, который одобрен и поддерживается на самом высоком уровне. А вы, молодой человек, в своих, гм, телепередачах и интервью позволяете себе делать весьма недвусмысленные намёки. Говорите, что это «химия» и чуть ли не «опасно для здоровья».

Я сел напротив и посмотрел ему прямо в глаза. Играть в прятки с такими людьми – верный способ проиграть ещё до начала партии. Только прямо, только в лоб.

– Я не делаю намёков, господин барон. Я просто говорю правду, – мой голос звучал ровно и спокойно, хотя внутри всё звенело от напряжения. – Мои гости пробуют мою еду и еду из других заведений. И делают свой выбор. Всё очень просто. Настоящая еда не нуждается в магических костылях. Или вы с этим не согласны?