В моей голове план мгновенно обрёл законченную форму.

– Отлично, Рат. Просто отлично. Завтрашнее шоу… оно поможет нам заключить с ними контракты. Когда весь город увидит, на что способны настоящие, живые продукты, эти «чудаки» станут самыми уважаемыми людьми в округе. И мы будем их единственными партнёрами.

Мы снова стали тем, кем были всегда – двумя стратегами, планирующими очередную операцию. Один – гениальный повар с душой сорокалетнего интригана. Второй – говорящая крыса с доступом к лучшей разведсети в городе. Идеальный тандем.

– Ладно, иди, – сказал я, чувствуя, как усталость наваливается на меня с новой силой. – Мне нужно хоть пару часов поспать. Завтра будет тяжёлый день.

Рат кивнул и бесшумно скользнул обратно в тень.

Я медленно поднялся, поднялся на второй этаж, доковылял до своей маленькой комнаты и рухнул на кровать прямо в одежде. Тело гудело от боли и усталости, но на душе было на удивление спокойно. Я закрыл глаза, проваливаясь в вязкую, туманную дрёму. Мысли путались, образы сменяли друг друга: аплодисменты в зале, изучающий взгляд аптекарши Зефировой, сладкий поцелуй Саши, почтительный шёпот Рата…

И вдруг, в полной тишине, прямо у меня в голове, прозвучал голос.

Он не был похож на мои собственные мысли. Он был чистым, ясным и мелодичным. Голос, который я уже слышал однажды, в лесу.

«Ну, здравствуй, человек…»

«Ну, здравствуй, человек».

Я даже не вздрогнул. После говорящих крыс и чудесных исцелений голос в голове казался вполне логичным продолжением программы. Я просто лежал и ждал, что будет дальше.

«Ты не удивлён» , – это был не вопрос, а констатация факта. В голосе слышалась лёгкая, почти детская усмешка.

– После всего, что я тут увидел, меня удивит разве что говорящий таракан, который попросит прибавку к зарплате, – пробормотал я в пустоту комнаты, но знал, что она услышит.

«Я слышу тебя и так. Тебе не нужно говорить вслух. Просто думай».

Я мысленно сосредоточился.

Травка?

«Кто же ещё? – в её мысленном голосе прозвучало что‑то тёплое, похожее на мурлыканье довольной кошки. – Листик, что я дала тебе… он не просто залечил твою рану. Частичка моей силы теперь в тебе. Она укрепила нашу связь. Теперь мы можем говорить, даже если между нами весь этот ваш шумный, каменный город».

Спасибо, – подумал я, и благодарность была абсолютно искренней. – За то, что спасла.

В ответ я почувствовал волну чего‑то похожего на игривую гордость.

«Ты почувствовал лишь малую часть моей силы, человек. Этого хватило, чтобы залатать дырку в твоей шкуре. В следующий раз могу показать это более… буквально».

Я криво усмехнулся в темноте. Звучало как обещание и угроза одновременно. С этими природными духами нужно держать ухо востро.

Но потом её тон резко изменился. Игривость исчезла, уступив место холодной, древней серьёзности. Той самой, с которой говорят о вещах вроде зимы, голода или смерти.

«Я говорю с тобой не просто так. Я чувствую тьму. Она сгущается вокруг твоего… очага. Вокруг тех, кто тебе дорог».

Я напрягся, отгоняя остатки сна.

Тьму? Что ты имеешь в виду?

«Это не просто злоба, человек. Не горячая ярость, как у зверя, защищающего свою нору. Это другое. Липкая, холодная паутина. Тонкая, почти невидимая. Магия. Они затеяли что‑то скверное».

В голове тут же всё встало на свои места. Рат. Он говорил, что боится. Что крысы у поместья Фатимы тормозят и ощущают нечто тёмное. Они не знали, как это описать, но говорили о Тьме. И Травка смогла дать этому название. Магия.

Алиевы, – подумал я. Это мог быть только их ход. Фатима, эта старая змея, поняла, что грубой силой и деньгами меня не взять. И решила сменить тактику.

Рат тоже что‑то чувствовал, – передал я ей. – Но я не знаю, чего ждать. Я не разбираюсь в этом.

«Тебе и не нужно разбираться, – её голос снова стал спокойнее, но в нём слышались стальные нотки. – Тебе нужно быть начеку. Смотреть. Слушать. Чувствовать. Твои враги думают, что ты просто повар. Пусть и дальше так думают. Это твоё главное оружие».

Пауза. Я чувствовал, как её внимание ускользает, словно луч солнца, скрывающийся за тучей.

«Я должна идти. Лес зовёт. Но я буду рядом. Я помогу, если увижу, что ты сам не справляешься, но… будь внимателен, человек».

И её голос исчез. Так же внезапно, как и появился. В комнате снова воцарилась обычная ночная тишина, но теперь она казалась обманчивой. Я больше не был один.

Я лежал, глядя в чёрный потолок, и переваривал информацию. Итак, что мы имеем? Помимо экономической войны и бандитских разборок, в игру вступила третья сила. Магия. Не та дешёвая дрянь в пакетиках, которую сыплют в еду, а настоящая. Тёмная и, судя по всему, опасная.

Паники не было. Я воспринял это как новую переменную в уравнении. Ещё одну сложность, которую нужно учесть.

Повар против ведьмы. Звучит как начало плохого анекдота. Но мне почему‑то было совсем не смешно.

Понедельник на студии «Зареченск‑ТВ».

Вокруг царил организованный хаос. Какие‑то хмурые мужики в рабочих комбинезонах таскали по полу толстые чёрные провода, похожие на сонных змей, оператор басом ругался на осветителя, а сама Светлана Бодко металась по площадке, выкрикивая команды в маленький микрофон, болтавшийся у неё на шее.

А я стоял в самом центре этого урагана, на небольшом островке тишины, и чувствовал себя диковинным зверем в клетке. Специально для меня соорудили целую кухню. Маленькую, но на вид до смешного уютную: светлые деревянные шкафчики, блестящие кастрюльки на крючках, пучки сушёных трав, свисающие с потолка. Всё это, конечно, было фальшивкой, дешёвой декорацией, но выглядело на удивление убедительно.

Вид у меня, должно быть, был так себе. Я это чувствовал по тому, как на меня косились работники студии. Бледный, с тёмными кругами под глазами от почти бессонной ночи. Каждое движение отдавалось тупой, ноющей болью, там, где под белоснежной поварской формой прятались свежие швы. Но глаза горели. Во мне проснулся тот самый азарт, который всегда охватывал меня перед открытием нового ресторана. Только сейчас на кону стояли не деньги и не звёзды в модном гиде. На кону стояло вообще всё.

– Готов? – Светлана подлетела ко мне, нервно поправляя на моей воротнике крохотный микрофон. В её глазах плескалась гремучая смесь тревоги и азартного предвкушения. – Выглядишь паршиво, Белославов. Может, всё‑таки перенесём? Никто слова не скажет.

– Выгляжу как человек, которого пырнули ножом, но он всё равно пришёл на работу, – я криво усмехнулся. – По‑моему, отличный образ. Трогательный. И потом, у нас прямой эфир, чем вы его замените? Начинайте.

Она посмотрела на меня, и в её глазах промелькнуло уважение. Кивнула, отошла на своё место у камеры и громко, на всю студию, скомандовала:

– Внимание! Три… два… один… Мотор!

Яркий, безжалостный свет ударил в глаза. На камере напротив загорелся маленький красный огонёк.

– Добрый день, дорогие зрители! – защебетала Светлана, мгновенно сбросив маску нервного продюсера и надев улыбку обаятельной телеведущей. – В эфире программа «Империя Вкуса», и сегодня у нас в гостях человек, имя которого в последние дни у всех на устах. Герой, талант и просто несгибаемый повар – Игорь Белославов!

Я вежливо кивнул в камеру, стараясь, чтобы улыбка не выглядела слишком уж вымученной.

– Игорь, – продолжила она, – весь город восхищён вашей стойкостью. И всем, конечно, интересно, что же вы приготовите для нас сегодня? После всего, что случилось… может, это будет что‑то экзотическое? Что‑то, что символизирует победу?

Я посмотрел прямо в чёрный зрачок объектива. На секунду представил, как сейчас по ту сторону экрана на меня смотрит она. Фатима Алиева. Сидит в своём шёлковом халате, пьёт какой‑нибудь приторный кофе и ждёт, когда я ошибусь. Эта мысль придала мне сил.